Внедроман 1 - Алексей Небоходов Страница 30

Алексей прищурился, будто прикидывая стоимость затеи:

– Импортная камера, говоришь… Это уже по моей части. Недавно пришла контрабанда из ФРГ. Снимает так, что наши телевизионщики заплачут от зависти. Берёг для особого случая. Видимо, случай нашёл меня сам.

Михаил оживился:

– Значит, камеру достанешь?

– Камера – не проблема, – загадочно улыбнулся Алексей, затем серьёзно добавил: – Но я человек практичный. Идея твоя интересная, а риск немаленький. Помочь могу только на одном условии: я полноценный партнёр. Провалимся – ничего не прошу. Взлетим – заработаем вместе. Решай сейчас.

Михаил даже не стал изображать размышлений. Без Алексея затея так и останется красивой мечтой. Он уверенно протянул руку через стол:

– Алексей, согласен! Прогорим – вместе, взлетим – и славу разделим поровну.

Алексей крепко пожал его руку, театрально вздохнул и рассмеялся:

– Ну что ж, режиссёр, ты только что подписал контракт с дьяволом. Теперь придётся работать день и ночь. Надеюсь, твои комсомольские друзья не сильно обидятся, что от тебя увидят только фотографии с ёлки.

Оба расхохотались, заслужив неодобрительный взгляд официантки, принёсшей остывший кофе. Даже её мрачность не могла испортить их весёлой решимости. Теперь ничто не мешало безумной авантюре, что начиналась здесь и сейчас, под ворчание пенсионеров о маринованных огурцах.

Осторожно осмотревшись, Алексей наклонился через стол и доверительно заговорил:

– Камера – это понятно. Но с местом есть тонкость. Дом культуры, конечно, не «Интурист», но один подходящий вариант есть в деревне под Москвой. Там давно ничего, кроме баянистов, не происходит. Бабушки в зале музыку почти не слышат. Тихо, безопасно, далеко от лишних глаз.

Михаил вопросительно поднял брови. Алексей нехотя пояснил:

– Тамошний директор мне немного задолжал. Ну как немного… – он криво улыбнулся, – прилично. Вляпался он крепко, и теперь на коротком поводке. Не горжусь, но иногда это удобно.

Михаил ощутил беспокойство и спросил осторожно:

– Ты уверен, что он не сдаст нас сразу, как запахнет опасностью? Сегодня друг, завтра пишет показания.

Алексей снисходительно рассмеялся:

– Миш, он связан покрепче некоторых партийцев обещаниями светлого будущего. Там не мелкие махинации – там вся бухгалтерия в свободном плавании, половина имущества давно записана на случайных людей. Сдаст он нас – конец ему первому.

– Звучит убедительно, но неспокойно, – нахмурился Михаил. – Может, самому съездить, поговорить с ним?

Алексей категорически замахал руками:

– Даже не думай! Покажись ты ему заранее – испугается, начнёт подозревать и сделает глупость. А если глупость сделает он, придётся делать её и нам. Сначала снимаем кино, потом общаемся с этим персонажем. Поверь, я знаю его лучше, чем соседа по комнате, у которого регулярно списываю лекции.

Михаил заколебался. Действовать вслепую не нравилось, но выбора не было. Он тяжело вздохнул:

– Ладно, доверюсь тебе. Хотя не понимаю, как ты живёшь спокойно с такими делами. Уверен, что директор надёжен?

Алексей наклонился ближе и ответил с улыбкой:

– Уверен, как в том, что у здешней официантки самые кислые пирожные в Москве. Подадим ему идею правильно, намекнём на выгоду – сам будет зрителей рассаживать и компот разливать. Поверь, Михаил, это будет лучшее подпольное кино Подмосковья. Сейчас думай не о директоре, а о фильме, после которого зритель месяц не закроет рта от удивления.

