Отдельный 31-й пехотный (СИ) - Виталий Абанов Страница 49

— совсем другой человек. Для тебя жизнь началась с Родового Дара, а для нее ты с детства знаком, видела я такое. Выросли рядом, наверное, спас ее разок от собаки или из пруда вытащил… вот и сформировалась зависимость и влечение. Строгие запреты на инцест — спровоцировали внутренний протест и вот результат. Она сейчас на голову выше тебя и в социальном, и в магическом планах. Княжна. Девятый ранг магии — с ума сойти можно! Девятый. С восьмого в Академии профессорское звание присваивают. И все равно к тебе льнет. Не дай бог ты это чувство в грязь втопчешь — не будет у тебя врага страшней.

— Я все равно собирался ей обо всем рассказать — отвечаю я: — пока времени не было, ты же видела, как оно все…

— Ни в коем случае! Продолжай прикидываться. Нельзя дать ей понять, что ты — другой! Ты что, не понял? У нее чувства только к определенному человеку, к тому, кто с ней детство вместе провел! Как только ты скажешь, что ты — не этот человек — сразу все кончится. Тут же. На месте. Просто не торопись. Много не говори. Узнавай больше про то, как вы время вместе проводили, Пахома расспроси, он, наверное, знает. Слуг в особняке. И тогда есть шанс, что она никогда не узнает…

— Ира, — обращаюсь я к ней: — слушай, я очень не хотел оставлять тебя там, в овраге за озером, но это не значит, что ты тут мне распоряжения давать можешь. Это моя кузина и это мои с ней отношения. Не лезь туда, куда не просят. Если я захочу твоего совета — спрошу обязательно.

— Но…

— Тебе еще перед своими отвечать в СИБ, так что не утомляйся раньше времени. — закончив разговор я проследовал к лестнице вниз, размахивая кожаным саквояжем.

Обед в особняке у княжны Ай Гуль прошел выше всяких похвал, она много смеялась и шутила, рассказывала про общих знакомых и последние новости столицы. Стол тоже был накрыт царский, повар у княжны расстарался. Впрочем, Маша была слишком поражена бумагой о высочайшей амнистии и как только выдалась минутка — откланялась с этой бумагой в руке, не иначе пошла Валюше показать. Остальные мои оказывается уже пообедали. Сперва я не понял… а потом дошло. В особняке княжны равными по статусу посчитали только полковника Мещерскую, как моего непосредственного начальника, остальные же были приняты только как мои домашние. Слуги ли, наложницы ли — неважно. За одним столом с княжной им не сидеть. Кто такие сестры из рода Цин на фоне Ледяной Княжны? И это я про остальных не говорю. Решил с этим разобраться попозже, пока не до слома сословных барьеров и социальных стереотипов.

Как только Мещерская удалилась с бумагой об амнистии — Ай Гуль замолчала. Ее лицо стало задумчивым.

— А помнишь, Володя, как мы с тобой на крышу имения в детстве залезали? — сказала она, и улыбнулась печальной улыбкой: — оттуда так далеко было видно!

— Как раз об этом я и собирался с тобой поговорить, — вздохнул я: — понимаешь, в момент пробуждения Родового Дара — у меня случилась амнезия. Я все забыл.

— И… крышу? И то, что мы там творили?

— Да. И это тоже. Для меня вообще жизнь как будто началась в момент, когда я с Тварями сражался, а вокруг валькирии гибли.

— Это бывает — говорит Ай Гуль и улыбается: — не переживай. Обычно память возвращается через некоторое время.

— Я просто хочу быть честным с тобой. Ты мне очень нравишься и мне бы не хотелось тебя обманывать. Ведь для тебя я старый знакомый, а я… не помню этого. Мне жаль.

— Володя, Володя… — качает головой княжна Ай Гуль и улыбается грустной улыбкой: — да ты же ничуть не изменился. Все такой же добрый. Все такой же прямой и честный. Даже если стереть тебе всю память, ты останешься собой. Знаешь, сколько людей ко мне сватались? И какие! Если интересно — выйди на крыльцо, кликни любую столичную сплетницу и тебе такого понарассказывают… но… — она встает со своего места и подходит ко мне, становясь рядом и наклоняясь ко мне, так, что ее глаза оказываются близко… совсем близко…

— Какая жалость что мы с тобой брат и сестра, да? — говорит она и усмехается: — потому что я знаю тебя, Володенька. Твое желание спасти каждую заблудшую душу, достучаться до бога и вершить справедливый суд. У других есть деньги, есть власть и слава, есть что угодно, но у них нет твоей души. Я знала о том, что ты — потерял память.

— Знала? Но…

— Я специально встретила тебя на перроне. Я так боялась, что ты стал… другим. Но… едва я увидела твою улыбку, как поняла — ты все тот же. — она выпрямляется и поворачивается ко мне спиной.

— И… потому я могу понять. — продолжает она говорить в пространство: — могу понять. Не могу простить, но могу понять.

— … эээ? Возможно тут понадобится больше информации, — осторожно замечаю я. Потому что я ни черта не понимаю о чем она говорит.

— Мещерская. — бросает она слово, как будто камень в пруд кинула, только круги по темной воде: — Мария Сергеевна. Гвардии полковник. Красивая. Ладная. Сильная. Я… не ревную. Нам с тобой все равно не быть вместе по законам божеским и человеческим, но… это обязательно должна быть именно она?

— Ай Гуль…

— И даже если бы я не знала — я все равно сразу догадалась бы — раздается смешок, княжна по-прежнему стоит, повернувшись ко мне спиной: — знаешь почему? Потому что никто из знакомых никогда не зовет меня Ай Гуль. Терпеть не могу этого имени. Знаешь, как ты зовешь… звал меня раньше? Вспоминай, Володя…

— … Гуля? — вспоминаю напыщенного франта перед зданием Департамента, и он действительно не обратился к ней на «Ай Гуль».

— Близко. Гуля — это для знакомых. Впрочем… видимо и мы с тобой не то, чтобы близко знакомы. И знаешь что? — спина княжны вдруг затвердела, выпрямилась струной.

— Даже не догадываюсь… — произношу я, чувствуя, как у меня пересохло в глотке.

— Что это повод познакомиться поближе еще раз! — она вдруг поворачивается и снова сверкает белозубой улыбкой: — idée fantastique! Разве не так? — она улыбается и по-шутовски делает реверанс, но я вижу, что ее глаза — покраснели.

— Меня зовут Гуля, я твоя кузина и ты мне очень нравишься! — говорит она и ее голос перекатывается серебряными колокольчиками: — давай дружить?

— Меня зовут Володя и я… по всей видимости твой кузен, чему я сейчас не очень-то и рад — признаюсь я: — уж больно ты красивая.

— Дурак ты Володька — в руке у княжны появляется веер, и она шлепает им меня по голове: — как есть дурак. От близкородственных браков или уроды