Всплеск в тишине - Дмитрий Викторович Распопов Страница 46

Его вопрос погрузил меня в раздумья. Вопрос был важный и требовал вдумчивого ответа.

— Сеньор Вито, — я повернулся к офицеру охраны. Он отошёл от стены и поклонился.

— Мне нужен дядя Джованни и Паола Бароцци, будьте так любезны, попросите их прибыть во дворец дожа. Дядя в своём офисе, а сеньора в доме Бадоэр.

— Слушаюсь сеньор Витале, — поклонился он, отходя к дверям и скрываясь в них, с двумя солдатами.

— Присядьте пока брат Луиджи, — я показал священнику на скамью, где находились писари.

Он поклонился и занял указанное место. Пока мы ждали, я разбирал письменные прошения и жалобы, большая часть из которых была по моему мнению либо нытьём, либо вымогательством денег. Вчитываясь в текст, чтобы не ошибиться в том, что пропускаю там что-то важное, я на первых ставил резолюцию «выдать пять плетей», на вторых «выдать десять плетей». Меньшую же часть в основном с торговыми спорами или причинением физического вреда жалобщику, я отложил на более детальную проработку.

Таким образом к тому времени, когда открылись двери в зал и появился сначала дядя, а потом и Паола, я разгрёб всю принесённую мне огромную кипу документов. Судя по круглым глазам чиновников, они вероятно думали закопать меня в них, но симбионт в голове считал по-другому, поэтому я приказал всё отправить на исполнение с текущими резолюциями. Им ничего не оставалось, как поклониться и унести весь ворох отработанных бумаг в исполнительные комитеты.

— Витале, — у дяди при виде меня на месте дожа, отвисла челюсть, — ты что здесь делаешь?

— Меня назначили новым городским главой! — радостно сообщил я ему, здороваясь следом с вошедшей Паолой, в сопровождении моего военачальника, лица у которых также при виде меня на месте дожа, также удивлённо вытянулись.

— Но магистрат…, - начал он говорить, но я его перебил, поскольку хотел быстрее помочь ожидавшему решение священнику.

— В общем вы же достроили здание библиотеки? — спросил я его, поскольку ещё не добрался до этой строительной площадки.

— Да, — ответил он.

— Если там поселить людей, то сколько войдёт?

Он удивился, и пожал плечами.

— Мы это не закладывали конечно в первоначальный проект, но по если просто прикинуть, человек семьсот, может тысяча, там точно поместится. Только придётся все стеллажи разбирать, и стены возводить в больших залах.

— Брат Луиджи, сколько всего беспризорников у вас? — поинтересовался я у священника, который быстро поднявшись, встал рядом с дядей.

— Они постоянно меняются, поскольку не задерживаются у меня долго, — тот задумался, — думаю двести ребятишек разных возрастов, не меньше.

— Значит так, — покивал я головой, — дядя выделите пожалуйста одного из архитекторов, чтобы переделал библиотеку под общежитие, похожее на то, что я организовал рядом с больницей. Рядом пристройте небольшую церковь, чтобы туда могли водить детей, хм, ну и составьте смету на их содержание, воспитание и учёбу.

В зале настала тишина, даже священник стал заикаться.

— В-в-аше в-в-высокопреосвященство, содержание? Учёбу?

— Да, вы станете их пастырем, а команду я вам сам подберу, чтобы держали в железных рукавицах подрастающую молодёжь, а учить их будут основным наукам и морскому делу. Как подрастут, буду из них выбирать себе юнг, на корабли.

«Ну и солдат в войско, — это уже сказал я про себя».

— Ваше высокопреосвященство! — у священника глаза заблестели от слёз, — я столько лет обивал пороги, столько лет просил! Спасибо вам! От всего сердца спасибо!

— Так, оставьте дяде адрес, как вас найти, как будет всё готово, мы с вами свяжемся, — помахал я рукой, чтобы он перестал кланяться.

— Сеньорита Паола, — я позвал её, и девушка подошла ближе, — хотел спросить, не хотели бы вы возглавить педагогический состав будущего училища, вместе с теми людьми, что ушли с вами? Заработную плату и покупку вам дома, мы можем обговорить.

Молодая женщина замерла на месте.

— Вы серьёзно сеньор Витале? — сглотнула она ком в горле.

— А похоже на то, что я шучу? — удивился я, — я предлагаю вам всем работу, и готов купить или построить жилище, деньги за которое вы вернёте, работая на меня.

Она перевела взгляд на сеньора Бароцци.

— Мы согласны, — ответил он, — это слишком щедрое предложение сеньор Витале, чтобы отказываться.

— Тогда отлично, пошлю за своими офицерами, пусть составят программу, вы же обеспечите изучение простых наук. Дети должны уметь писать, читать, считать, знать историю кораблестроения и республики. Пока этого достаточно. Жду от вас ведомости с количеством согласившихся людей, программой и заработной платой, которая вас бы устроила.

Всё ещё удивлённые Бароцци, откланялись и пошли на выход.

— Есть кто ещё? — повернулся я к чиновникам, но те испуганно вжались в стены и покачали головами.

— Ну тогда на сегодня всё, пойдёмте дядя, посоветуемся с грамотными людьми, — позвал я его за собой. Ведь кроме педагогов нужно было ещё найти тех, кто удержит детей в узде. Иначе я представлял, что эти демоны оставят от здания, если будут без контроля.

Пока мы плыли к больнице, я ловил на себя задумчивый взгляд дяди, который в конце концов мне надоел.

— Что такое? — я повернулся к нему.

— Хотел спросить, а почему ты сидел на кресле дожа? — поинтересовался он.

Я открыл рот ответить, но тут раздался громкий женский визг, и на пристань выбежало около пятидесяти девушек в форме медсестёр, которые завидев меня, визжали от радости, и махали руками. На шум, создаваемый ими, тут же из общежития стали появляться ещё девушки и я не успел ничего ответить дяде, поскольку количество представительниц прекрасного пола, с восторгом ожидающих меня на берегу перевалило за двухсот, и это не считая тех, чья смена была сейчас в больнице! Которую конечно же открыли по моему распоряжению.

— Сеньор Витале! Сеньор Витале! — слышалось со всех сторон и я едва успевал поворачивать голову, чтобы улыбаться и приветствовать девушек, которых отбирал лично в первую волну открытия вакансий.

— Здравствуйте сеньоры, — я слегка кланялся, — рад вас видеть. Как поживаете? Всё ли в порядке?

Девушки устроили такой шум, что неслышно было кто, что говорит. Но тут, словно по команде лица их побледнели и настала гробовая тишина.

Пожилая сухонькая женщина, маленького роста, в полном облачении монахини, при виде которой они все и замолчали,