Admin - Каюр (СИ) Страница 35

   За вагончиком рос какой-то особенный, горбатый бурьян, словно луг пытливой козы, поросший вопросами. Он занимал всю северную часть пространства - вплоть до, собственно, ямы, которую и имел в виду Джус, давая имена окрестным вещам. Бомжи почему-то считали, что этот овраг - искусственного и очень давнего происхождения.

   - В.. времен раннего неолита, - сказал Джякус. - Раньше там добывали камень, а потом - камень о камень - огонь.

   В доказательство шлепал ладонью по Горячму Каменю, который действительно уже через пару часов после восхода солнца бывал довольно горяч. Будь я сам времен неолита, я бы посвятил этот камень любимому божеству и назначил его местом для жертвоприношений. Джякус любил возлежать на нем.

   Что представляло собой Заовражье, я так и не узнал.

   Поскольку уборной не было, то за малой надобностью приходилось отправляться в бурьян, за большой - в подсолнухи. Подсолнухи уже созрели и почти все оказались выклеваны воробьями.

   Стена была тоже в рисунках и надписях. Рожицы - две забавные и одна злобная, геометрические фигуры, следы подошв, два человеческих контура в полный рост - там, где геометры приперли друг друга к стене и обвели мелом, а меж ними сползала в траву со стены моя тень. Я сам, словно тень Аида, стоял перед стеной, глядя на эти субтитры судьбы, сплошь нецензурные, в числе которых - лаконичное соглашение на аренду вагончика: "Договор до 10 (десятого) и жалованье как надлежит".

   По стене из недр предприятия спускался электрический кабель, арендованный у электриков тоже ориентировочно до десятого. Заводской бетонный забор сомнений и вопросов не вызывал, в отличие от ближнего Заовражья и дальних стран за полем подсолнухов.

   Жить под забором мне не приходилось еще.

   - Привыкай, Ходя, - сказал Джякус.

   Так к моим многочисленным псевдонимам прибился еще один.

   Этот Джякус оказался со странностями. У него, например, бывали вспышки гневливости, и он мог ни с того ни с сего наброситься с руганью. А еще он путал кино и действительность, и однажды сказал:

   - Наверно этот Шурик дохлый уже. Интересно, где сейчас эта машина времени?

   Я-то знал, что он имеет в виду. Этот фильм, ныне надежно забытый, я в свое время раза четыре смотрел. Помнится, сами авторы сочли свою выдумку столь нереальной, что предпочли объявить сном.

   А в тот же день я услышал от него следующее:

   - В последнюю ходку я наблюдал казнь короля Англии. Кстати, никаких мушкетёров под эшафотом не было. Надо бы к Иван-Васильичу заглянуть.

   От всего этого исходил дешевый душок шарлатанства. Потом-то я понял, что он не просто валял дурака, а следовал своим представлениям, согласно которым особой разницы между вымыслом и реальным событием нет.

   Как лазо (то есть лазарь отпетый) он был убежден, что там (он тыкал большим пальцем себе за спину, словно имел там мощный надежный тыл), в мире ином, вымысел и реальность, галлюцинации и иллюзии существуют на равных правах. И более того, могут влиять на происходящее в этом мире и даже являться кое-кому в образах и намеках.

   Про намёки я и от Гарина слышал. До меня уже дошли слухи, что его прижало депо.

   Говорил он кратко, такими вот сомнительными сентенциями:

   - Всё относительно. Надо относительность эту в свою сторону нам обернуть.

   Или:

   - Человек есть мера всем вещам - существованию существующих и несуществованию несуществующих.

   Испустив истину, надолго умолкал. Может это и значит нечто значительное, а может, не значит вообще ни черта. Доискиваться смысла у меня и сейчас желания нет. Да и поди разберись, где кончается Протагор и начинается Джякус.

   Этот кладезь премудрости дополняло, например, такое:

   - Что ты представляешь собой, Ходя? Индивидуацию. Редукцию вечной и всеобъемлющей сущности Торопецкого к конкретному и конечному Торопецкому-прим. Ты, Ходя, лишь вариант, одна из возможностей твоего бесконечного - в смысле возможностей - я.

   Бывая в совсем уж мизантропических настроениях, он полагал, что индивидуальность - это всего лишь убогое месиво из прошлого и настоящего, из надежд, эмоций и переживаний, рваных мыслей, стимулов и забот. И лучшее, что мы можем сделать, отойдя в мир иной - ...

   ... - уйти в окончательный расколбес, растворившись, как соль в воде или как вонь в воздухе.

   На тот момент я с ним был согласен. Человек энергичный устремлён в будущее. Прошлоядный питается воспоминаниями. Я совершенно потерял интерес к себе. Я бы предпочел опочить в нирване.

