Кайа. История про одолженную жизнь. Том 5. Часть 1 (СИ) - Иванов Александр Саша Иванов Страница 37

— Неплохо… — произнесла Кайа, оглядывая камуфляжный «прикид» стоящего перед ней ребенка–солдата.

Бронежилета на юноше не оказалось, а поверх зимней куртки, своим качеством явно не уступающей тем, которые носят «гвардейцы» ее Семьи, была надета разгрузка, рассчитанная на шесть магазинов, хотя их там в данный момент было пять штук.

Обернувшись на стол, Кайа взяла лежащий на нем магазин и замерла, поглядев на реакцию юноши. Тот напрягся было, но тут же расслабился, продолжив наблюдать за ее действиями.

— Здесь ему место. — произнесла она, засовывая магазин в отведенный для этого кармашек.

— Да. — сглотнув, согласился юноша.

Немного повозившись с пластиковыми застежками незнакомой конструкции, она сумела рассоединить их, после чего разгрузка с глухим звуком упала на пол, на маскхалат.

— Если я все верно понимаю, то вы воспитанник приюта, господин мой… — произнесла Кайа, расстегивая молнию его камуфляжной куртки.

Услышав ее слова, Ришард переменился в лице.

— Ай! — вскрикнула Кайа, когда юноша с силой схватил кисть ее руки.

— Не желаю слышать от тебя ничего подобного! Поняла, Ведьма⁈ — зашипел он ей в лицо.

— Прошу прощения, я не хотела… — на лице Кайи вновь появилась улыбка, однако, глядела она теперь в пол. — Если вам не хочется, чтобы я говорила, то я стану молчать.

Она пожала плечами.

— Почти что до двенадцати лет я жил в приюте при костеле Михаила Архангела. — произнес он, когда Кайа расстегнула до конца молнию его куртки.

— Это где-то в Польше? — спросила она.

— В России! — ответил он зло, а затем сплюнув на пол, добавил. — Пока еще…

Он слегка подпрыгнул, освобождаясь от куртки.

— Да, Ведьма, это в Польше, город Дембно. — Ришард вновь схватил руку Кайи, но в этот раз не причиняя ей боли, когда она собралась было помочь ему снять термобелье. — Остановись! Не нужно! Там…там все…неприятно…

Юноша покраснел вновь.

Чего там может быть такого неприятного? — подумала она.

Кайа замерла на несколько секунд, и по выражению ее лица было видно, что она о чем-то размышляет. А затем, она подняла взгляд на юношу и продемонстрировала ему кисть левой руки.

— Что случилось с твоим пальцем? — Ришард только сейчас заметил, что у Ведьмы недостает половины мизинца.

— Отстрелили… — пожав плечами, ответила она.

Юношу изрядно удивило то, каким спокойным тоном это было произнесено.

—…мой родной отец хотел совершить «убийство чести» и подослал ко мне убийц.

У Ришарда от гнева раздулись ноздри, и он явно собирался высказать все, что думает по поводу ее почившего папаши, однако…

— Я рассказала это вам не затем, чтобы пожаловаться на превратности судьбы. Я хочу сказать, что не стану смеяться над тем, что увижу. И мне не будет противно.

Юноша посмотрел ей в глаза и, не найдя в ее взгляде неискренности, быстрым движением снял с себя нательное белье.

Охренеть можно. — подумала Кайа, разглядывая «расписной» торс юноши.

— И как, не противно? — поинтересовался тот.

Кайа отрицательно помотала головой.

— Нет, но… Что это?

Она даже потратила немало из оставшихся сил ради того, чтобы обойти его кругом, рассматривая.

Все тело юноши покрывали шрамы, но не от ножа или чего-то подобного, а словно бы от хлыста. Шрамы были как совсем свежие, так и уже давнишние, зарубцевавшиеся.

— Это ты сам себе сделал? — спросила она, вновь встав перед ним.

— Это называется умерщвление плоти. — ответил Ришард, замолкнув на мгновение, после чего продолжил. — И нет, не сам, мне помогают…

— Но зачем? — поинтересовалась Кайа, проведя рукой по покрытой жуткими шрамами груди Ришарда.

Юноша оказался поистине выдающегося телосложения. И хотя он не шибко длинный, чуть длиннее самой Кайи, но ей показалось, что состоит он исключительно из жил и мышц. Выдающийся атлет.

И это плохо… — отметила она, — ибо еще сильнее снижает и без того невысокие шансы на успех.

