Цитадель: дочь света Страница 38

На один золотой можно было снять простенькую комнату на неделю, но Павел царственным жестом снял местный номер «люкс». С огромной кроватью с перинами (и чтобы без клопов!), с водопроводом (только холодная вода, тут вам не Цитадель), и включенным обслуживанием. Это значит, что всю нашу одежду выстирали, выгладили и починили где надо, натаскали нам горячей воды в ванну, а еще пришел цирюльник и предложил нам свои услуги.

Съемщиков здесь принято кормить бесплатно с общего стола. Наконец-то мы вкусили и жареной свинины, и гуся, запеченного в тесте, и тонких, почти прозрачных лепешек, и белого хлеба с маслом и сыром… А потом, потом мы пошли по магазинам. Мне купили несколько платьев, обувку и пару мальчиковых костюмов, Павлу — сапоги, несколько ножей, рубашки и штаны, а главное, несколько альбомов и хороших карандашей. Причем к последнему нам дали адрес художественной академии в столице, где можно было приобрести куда больше товаров.

И у нас еще остались деньги, да-да! Те самые тридцать золотых, за которые и предлагал Аарон продать лошадок.

Мы и выкупались, и выспались, и уложили вещи, а Аарон явился только на рассвете, бледный до синевы и с трясущимися руками. Он-то, в отличие от нас, весь вечер и ночь работал — исцелял людей. Пришлось запихать его в горячую ванну, напоить вином с пряностями и накормить, и только потом он сумел сесть в седло.

Караван мы нагнали довольно быстро, как я и предполагала, они не торопились. Стражники очень обрадовались выручке за лошадей, а Аарон сразу плюхнулся в кибитку — спать. Я же уселась в повозку и, обхватив себя руками, принялась тосковать. А что еще делать? Читать нечего, рисовать невозможно, поболтать не с кем — Аарон спит, Павел, немного подумав, тоже завалился, и куда в него столько сна влезает, песни петь — компания не та. По сторонам глазеть надоедает — поле да лес, лес да поле. Вдалеке разве что дымок покажется. Вот до вечера доживем, там и повеселимся.

Ага, накаркала. Повеселились, прям цирк устроили.

На этот раз напали сверху, какие-то мерзкие твари, похожие на летучих мышей-переростков. Твари визжали, стонали и ухали, попасть в них из лука или арбалета было сложно — очень уж верткие, а мечом достать и подавно. Патруль изо всех сил размахивал мечами, пока кто-то умный не схватил шест и не сшиб парочку. Я в свою очередь (у-у-у, не люблю летучих мышей) сунула в огонь веник и уже пылающим как факел оружием начала тыкать в этих летающих свиней. Как они захрюкали! Выяснилось, что огня они боятся… как огня, гм. В общем, разогнали мы их достаточно быстро, но ущерб они нанесли немалый. Две телеги перевернуты, тент на кибитке Аарона разодран прямо-таки в лоскуты, воины искусаны и поцарапаны, часть продуктов растащена.

Пес, угрюмо ворча, забрался в кибитку. Благодаря длинной густой шерсти, он не был ранен, но и не отличился в бою. Не достал ни одной твари — уж очень они высоко летали.

Дети, запрыгнувшие под телегу, не пострадали. Крестьянский юноша лет шестнадцати, и раньше проявлявший отвагу, сумел сбить меткими выстрелами из арбалета не меньше дюжины тварей. Однако и ему досталось. Руки изодраны в мясо, ухо почти оторвано — летучие крысы быстро сообразили, что он опасен.

Что укусы этих тварей ядовиты, мы поняли, когда один из стражников посинел и потерял сознание. Бедняга Аарон! У него уже не было сил, и нам с Павлом пришлось его придерживать с двух сторон, чтобы он смог хоть как-то помочь раненым. Я очень хотела передать ему часть своей энергии, но не смогла. Двое стражников умерли без мучений. Просто легли и заснули. Навсегда. Видимо, яд такой незаметный. Юношу каким-то чудом удалось спасти — все же молодой, полный сил. Не исключено, что его спасли мать, сестры и братья, буквально вымолившие его жизнь у Всевышнего.