Тьма. Том 7 - Лео Сухов Страница 37

Вот и в этот раз не ошибся. Не успел проводник закончить бубнёж, как туша медведя вдруг испустила неприличный звук. И он был настолько громким, что с ветвей окрестных деревьев аж шапки снега посыпались.

— Оценка! — отдал Бархан приказ своим.

Один из разведчиков, щуплый, но бодрый мужчина, осторожно выступил из-за дерева. И, вытащив странного вида ружьё, похожее на духовое, выстрелил в труп медведя.

Ударив о шкуру, пуля застряла в меху. Впрочем, её задачей было не убить, а исследовать. Длинный цилиндрик представлял собой сложное техномагическое устройство.

Называлось оно «оценщик».

Стоила такая штука очень дорого, но, к счастью, была многоразовой. Если, конечно, не забывать её забрать после использования.

Сейчас на цилиндре вспыхивали руны, один за другим активируя механизмы для оценки окружающей среды. А уже от них на техномагическую церу разведчика, выпустившего «оценщика», приходила информация.

Впрочем, к моменту, когда были готовы результаты, Бархан и так знал, с чем имеет дело. Лёгкий привкус миндаля возник во рту вместе с очередным порывом ветра. И этот привкус заставил его отвести отряд подальше от медвежьего трупа ещё до того, как на церу пришла информация.

— Циан, — наконец, раздалось в рации то, что Бархан уже знал.

— Сжигайте! — приказал он, покосившись на бледного, как мел, проводника.

Один из бойцов, высунувшись из-за ствола, выстрелил в ядовитое облако из ракетницы. И в тот же миг среди деревьев вспух огненный цветок.

— Да что же это⁈ — дрогнувшим голосом уточнил проводник, которому резко стало плевать и на печь, и на старые кости. — Что это за твари такие, а?

— Это не обычные изменённые твари, а из гнездовища, — пояснил Бархан. — Оно меняет зверьё сильнее, делает из них настоящих солдат. Что на севере?

— Да болота там! — горестно сплюнув в снег, отозвался пожилой мужчина.

— Значит, пойдём по болотам. Хорошо, что ещё холодно, и они замёрзшие, — вздохнул глава разведчиков. — Если там гнездовище, о нём надо сообщить. А вот если настоящее гнездо…

Об этом думать не хотелось. Гнездовище — ещё полбеды. А вот проснувшееся гнездо, или как их здесь называли, Дикое гнездо — уже беда. И эта беда грозила затронуть не только земли Руси, но и все Серые земли.

И пусть отсюда нельзя было отправить сигнал на Большую землю, пусть сложные устройства начинали здесь сбоить, однако способы имелись. И этим способом разведчик собирался воспользоваться, если найдёт в глубине таёжных болот что-то реально опасное.

Он знал одно: Ишим должен получить информацию любой ценой. И тогда, если потребуется, Ишим придёт на помощь.

А вот если отряд Бархана не справится… Тогда лучшие бойцы княжества, те, кто собирался чистить Серые земли, сами окажутся под ударом.

Кафаров ворвался в кабинет Перемыкова, бешено вращая глазами. Обычно опрятный, одетый с иголочки, сейчас Руслан выглядел плачевно. Кожа бледная, под глазами набухли мешки, а белки глаз — в красных прожилках.

Не дожидаясь приглашения, он плюхнулся в гостевое кресло. И, схватив дрожащими руками со стола кувшинчик, принялся наливать воду в стакан.

Хозяин кабинета, Перемыков, заметил, что капли падают мимо стакана. И, не удержавшись, поморщился, представив, во что превратятся брюки сослуживца после такого.

— Руслан Алиевич, ты вообще в порядке? — уточнил он, чуть выгнув бровь.

— Он всех нас уничтожит, всех!.. Точно тебе говорю!.. — выпалил Кафаров и присосался к стакану.

Что характерно, выпив воду, он принялся наливать ещё. При этом косил красным глазом на Перемыкова и трясся, как осенний лист на ветру.

— Мы с тобой это уже обсуждали… — устало вытерев лоб, напомнил Перемыков, которому всё ещё нелегко давались эмоциональные встряски. — Я попал в лекарню не по его вине. И никакого зла он мне во время встречи не делал.

— Да не Седов-Покровский! — рявкнул Кафаров, отвлёкшись от стакана, отчего вода долилась до краёв, а затем потекла на стол. — Голова! Этот сучий потрох уничтожит нас!

— В худшем случае, попросит уйти в отставку, — пожал плечами Перемыков и проследил взглядом за водой, капающей со столешницы куда-то вниз, на Кафарова.

«Должно быть, у него штаны уже насквозь мокрые… — подумал он. — А наш Руслан часом не свихнулся ли?».

Мысль была здравая и своевременная. Если Кафаров на почве своих страхов всё-таки двинулся, значит, сейчас напротив Перемыкова сидел опасный сумасшедший. И Матвею Соломоновичу стоило бы позаботиться о безопасности.

— Голова сегодня поехал в особняк этих дворян! — постукивая зубами об стакан, между тем, тихо произнёс Кафаров. — Туда же поехал сиятельный князь. Что им всем там нужно? Что, а? Скажи мне!..

Подняв взгляд, он волком посмотрел на Перемыкова, и тому вдруг стало страшно. Матвей Соломонович даже чуть отодвинулся от стола, чтобы незаметно потянуться к пистолету, спрятанному в одном из ящиков. Так, просто игрушка. Тонкий дамский пистолет на три патрона.

Беда в том, что у Перемыкова не было разрешения на оружие.

Однако сейчас это казалось меньшим из зол. Его сослуживец выглядел так, как не каждый псих в дурке. Перемыков лишь сейчас начал подмечать детали, которые ранее Кафаров успешно ото всех скрывал. Мешки под глазами? Это ещё мелочи. Щетина Руслана Алиевича говорила о куда больших проблемах.

Видно было, что он пытался бриться. Но каждый раз, когда бритва ползла по коже, срезая волосы, Кафаров начинал, видимо, отвлекаться. А затем и вовсе бросал это занятие на полдороги. И так из раза в раз, пока щетина не приобрела разную длину на разных участках кожи.

Да и порезы на коже лица были красноречивыми. Что уж говорить об отросших ногтях, под которыми — о ужас! — виднелись кое-где тёмные участки. А это вообще считалось недопустимым для чиновника подобного ранга.

Складки на манжетах рубашки… Слегка помятый служебный кафтан, на котором заметны были волосы и пыль… Значит, Кафаров и за одеждой перестал следить.

А ещё тонкая полоска на нижней губе, красная от регулярного покусывания. Общая худоба и слегка обвисшая кожа — видимо, из-за недоедания. Зато, будто в компенсацию, покрасневший, как у матёрых алкоголиков, нос.

— Послушай, Руслан Алиевич… Возьми недельку отгула! — оттянув ставший вдруг узким воротник рубашки, осторожно предложил Перемыков. — Вот вернётся голова, ты иди сразу к нему и