— Подобное учит меня смирению и, вместе с молитвой, помогает искупить грехи. Свои собственные и своей матери. — ответил юноша.

— Твоей матери? — спросила Кайа.

— Она была… — он замолк, закусив губу, и было видно, что ему очень не хочется об этом говорить, но… — Об этом мерзко говорить, но она была падшей женщиной, блудницей.

— Ясно. — односложно ответила Кайа, продолжив. — Но ты так и не ответил: «зачем?».

Кайа дотронулась было до его ремня, однако…

— Держи свои руки подальше от моего оружия, Ведьма, иначе я тебя убью. — пообещал он.

На его ремне висит пистолетная кобура, с вложенным в нее оружием.

Кайа, улыбнувшись вновь, подняла руки, словно бы сдаваясь, и сделала полшага назад, едва не споткнувшись о скамейку.

Самостоятельно расстегнув пряжку, он вытянул ремень, придержав рукой кобуру и не дав ей упасть, после чего поднял с пола разгрузку и направился к тому месту, где стоит винтовка.

Кайа же в этот момент вновь села на лавку и быстрым движением руки взяла со стола шприц. Сняв с иглы защитный колпачок, который выскользнул из ее пальцев и упал на пол (слава богу, что при падении он не издал заметного шума!), она положила шприц под бедро, таким образом, чтобы он не был заметен юноше.

Найдя взглядом упавший колпачок, она откинула его ногой подальше.

— Мне выпала великая честь состоять в воинстве Святой Церкви. — с гордостью ответил вернувшийся юноша.

— Ты же имеешь в виду Католическую церковь? — уточнила Кайа, сделав акцент на названии церкви, а в этот момент…

«Его Высокопреосвященство, кардинал Анджелло Бертоне, посланник Ватикана». — из ее памяти всплыли слова матушки, сказанные ею о человеке с красной кардинальской шапочкой на голове, обладателя явно военной выправки, который с такой ненавистью в глазах посмотрел на них тогда.

— Да. — ответил юноша и в голове у Кайи окончательно сложился «паззл».

Не утрать Кайа способности бояться, она наверняка бы перепугалась оттого, какая картина «нарисовалась» ее разумом.

Усилием воли она остановила поток мыслей, повернувший совершенно не туда.

Сейчас главное — этот ребенок–солдат, а когда и если мне доведется выбраться из этого «замечательного» места, вот тогда уже будет время как следует подумать об истинных устроителях конкретно этих моих злоключений. — подумала она.

— Стало быть, ты у меня солдат… — улыбаясь произнесла Кайа и провела затем пальцем по одному из жутких шрамов на его животе. — Стойкий оловянный солдатик.

Кайа принялась возиться с застежками его форменных штанов.

— Почему это я оловянный солдатик? — с опаской в голосе (Ведьма же!) поинтересовался юноша, наблюдая за ее действиями.

Ришарда от возбуждения изрядно потрясывало.

— Это персонаж из сказки… — сказала Кайа, стягивая с юноши штаны, — и ты мне его здорово напоминаешь, такой же стойкий.

Последние слова Кайа произнесла, глядя на его трусы, и Ришард, «переварив» эту фразу, имевшую двоякий смысл, вновь вспыхнул до кончиков волос.

— Я запрещаю тебе смеяться надо мной! — голос юноши дрожал.

— Да как же я посмею, господин мой? — ответила Кайа.

Ришард дважды глубоко вздохнув, произнес, меняя тему:

— Хочешь верь, хочешь не верь, но бывали в моей жизни ситуации, когда моя жизнь…и не только моя…зависела от моей же стойкости. Эта твоя сказка хорошо заканчивается?

— Н-не очень. — Кайа помотала головой. — Мальчик швырнул оловянного солдатика прямо в растопленный камин и тот, будучи уже полностью охвачен пламенем, глядел на свою возлюбленную, на бумажную танцовщицу, но…

Кайа с трудом встала на ноги и обвила левой рукой шею юноши, а правую, с зажатым в ней шприцем, спрятала за спиной от его взгляда.

—…внезапно по комнате пронесся сквозняк и…

Она замолкла.

— И…? — голос юноши дрожал, он требовал продолжения.

— Камера. — Кайа взглянула мимо него, на камеры. — Что-то случилось с камерой…

Юноша обернулся.

Сделай это медленно, на быстрое движение он наверняка вовремя среагирует. — подумала Кайа, а затем повелела себе. — Считай, что это уже произошло.