Плюшевый: кулак - Сергей Александрович Плотников Страница 33

Нет, хватит. Шансы на то, что это произошло с Алёной или грозит произойти в ближайшем будущем, все-таки не очень велики. Лучше об этом не думать, потому что пока я не знаю, где она и что с ней, я все равно не сумею ничего делать.

И вот это ключевой момент.

Я не знаю, где она. Я не могу ее узнать в другом теле.

Она может оказаться на другом континенте — или в соседнем поместье. Младенцем — или древней старухой. Она могла быть в одной из деревень, через которые мы проезжали. Я мог уже даже касаться ее — и не узнать. Если буду думать об этом, сойду с ума, поэтому опять же — не думать.

Но и не проверить хотя бы тех женщин, что находятся в зоне моей досягаемости, тоже нельзя. И мужчин, если на то пошло. Что если Алёна оказалась в мужском теле? Нашему браку тогда конец — по крайней мере, пока не вернемся домой и не сможем что-то сделать с технической несовместимостью. Но лучше так, чем потерять ее совсем.

Впрочем, вероятность смены пола я оценивал низко, процентов в пять. Мы с Лисом оказались похожи личностью и характерами — едва ли это случайность. Возможно, так проявляется пресловутая квантовая запутанность… если она вообще может проявляться на макроуровне, но это слишком непознанное для меня поле. Плюс я не исключаю, что имел место не «чистый» перенос сознаний, а частичное слияние моего тела с телом Лиса — иначе как объяснить, что он оправился от удара по голове, который должен был его убить? И как объяснить, что наши воспоминания частично слились — настолько, что произошел подбор эквивалентных понятий на уровне языка? Одной точки мало для построения графика, но, если рассуждать по аналогии, Алёна тоже очнулась в теле женщины или девочки, на нее похожей.

Вот, кстати, готовый метод распознавания: искать женщин и девочек, напоминающих характером мою жену. С поправкой на то, что местный этикет для женщин жестче, чем для мужчин, и увидеть чей-то характер при беглом знакомстве очень сложно. Так же стоит обратить внимание на женщин и девочек, которые были ранены или пережили смертельную опасность примерно тогда же, когда я очнулся здесь. Однако в отсутствии тут мировой компьютерной сети, где можно сделать подборку из схожих несчастных случаев и обращений в неотложную помощь по странам за определенный день, это не метод проверки, а профанация. Только если я случайно услышу о женщине, которая резко поменяла поведение и образ жизни после той же самой даты в начале мая — но это маловероятно.

Нужно что-то получше. Что-то, что позволит мне подать Алёне знак: это я, можешь открыться мне.

Метод должен быть устойчив против ложных срабатываний и не выставлять меня идиотом: мне предстоит применять его вхолостую невероятно долго, может быть, всю жизнь. Я же помню, что с тем же успехом Алёна может быть уже мертва или жить на другом континенте, так?

Спрашивать всех встречных-поперечных: «А вы знаете Алёну?» — значит, как минимум, прослыть странненьким. Цитаты из популярных фильмов, книг и компьютерных игр тоже не годятся: даже то, что Алёна точно должна узнать, в переводе будет звучать по-другому, а цитировать на нашем родном языке — это еще сильнее привлечет внимание и неизбежно запомнится. То есть первое, что приходит в голову, не годится, нужно прикинуть и отработать разные варианты.

Подумаю. Здесь явно не найдешь верное решение с наскоку.

…Самый глубокий страх — страх от бессилия. Когда ты понимаешь, что ничего, физически ничего не можешь сделать. Да, можно уповать на Господа. Но пути Его неисповедимы. На мой взгляд, если я все эти испытания заслужил с лихвой, то Алёна — нет. Однако у нее могут быть свои счеты с высшими силами, о которых я не в курсе. А еще существует такая вещь, как происки дьявола. Иногда страдают невинные. Тем более, что ее втянул в это дело я — и не самыми чистыми руками.

Однако неважно, насколько я боялся, я никак не мог себе позволить показать это на публике. Значит, собраться, умыться, натянуть доброжелательную маску хорошего мальчика Лиса, благородного наследника и вежливого лапочки… Нет, все-таки удачное имя мне попалось — как тут обошлось без замысла свыше?

А раз так, то я должен верить. Предпринимать максимум усилий, максимально торопиться, но и не допускать к сердцу отчаяния: Алёна жива, и мы рано или поздно встретимся. Если для этого нужно захватить весь этот мир и провести всеобщую перепись или изобрести хотя бы радио, чтобы зачитать по нему фантастический рассказ о потерянных влюбленных, — что ж, так тому и быть.

А может быть, я вообще рано запаниковал. «Бывают и просто сны, деточка». Может быть, Алёна все-таки дома, сидит сейчас в своем любимом кресле и гладит кота. Или, скорее, в рабочем кабинете, пытается решить десять дел одновременно. Или вежливо, но безжалостно размазывает по полу очередного интригана, который приперся к ней с потрясающе выгодным предложением по распилу бюджета…

Однако разум выдергивался из черной ловушки отчаяния с трудом: накрыло меня так накрыло. Что ж. Время от времени это случается, надо просто пережить и перетерпеть, как боль в натруженных мышцах.

Кое-как приведя себя в порядок из полной эмоциональной размазни, я умылся и оделся в зеленую форму. Мне нужно было бежать на тренировку, — и я побежал, и промахнул ее нечувствительно для себя. Даже о чем-то машинально шутил с Гертом. Потом свободный час. Обычно в это время я занимался прописями и искал что-то в библиотеке, но тут ко мне прибежал слуга и передал записку от Тильды: она просила меня явиться.

— Зачем ты меня звала, мамочка? — удивленно проговорил я, заходя в рабочий кабинет хозяйки поместья.

Да, у нее тоже имелся рабочий кабинет: назначение этой комнаты с письменным столом и многочисленными шкафами считывалось с первого взгляда! И, в отличие от Ориса, шкафы были реально заняты книгами.

— Вот что, милый, — сказала мать моего донора, чуть нахмурившись. — Вчера я дала тебе отдохнуть, но сегодня… Ты сам притащил в наше поместье этих людей — я имею в виду, старосту деревни Фейнир, ту истеричную женщину и второго, довольно разумного крестьянина. Зачем, и что ты собирался с ними делать?

— Подробнее допросить, что творится в деревне, чтобы отец мог получить понимание из первых уст, — сказал