Воентур 4 - Азк Страница 41

Сообщение о том, что в Москву экстренно прилетает Цанава со срочным и секретным сообщением пришло по шифрованной связи пару часов назад и заинтересовало Лаврентия Павловича Берию. И вот что там такого секретного и срочного могло произойти? Впрочем, это не стало поводом отрываться от многочисленных дел, разве что предупредил адъютанта о том, чтобы для Цанавы выделили время, как только тот прибудет в столицу. Конечно, смещать график — дело непростое. Каким-то внутренним чутьем нарком почувствовал еще когда читал шифровку, что это необходимо. Занимаясь кучей неотложных дел, он все-таки нет-нет да и посматривал на часы, ожидая доклада о прилете Цанавы с нетерпением. Да! И вот в восемнадцать — двадцать шесть сообщили, что самолет с комиссаром госбезопасности 3-го ранга приземлился. А еще через сорок минут «белорусский Лаврентий» уже входил в кабинет своего шефа и друга.

— Товарищ нарком…

Берия нервно махнул рукой.

— Присаживайся. Говори, что там у тебя. Да…

— Двадцать семь часов назад, в непосредственной близости от расположения гаубичной батареи под командованием старшего лейтенанта Джугашвили была зафиксирована работа немецкой радиостанции. Для отработки информации туда выдвинулось ближайшее подразделение РККА. Ими было установлено, что на батарею произведено нападение хорошо подготовленных диверсантов, в ходе которого был похищен старший лейтенант Яков Джугашвили.

— Вот как… Берия сразу же представил, как ему придется докладывать об этом Самому. Ничего хорошего. Вроде бы Сталин к старшему относился без особой теплоты, но все-таки родная кровь. Может и вспылить! Нет, так не пойдет, надо что-то конструктивное предложить. Но что? группу послать… В это время Цанава промокнул платком быстро вспотевший лоб и продолжил.

— В ходе осмотра места происшествия, было установлено, что старший лейтенант был ранен и его на носилках унесли в неизвестном направлении. В связи с этим, было высказано обоснованное предположение, что дальнейшая эвакуация похищенного будет осуществляться по воздуху. В ходе проведения дальнейших оперативно-розыскных мероприятий было обнаружено предполагаемое место эвакуации группы диверсантов и был предложен план по спасению старшего лейтенанта Джугашвили.

Оперативно, под благовидным предлогом, на посту ВНОС расположили группу захвата, которые умышленно позволили себя захватить диверсантам противника. Потом ими и группой огневой поддержки, которая действовала из засады диверсанты противника частично были уничтожены, и частично взяты в плен, а старший лейтенант Джугашвили освобожден, который оказался накачанным снотворным, чтобы не буянил. ему на месте оказали медицинскую помощь. Подготовлена его эвакуация в тыл. При проведении операции, один человек погиб, один легко ранен.

— Ти почему меня нэ поставил в известность? Дебилошвили! А если би Яков погиб? Тэбя я и так в порошок сотру. Ти понимаешь, что било би? Хозяин нам этого не простил бы! Ах… Думаешь, самый умный, да? Думаешь, победителей нэ судят? Я тебе так скажу, и тебя ныкто судить нэ будет! Так прикопаю!

Цанава застыл. Надо было чуть-чуть переждать гнев шефа. Сейчас даже слово вставить было опасно для жизни.

— Что заткнулся, как будто в гавновозку головой упал? Что скажешь в свое оправдание.

— Лаврентий Павлович… — очень осторожно начал Цанава, но поскольку шеф на него не окрысился за такое обращение, уже чуть смелее продолжил: — Тут такое дело. Вся эта операция прошла мимо меня. Импровизация исполнителя на месте. В курсе был только полковник Мисюрев, мой зам, он организовал вылет подсадного самолета. Он не посчитал нужным сообщать через мою голову сюда наверх, обоснованно опасаясь, что согласование займет слишком много времени и не успеет все подготовить.

— Вот как? И ти хочешь сказать, что ти на своем месте? Зачем мне там нужен Цанава, если и бэз него все вопросы решают? Может быть мне этого… полковника поставить на твое мэсто? А? Какого хэра ти молчишь?

— Разрешите доложить! Вот… в общем, у меня есть предложение…

И на стол наркома очень осторожно водрузили две обычные канцелярские папочки.

— Что это?

— В одной доклад руководителя группы… там он ссылается на то, что операция проводилась под нашим чутким руководством.

— Под очень чутким? — усмехнулся Берия.

— Я так выразился, Лаврентий Павлович. Во второй доклад полковника… Там он обосновывает импровизацию, тем более, что я в тот момент находился в штабе фронта, на совещании военного совета, где обсуждалось состояние резервов. Связи нормальной не было. Таким образом, он взял ответственность на себя. И риски тоже.

— Ха… подстраховался, значит. И что предлагаешь? Тебя казнить, или миловать?

— Лаврентий Павлович! Виноват. Знаю, больше не повториться.

— Всэ ви так говорите. А потом все равно… эх… ничего нельзя поручить. Ти даже нэ знаешь, что у тебья в частях фронта твориться. А? Ладно. Давай сюда оба документа. Почитаю. Свободен. Из Москвы пока что ни на шаг!

Глава 16

Предыдущий фрагмент из 8 главы

Отправив пять групп в сторону противника, я занялся формированием тыловых подразделений. Прежде всего всех лошадей с конюхами свели в отдельный хозвзвод, кухню передали под начало моих поваров. Полуторку в автомобильное подразделение.

Убедившись что земляные работы идут по плану, направился в гаубичную батарею к старлею Джугашвили.

На своем «кюбеле», по едва видной колее, по которой пару раз в год вывозили скошенной сено с лесных лугов, мы добрались до расположения батареи.

Слава Богу запарка с похищением сына Сталина вроде закончилась. Дед Павел конечно продолжал крутить, как он любил говорить — «комбинации». Но то его дела, а для меня главное — вернулся практически весь личный состав на позиции. За те тридцать шесть часов, пока Нечаев и практически весь личный состав гонялись за немецкими диверсантами по окрестным лесам, приходилось вертеться как уж на сковородке. Народ потихоньку подходил, но на него без слез не глянешь…

Еще в первые дни после нашего переноса, наблюдая за отходящими остатками наших частей, я отчетливо понимал, что они действуют деморализующие на моих ребят. Как выразился один персонаж в хорошо известном