Михаил нервно улыбнулся, ощущая смесь азарта и лёгкой тревоги. Откинувшись на спинку стула, он задумчиво произнёс, убеждая себя:

– Значит, сначала фильм, потом директор. Надеюсь, всё пройдёт гладко. Хотя в нашей стране даже гениальные идеи обычно заканчиваются разочарованием.

Алексей рассмеялся, похлопал Михаила по плечу и бодро возразил:

– Зря сомневаешься. Идея прекрасная, реализация началась. За глубину разочарований пусть отвечают те, кто верит в пятилетки и лекции по научному коммунизму. Мы сделаем историю по-своему. Допивай эту бурду, и пошли выбирать красавиц для первой сцены.

Оба снова засмеялись, заслужив сердитый взгляд официантки, явно жалеющей, что вместо привычных стариков ей досталась столь шумная компания.

Квартира Алексея была такой, какой и должна быть у человека, привыкшего ждать неожиданных гостей: уютная, слегка захламлённая, с намёками на быстро спрятанный импорт. С порога Михаил ощутил подозрительно иностранный аромат, похожий на французский одеколон, хотя Алексей уверял, что это всего лишь «советский дезодорант с ошибкой на этикетке».

Большая кровать под овчинным пледом занимала угол комнаты, рядом телевизор, стул с цветными журналами и два красных пуфика, увенчанных оранжевыми лампами. На стене висела плетёная корзинка с надписью «Give me!», несколько картин и металлический щит с изображением рук. Жалюзи пропускали мягкий свет, а большое зеркало в позолоченной раме, окружённое лампочками, придавало комнате кинематографичность. Разбросанные вещи и коробка с английскими надписями завершали антураж заграничной беспечности в советской действительности.

– Только не удивляйся, – торжественно объявил Алексей, доставая из шкафа свёрток, тщательно завёрнутый в одеяло. – Аппарат пришёл от западных друзей, а они лишнего не пришлют.

Он снял покрывало, показав устройство, больше похожее на шпионскую технику, чем на кинокамеру.

Михаил осторожно приблизился и иронично заметил:

– Лёш, ты уверен, что это не радиостанция времён Второй мировой? Её рядом с пулемётом «Максим» и бюстом Ленина ставить нужно.

Алексей усмехнулся и покачал головой:

– Это не просто камера, Миша, это целая киностудия на плече. На чёрном рынке ей цены нет. А в крайнем случае и как орудие самообороны сгодится. Корпус – металл, а не советский пластик, рассыпающийся сразу после покупки.

Михаил осторожно потрогал кнопки и переключатели, словно опасаясь запустить ядерный механизм. Наконец он нажал клавишу, и устройство издало громкий треск и жужжание, похожее на работу старого кинопроектора.

Михаил отшатнулся, едва не уронив камеру:

– Лёш, это что такое?! Мы кино снимаем или стены сверлим? Ты уверен, что она не взорвётся прямо во время съёмок?

Алексей вальяжно отмахнулся, скрывая беспокойство:

– Это нормальный звук западной техники. Она даже шумом доказывает, что работа идёт всерьёз. Главное, она пишет отличный звук и картинку лучше, чем в советском кинотеатре. Нашему зрителю любой импортный шум покажется музыкой Пугачёвой.

Михаил, всё ещё с подозрением осматривая аппарат, предложил после паузы:

– Давай попробуем записать тест, убедимся, что она не только ревёт и пугает честных граждан.

Алексей одобрительно кивнул, встал в центре комнаты и поправил галстук:

– Снимай, режиссёр. Главное, чтобы органы не заинтересовались моим монологом. А то быстро перейдём к лесным прогулкам и общественно полезным размышлениям.

Михаил усмехнулся и включил камеру, которая вновь загрохотала. Алексей выдержал паузу и заговорил с комичной серьёзностью:

– Уважаемые граждане! Сегодня я расскажу о вреде алкоголизма и пользе честного советского труда. Запомните: стакан водки не приближает коммунизм, а отдаляет его! Работайте с энтузиазмом, отдыхайте умеренно и не верьте, что за границей лучше. Там