Алексей Борисов - Византиец. Смоленское направление Страница 57

      - Осёл, нагруженный золотом, открывает любые ворота. - Сказал я, обращаясь к товарищам по несчастью.

      - Твоя правда, Алексий, - Савелий обнял Елену и опустил голову, - кабы не алчность бояр, в жизнь поганым литвинам стен не одолеть. Хорошо сказал, правильно.

       Кто знает, может, Рязань пала не только с помощью хитроумной китайской осадной техники? Может, и там нашлись свои Клоп с Гвидоном? Сотник не рассказывал, а я как-то всё забывал спросить.

      Кое-как, за три дня мы добрались до усадьбы. У причала беженцев встречал Ратибор, подивившись новым лицам. Пришлось снова ставить палатки, двор превратился в людской муравейник. Елена, Степанида и девочки разместились в доме, Васька Щука с сыном Егором и четырьмя грузчиками - в палатке, рядом с казармой. Евстафию с Семёном достался мой бывший шатёр, там же побросали свои пожитки два лоточника и мальчишка Филимон. После того, как все были накормлены, с помощью сантиметра измерил рост и размер обуви потенциальных призывников, записал данные и разрешил людям отдыхать. Беженцы принялись осматривать крепость, я же под шумок отправился к двери перехода. Надо было заняться обеспечением прибывших людей, да на всякий случай позаботится о вооружении мужчин, не говоря о том, что всё хорошенько не мешало бы обдумать. По большому счёту, я бы мог переждать все неприятности со Смоленском и, дождавшись завершения набега заниматься своими делами. Но как показывает практика, если ты хоть как-то задел неприятности, то они уже не отстанут. Прямо или косвенно тебе придётся либо сживаться с ними, либо бороться до победного конца. Естественно, мириться я не собирался, а посему решил привлечь к противостоянию пришедших со мной людей и начал с железа. С десяток кольчуг, мечей и щитов изготовили в Севастополе, в кузнеце на заводе 'Муссон', где меня рассматривали как завхоза киношников, снимающих фильм на развалинах Генуэзской крепости. Разубеждать относительно себя не стал, пусть думают, что хотят, да и мне удобнее. Понимая, что из ополчения настоящих воинов не получится, решил вооружить их арбалетами, простыми, без хитрых блоков, но достаточно надёжными. Преимущество быстрой перезарядки было важнее убойной дальности стрельбы, а натяжение в сорок три килограмма вполне достаточно для нанесения несопоставимой с жизнью раной со ста шагов. Морские робы, каски Советской армии, ремни с якорями на бляхах, портянки, кирзовые сапоги - всё было упаковано и вскоре размещалось в погребе.

      На третий день оккупации Смоленска церковное руководство сообразило, что литвины не собираются ограничиваться обычным грабежом, а вознамерились вытрясти весь город до последней монетки. И если в храмах засуетились, как только прознали про неприятеля (утварь с драгоценными предметами культа зарыли в землю и спрятали в тайники), то вскоре, немного подумав, в тайные подвалы перенесли и продовольствие, после чего епископ стал диктовать письмо Владимиро-Суздальскому князю. Как ни хаяли современные историки князя Ярослава, но кроме как на него, надеяться было не на кого.

      'Бог дай многа лета великому князю Ярославу Всеволодовичу всея Руси. Напой, накорми нищих своих... господь своею милостию заступи град Смоленск и всю его отчину от иноплеменник, поганых литвин'. - Настоятель закончил читать грамоту, только что написанную писцом под диктовку. Свернув пергамент, передал Иннокентию.

      - Всё исполню, Отче. - Переодетый в монашескую рясу человек с поклоном принял свиток, поцеловал руку Настоятеля и скрылся в коридорах церкви.

      Незаметно пробравшись через весь город, Иннокентий спешил в ставку Ярослава. О том, что Всеволод Мстиславович станет новым князем Смоленска, было договорено заранее, но в большую политику вмешались литвины. Потерять столицу княжества своего ставленника Ярослав не имел права. Теперь от Иннокентия зависело, насколько долго продлится оккупация города захватчиками. Посыльный должен был добраться до первого погоста, взять лошадь и скакать во весь опор, дабы сообщить князю, что расстановка сил изменилась. Пора показать меч, на хитростях и интригах далее было не уехать.

