Воентур 4 - Азк Страница 33

работал на ключе. «А парень из ВВС… Ключ закреплен специальной приспособой на ноге — удобно, не надо разворачиваться да и вторая рука свободна, что характерно — правая… Черт! Черт! Черт! Я ведь его его сигналов сейчас не слышу… стало быть, он с частоты ушёл — вызывает своих? Но, раз так, то и он меня слышать не может тоже! Второй рации у них, скорее всего, нет. Надо рискнуть? Другого случая уже не будет!»

Тренированные пальцы чуть заметно шевельнулись, и в эфир быстро ушли три точки, три точки, три точки, С,С,С…

«У-ф-ф… Всё, сигнал ушёл. Вроде пронесло… Теперь наши точно знают, что немцы встречают именно этот самолет».

Судя по поведению всех немцев, кто был внутри поста, это был несомненно тот самый борт, который так ждали десантники. До его посадки судя по всему осталось не так уж и много времени. Через открытое окно уже можно было разглядеть отблески от зажженных десантниками костров.

Появилось освещение и внутри поста ВНОС — немецкий радист зажег висевшую на стене керосиновую лампу. Открылась дверь, и в комнату снова вошёл гауптштурмфюрер, бросив быстрый и внимательный взгляд на всех, он что-то спросил у своего радиста, и тот ему ответил.

— Мой юный друг, должен выразить свое искреннее восхищение вашей выдержкой и самообладанием. — При этом, его узкие губы тронула легкая и совсем не отталкивающая улыбка.

— Откровенно говоря — совсем не ожидал! Через час мы с вами расстанемся. Для всех нас, но в первую очередь для вас, будет лучше, если никто не будет поднимать даже малейший шум после нашего ухода. Иначе… Я уже ранее объяснил вашему командиру, что Сибирь большая, там на всех места хватит… Понимаете?

Кирилл кивнул. «Блин, какой хитрый черт! Ведь потом он найдет способ разыскать нас и будет шантажировать этим! Как это называется у причастных? Вербовка!!! Точно!» До него снова донесся голос эсэсовца:

— Вилли побудет с вами здесь ещё некоторое время. — Он кивнул на своего радиста. — Естественно, не один. Потом они все уйдут.

Кирилл ничего не ответил, а только вздохнул и, выпрямившись, положил руки на колени. Подкаст в ответ одобрительно покивал.

«Ловко… Тут тебе спокойный и недерганый радист и вербовка⁉ Все в одном флаконе. Понятно, допусти я ляп в эфире — всей его операции каюк, а это потеря самых разных плюшек, вот немец и разливается соловьём. Наверняка телефонную связь они порежут, а вот рация, чтобы не вызвать подозрений, должна исправно работать. По крайней мере до тех пор, пока самолет не отлетит на безопасное расстояние. Радист самолета даст условный сигнал, на заранее оговоренной волне, и тогда Вилли и его комрады тихо уйдут в лес. Или как вариант — без особого шума попробуют нас кончить и затем опять таки уйдут в лес. Красиво придумано, нечего сказать…»

И снова зазвучал голос гауптштурмфюрера:

— Я ещё раз напомню так, чтобы слышали все. Продолжайте спокойно спокойно нести свою службу и ни о чем не волноваться. Немецкий офицер всегда держит своё слово! — С этими словами он повернулся к остальным пленным, и подойдя к сидевшим на полу красноармейцам, Подкаст присел на корточки и снова повторил уже один раз сказанное им.

Растерянно выглядевшие красноармейцы вразнобой закивали, соглашаясь с немецким офицером.

Звук работающих моторов самолёта стал громче, он приближался, но вместе с ним приближались и другие звуки — это были истребители ведущие плотный огонь.

— О-о майн гот!!! Ми-ист!!!

Тем временем, на полосу легли отблески посадочных фар. Гофрированная металлическая птица грациозно и почти бесшумно коснулась колесами земли, чуть подпрыгнула и покатилась вдоль линии костров.

Гауптштурмфюрер рывком поднялся и, подойдя к окну, высунулся наружу и фельдфебельским голосом что-то рявкнул, после чего сразу несколько теней кинулись тушить костры. В свете луны это выглядело очень красиво и по-своему завораживало. После этого, он уже вполне спокойным голосом отдал короткое приказание дежурившему у входа на пост ВНОС часовому. Из комнаты, в открытое окно было хорошо видно, как от дома к лесу побежал немецкий десантник и скрылся в кустах густо росших на опушке.

Глава 13

А на полосе, немецкий трехмоторный транспортник докатился до последнего, еще полностью потушенного костра, и ревя моторами, стал разворачиваться для взлета. Не дожидаясь полной обстановки, кто-то из экипажа открыл бортовую дверь в фюзеляже, и в ее проёме стал виден силуэт человека.

В руках он держал скорее всего ракетницу и уже поднял руку что бы дать опознавательный сигнал, как две тени прошлись над полосой, густо поливая из бортового оружия. Было четко видно как от плоскостей юнкерса отлетают фрагменты обшивки. Стоявший в проеме дверцы самолета человек переломился в поясе и осел на пол фюзеляжа, свесив наружу руку с ракетницей.

Стоявший у открытых дверей гауптштурмфюрер поднял над головой два раза свой автомат, и от леса отделилась группа людей, тащивших в руках носилки.

Он удовлетворённо кивнул головой и повернулся к радисту:

— Ну, что ж, мой юный друг, позвольте мне откланяться! Уверен, следующая наша встреча произойдёт уже при менее драматических обстоятельствах…

— Я тоже очень надеюсь на это, герр гауптштурмфюрер… — дед Павел произнес это на безукоризненном немецком языке, с берлинским акцентом.

Это был заранее оговоренный сигнал — первая фраза или слово сказанные Нечаевым не по-русски!

Как Пал Игоричу удалось мне вложить в голову правильный порядок моих действий, я понятия не имел, но сейчас абсолютно спокойно, без суеты, моя рука скользнула под стол на котором стояли радиостанции и нащупав рукоятку второго нагана который был зафиксирован на оси, немного довернул его в сторону самого опасного сейчас немца.

Ш-ш-пок! Шпок!

Выстрелы наполовину ослабленным патроном, да еще приглушенный «Брамитом» были неразличим в шуме моторов самолета. Второй выстрел попал точно под обрез каски, точно в середину лба над переносицей. Наверное специально, в тире — сто пудов бы не попал!

Даже звук каски немецкого пулеметчика о затвор его оружия был лучше слышен.

Ш-ш-пок! Шпок! Шпок!

Только одним выстрелом из трех