Воентур 4 - Азк Страница 32

— Мой парень будет вас контролировать, мой юный друг. Так что постарайтесь не вызвать у него подозрений… — фразу он не успел окончить, как топоча сапогами, в комнату вошли ещё несколько человек.

Двое здоровенных десантников без излишней деликатности подталкивали перед собою наших обезоруженных бойцов.

Мельком бросив на них взгляд, Кирилл облегчённо вздохнул — все целы! Правда половину лица у Игоря Жекова занимал здоровенный синяк.

Именно он был «часовым», скорее всего он получил удар ногой… Неслабо его фрицы при захвате приголубили.

По команде гауптштурмфюрера их всех оттеснили в дальний угол и шеренгой заставили стать на колени скрестив сзади ноги, и заодно подсунуть под чашечки ладони рук. Вот же хитрожопые какие! Не надо подходить к каждому пленному и вязать их, рискуя что могут напасть, а из такого положения очень трудно неожиданно набросится на противника — шансов практически нет. Кроме прочего, напротив пленных расположился плечистый десантник с ручным пулеметом.

От всего этого в комнате сразу стало тесно и душно.

— Пусть мне дадут воды… И окно… — Произнес Кирилл глухим голосом и рванул ворот своей гимнастерки. Лицо его при этом начало наливаться синюшной бледностью.

— Что с ним? — Удивленно приподнял бровь немецкий офицер.

— Пуля прошла рядом с сердцем, он недавно из госпиталя, — подал голос старшина.

Приняв какое-то решение, гауптштурмфюрер молча повернулся к нашему радисту спиной и вышел на крыльцо домика.

— Мне нечем дышать, может быть, вы прикажете приоткрыть его? — Еще более хриплым голосом произнес Кирилл.

— Сейчас вас осмотрит мой врач… И если вы, мой юный друг устроили спектакль… — его монолог прервало появление еще одного десантника, он был не такого высокого роста, но плечи его были не меньше.

Получив от своего командира приказ, он немедленно начал осмотр — начал мерить пульс, оттянул веко, задрал гимнастерку. И только после этого достал из одного нарукавного кармана металлическую коробочку, извлек шприц и сделал ловко укол. Пока врач занимался медицинскими процедурами, еще один десантник внимательно осмотрел комнату. Затем он подошёл к окну, осмотрел рамы и, не найдя ничего подозрительного, аккуратно открыл обе створки. После чего, демонстративно оттянув левой рукой затвор у автомата, плавным движением выскользнул в оконный проем и, надо думать, занял позицию напротив него или где-то поблизости.

Тем временем в динамиках наушников послышался сигнал морзянки, судя по позывному вызывал соседний пост.

— Отвечайте, мой юный друг, — кивнул на радиостанцию Подкаст. — И помните все то, что я сказал…

Для усиления эффекта, пулеметчик лязгнул своим оружием. Рука радиста привычно легла на телеграфный ключ. Удивительное дело, но Кирилл принявшись за привычное ему дело, даже перестал думать о сопящем над ухом фрице!

Большой и указательный пальцы заработали, быстро-быстро посылая в эфир различные комбинации точек и тире. Так называемый «морской», горизонтальный ключ был заслуженной гордостью Кирилла. На нем он работал левой рукой по двум причинам: во-первых что бы не сбивать правую руку, которой он работал на обычном ключе, а во-вторых правая была свободна и ей можно было записывать радиограмму.

«… цель одиночная, курс 195. Высота — 31000, скорость — 180» — передавал радист соседнего поста ВНОС.

Хмыкнув, Кирилл автоматически исправил неверную цифру — не тридцать одна, а три сто. Поймав на себе вопросительный взгляд немца, пояснил: «Сейчас уже почти вечер, на такой высоте самолёт просто не увидят. Да и не летает никто настолько высоко».

Видимой реакции на его объяснение не было, даже нельзя было сказать понял его немецкий радист или нет.

Работая дальше, он смог краем глаза уловить одобрительный кивок немецкого радиста и краткое «гут» на вопрос гауптштурмфюрера.

«А русский язык он сучий потрох знает! И неплохо…»

Все это время, кроме радиста сбоку, за спиной был Подкаст. Постояв ещё немного за его спиной, он отошел в сторону, что-то негромко приказал пулемётчику, повернулся и вышел из комнаты.

Снова потянулись томительные минуты ожидания. Кирилл слышал, как по полевому телефону продублировал его сообщение дед Павел. Их охрана вела себя спокойно, и во всяком случае за оружие они больше не хватались. По-видимому, и его поведение не вызывало никаких подозрений у десантников.

В таком режиме прошло уже больше часа, судя по часам немецкого радиста, которые были доступны взгляду Кирилла.

Из динамика рации послышался писк морзянки. Кирилл на автомате переводил точки и тире в буквы и слова: «…направление движения цели — курс двести тридцать, высота тысяча восемьсот, снижается…»

— А вот это сообщение дублировать не нужно, коллега! — произнес на приличном русском, молчавший доселе немецкий радист. — Передайте следующее сообщение: курс сто тридцать, высота тысяча восемьсот.

— Но этот пост, — Кирилл ткнул пальцем в сторону панели рации услышит! Мы работаем на одной волне…

— И что он сделает?

— Перезвонит по телефону!

— Коллега, но самолет мог ведь изменить курс?

— Мог…

— Так и передайте!

«…Цель изменила курс на сто тридцать, прекратила снижение. Высота тысяча семьсот метров…»

— Младший сержант! Передайте — цель изменила курс на сто тридцать, прекратила снижение.

Высота тысяча семьсот метров.

«Черт! Это их самолёт! Интересно, Нечаев всё понял? Жаль, что я не могу обернуться, оба немца заметят мое движение…»

— Можно воды?

Немецкий радист, не отрывая взгляда от радиостанции Кирилла, что-то сказал и довольно громко.

Вскоре открылась входная дверь поста, и на столе перед ним появился стакан с водой.

«Так, вроде всё пока идет по плану. Открытое окно — сигнал нашим, что вся группа здесь. Исправленная неточность в данных — сигнал работы под контролем. Второй стакан с водой — сигнал майору, что нужный самолёт на подходе. Да он и сам наверняка всё слышал, мы же с немцем говорили не шепотом.»

Уловив краем глаза движение, Кирилл чуть довернул голову — немец