Брат - Валерий Александрович Гуров Страница 32

статьи «Новые подробности нетеплого приема мистера Джонса в Москве». На фото был изображен американский флаг, продырявленный выстрелами, а рядом изображение фоторобота предполагаемого преступника. Откуда он взялся хрен его знает, учитывая, что мы нигде не оставили следы и сработали чисто. Но на меня с газеты смотрело лицо бородатого мужика явно кавказской национальности. Кто усрался? Невестка… вспомнилась старая, как мир поговорка. За неимением данных, пресса быстро состряпала виноватого, следуя нравам времени. И поговорку про невестку можно было переименовать. Кто виноват? Лицо кавказской национальности.

В статье писали такую чушь… видимо журналист решил размяться, выдумав историю от начала и до конца. «Хорошая» газета, «хороший» журналюга. Приводилась «новая» догадка этой истории, которая увязывалась с беспределом кавказских криминальных группировок… и ничего, даже близко схожего с реальностью. Версия была ничуть не лучше, чем прошлая, где разбой называли операцией спецслужб. Сам мистер Джонс, кстати, отказался давать какие-либо комментарии и похоже был не рад, что тема всплыла в прессе. Но это нам лишь наруку…

Со дня нашего главного «дела» в гостинице прошло уже несколько недель. Поскольку мы решили залечь на дно (и, кажется, правильно сделали — шум в прессе поднялся немалый: шутка ли — иностранного гражданина, якобы оказавшегося меценатом, ограбили в гостинице средь бела дня), то свободного времени было много. Чтобы не вызвать лишних подозрений в общаге, я каждый день приблизительно в одно и то же время уходил на несколько часов — вроде как на заработки. На самом деле с деньгами у меня уже было все в порядке. Я гулял по Москве и обдумывал свое прошлое, настоящее и будущее.

По бандитам мы тоже сработали чисто — иначе бы нас уже давно нашли, там их собственный розыск работает не хуже ментов, а главное — намного оперативнее. Но искать они могут только по «своим», а мы ни к какой криминальной группировке не привязаны. Мы сами по себе… И нас трудно вычислить через привычный бандитам контингент: шпану, проституток и рыночников.

С иностранцем, судя по всему, тоже не наследили — как раз в этом случае менты из кожи вон вылезут, это вам не бабуля с украденным в трамвае кошельком, начальство небось уже всех на уши поставило не по одному разу. Значит, уж если у нас выпала такая передышка, самое время прикинуть, что и как. Тем более, что один вопрос мне уже давно не давал покоя.

Хотя Вовой Даниловым я был еще недолго, я успел срастись с этим пареньком и даже проникнуться к нему симпатией. Судя по отношению к нему сослуживцев (и некоторым рассказам в духе «А помнишь…», на которые я реагировал сдержанно, якобы из скромности), человеком он был вполне нормальным, дружелюбным и порядочным. Не повезло пацану, что он грязную историю вляпался и за малым на улице не остался. Ладно — я: уже тертый калач, оказался в глубокой заднице — значит, сопли развешивать не стану, огляжусь вокруг и пойму, как из нее выкарабкиваться. Чем, собственно, я и занимаюсь. А если бы вместо меня в Москву вернулся настоящий Данилов? Просто так подумать: уезжал — было жилье и родня, вернулся — ни того, ни другого, и живи где хочешь… Ну ладно, на первое время друзья приютят, а потом?

Что произошло с его братом? То есть теперь с моим — черт бы побрал эту раздвоенность сознания! Я уже сам не всегда понимал, кто я — Толя или Вова. В общем, неважно — кем бы я ни был, мне все сильнее хотелось узнать, во что же такое умудрился влезть брат Сергей, что это привело к его убийству? И кто это сделал? Ведь даже жену с маленькой дочкой не пощадили, скоты: могли бы ведь подкараулить где-нибудь одного…

«Только как же мне об этом узнать?» — размышлял я. «Сосед, которого я тогда встретил, сам толком ничего не знает, все, что знал — рассказал, и на том спасибо. Да оно и понятно: сунешься — самого прирежут, а жить всем охота. Ну, если уж меня из квартиры выписали — а такие дела без гарантированного прикрытия вряд ли делаются — значит, либо из правоохранителей кто-то прикормлен, либо связаны по рукам и ногам. Вообще ситуация странная, убийство громкое, должно было на всю столицу греметь, а тут — тишина. Меня даже никто в армии о случившемся не оповестил, что не менее странно. В любом случае откровенничать со мной менты не станут. Хотели бы и уже вышли на меня, а так, как я понял, никто ничего расследовать не спешит. Надо будет заглянуть в прокуратуру и попросить с этим делом ознакомится. Дело нераскрытое, может мне дадут полистать в присутсвии следователя по той части, что касается обстоятельств преступления. Как никак, я потерпевшая сторона».

Но в прокуратуру не то чтобы охота сейчас соваться… надо наверное самому справки навести. Как? Я вспомнил: есть же еще участковый! Это в его обязанности и входит: быть в курсе всех дел на вверенном ему участке, к тому же он в одиночку обходит всех «героев района», притоны и прочие злачные места. А значит, мог что-то видеть или слышать помимо того, что зафиксировано в официальном деле. И подступиться к нему проще: я ведь тоже житель дома, хоть и бывший, мало ли какие у меня могут быть вопросы к участковому. Может, я хочу сообщить ценные сведения о старых дружках, которые на районе барагозят.

Я свернул газету в трубочку и сунул в урну. Сам сел в метро и поехал по «своему» старому адресу. Дядя Саша предсказуемо был дома: и правда, чем еще развлекаться пенсионеру, как не просмотром телевизора и курением на балконе.

— Вовка! Заходи! — бывший сосед Вовы радостно улыбался в усы. Старенькие, но чистые и отглаженные футболка с трениками, гладко выбритое лицо — дядя Саша явно был аккуратным человеком, следящим за собой. Это хорошо: как правило, у таких людей и в голове не меньший порядок, чем в одежде. — А я как раз обедать собирался, давай со мной!

— Здрасьте, дядь Саш, — улыбнулся я в ответ. — Да я, в общем, на пару минут…

— Никаких «пару минут»! — дядя Саша втянул меня в квартиру и захлопнул дверь. — У меня жена вон к сестре в Воронеж на неделю укатила, а мне полный холодильник наготовила — куда мне одному-то? Так что давай, раздевайся — и на кухню! Сейчас с тобой такого борщеца навернем — закачаешься! — он заговорщицки подмигнул мне и убежал на кухню, откуда тут же раздался звук расставляемых тарелок.