   На более продолжительные речи он раскручивался крайне редко. Но мог подолгу бормотать нечто нечленораздельное, часто запальчиво, не обращая внимания на моё присутствие.

   - Этот бормот у него вроде задушевной беседы. Это он с нарушителем разговаривает, - объяснил Джус.

   - Что ж это ангел хранитель ли? - спросил я.

   - Чтоты-чтоты-чтоты! Ни единой черточки. Скорее черт за левым плечом.

   Таким образом, мнение Джуса о нарушителях было прямо противоположно гаринскому.

   Сам он относился к Джякусу с некоторым презрением, но сомнению его высказывания не подвергал.

   - Мог бы славы и почестей для себя добиться. Да таланты мешают жить, - сетовал он.

   Уже двое суток прошло, а Джякус для моего исцеления палец о палец не ударил. А если ударил (как добавил бы какой-нибудь остроумец), то не попал. Я уже начал подозревать, что эти двое, Джякус и Джус - шарлатаны широкого профиля. Правда, их целей в отношеньи меня пока не угадывал. Ну а Каспар, он-то какие цели преследовал? Какая-то загадочная заинтересованность во мне просматривается у этих персон.

   Однако депрессия мало-помалу начала отступать. Терапия общением делала своё дело. Холерик Джякус, флегматик Джус да сангвинические собаки разбавляли мою меланхолию.

   На контакт я по-прежнему шёл неохотно. Особенно, если задавали вопросы, на которые я не любил отвечать.

   - Сколько тебе лет, Ходя? Из каких краев родом? Какими профессиями владел? - пытался меня активировать Джякус.

   - Лет мне вообще нет, - сказал я. - Этому телу всего около двух месяцев.

   - А как насчет прочего?

   - Может, обойдемся без этого?

   - Может быть. Я из любезности, а не из любознательности спросил. И где ты псевдоним такой подцепил - То-ро-пецкий?

   - А ты? Почему тебя Джякус зовут? - спросил его я.

   - Страх перед расколбесом, перед потерей индивидуальности - это своего рода агорафобия. В повседневной жизни ментально проявляется как боязнь широко и непредвзято мыслить, - сказал Джякус и замолчал.

   - А какое это имеет отношение к твоему погонялу?

   - Никакого.

   - А зачем сказал?

   - А зачем спросил?

   Я тогда у Джуса поинтересовался.

   - Не знаю, - сказал тот. - Когда я с ним познакомился, он уже был такой.

   Джякус оказался ровесником тысячелетия. То есть родился в двухтысячном году. Он еще из пеленок не выполз, когда я уже знаменитым был. Что ж, у меня были учителя и моложе.

   О человечестве он отзывался большей частью презрительно. Джус считал, что ему самому не помешала бы психокоррекция. Исправить конфигурацию, карму сменить. А то уж больно мизантропичен.

   - Выходит, напрасны труды Творца? - спрашивал Джус.

   - Труды туды, труды сюды... Творенью не впервой предавать Творца. Таково простисвойство всякой материи - от дерьма до элементарных нечестивых частиц. Атом есть элементарное существо... - Далее он "упадал в бормот", из которого ничего связного невозможно было извлечь.

   - Фонтан среброструйный, - презрительно говорил Джус и отходил пожевать. Холодильник у него в машине был свой. Впрочем, он никому не препятствовал в него заглядывать.

   Если что-то можно выразить прямо, то к чему параболы, аллегории, недомолвки, околичности, эзопояз? Долгое общение с типами, подобными Джякусу, утомляет и развращает ум. Возникает тоска по ясности. И чем человек пытливей, тем эта тоска острей. Я в ту пору не очень пытлив бывал, но тоски мне хватало.

   - Понять его можно только внезапно, - сказал мне на это Джус. - А размышлять над его высказываниями - только время терять.

   - Но ты-то его понял?

   - Иногда кажется, да. А иногда - что он сам ничего не понимает.

   Порой Джякус бывал более внятен.

   - Прошлое переходит в разряд ментального и продолжает существовать, - как-то сказал он. - Можно его заново пережить. Там, - он привычно ткнул большим пальцем себе за спину, где, по его мнению, географически располагался тот свет, да и вообще все существенно важное. - Там - у тебя тоже база. Причем всегда активированная и настроенная на тебя. Считай, что это твоя неуничтожимая сущность. Твоя личность - делегат твоей сущности, одна из её ипостасей, её представитель в мире сем. Производных от неё личностей много. Сущность - сумма всех твоих ипостасей. Личности - те же личинки, которые она откладывает по всему мультиверсу. Умер - вернулся к своей сущности, отошел к себе.