      Чезаре вышел к погосту в полдень, проклиная всё на свете. Проклятый дождь, идущий три дня подряд, застал его в лесу, не дав возможности даже разжечь костёр, не то, чтобы выспаться. Какой-то русский монах седлал лошадь, выслушивая рассказ помогающего ему крестьянина, наверное, хозяина. Раздобыть средство передвижения давно стояло в планах венецианца, вот только там, где возможность была, он бы не совладал с количеством владельцев. Да и повстречавшаяся ватага лихих людей сама была бы не прочь разжиться на дармовщинке. Спрятавшись за дерево, венецианец достал недавний трофей - нож с костяной рукоятью и провёл пальцем по лезвию. Чужой как-никак нож мог подвести в любую секунду. Хотя трещин на поверхности стали не было, Чезаре с сожалением вспомнил о своих бросковых ножах и принял решение понапрасну не рисковать. Одновременно с этим он закончил осмотр местности, выбрал кустарник возле овражка и короткими перебежками скрылся в зарослях, оставалось только ждать.

      - Но, пошла! - Иннокентий, помня наказ смотрителя, не пустил лошадь в галоп, а дал время разогреться коню. За овражком изба совсем скрылась из виду и, не успев ударить пятками в бока коня, священник почувствовал чьё-то присутствие. Чужие мысли, полные ненависти волнами исходили от малинника. В этот момент справа мелькнула тень, и на него кинулся монах-паломник с ножом в руке. Лошадь дёрнулась, и Иннокентий чудом сумел увести ногу от секущего движения клинка, однако с этим манёвром пришлось соскочить на землю. Ремень подпруги был опасно повреждён. Приземлившись на ноги, он отпрыгнул в сторону и оказался лицом к лицу с противником. Зажатый в руке нож, обращённый остриём к земле, слабое покачивание из стороны в сторону на полусогнутых ногах и холодная ненависть во взгляде. Давненько Иннокентий не видел такой стойки, наверно, со времени его обучения в монастыре. Лет пять уже минуло, как учитель-грек втолковывал искусство обращения с оружием, принятым у разных народов. Нож ведь не просто самое распространенное орудие убийства, он считается одним из самым древних. Посему и разнообразных приёмов, систематизированных и описанных, как не каждая наука, накопилось великое множество. Сейчас же в ножевом бою столкнулись две школы: венецианская и византийская. Иннокентий мастерски владел коротким клинком. Наверно, во всём Смоленске и десятка не наберётся, кто бы мог с ним сравниться в этом умении. Слегка, на четверть, открыв противнику длину своего лезвия, он внимательно осмотрел место схватки. Почва насыщена влагой, липкая и весьма не удобная для его обуви, а значит, следует держаться травы. Увидев, что коник отбежал на пару метров, Иннокентий сместился левее, оставляя солнце за спиной. Всё решиться за несколько секунд и кое-кого он сейчас удивит.

      - Monaco, tu rimani qui(Монах, ты останешься здесь). - Прошипел подобно змее Чезаре.

      - Qui hai torto(Здесь ты не прав). - Ответил Иннокентий, растягивая слова, прекрасно понимая сказанное противником.

      Венецианец на секунду смутился, свою родную речь последнее время он слышал только от себя, и это стоило ему глубокого пореза на правой руке. Нож русского монаха невероятным образом увеличился в длине и рассёк вены на запястье самым кончиком. Кровь толчками стала выливаться из раны. Как умудрённый опытом шпион Дожа пропустил короткий выпад, который практически лишил одной руки? Нож сам выпал на землю, Чезаре присел, и вместо того, чтобы схватить клинок левой, сначала подхватил горсть мокрой земли и бросил в лицо русскому. В этот момент Иннокентий приставным шагом сместился влево, уклоняясь от грязи, резко качнулся вправо и вперёд, полоснув острой кромкой по левому плечу паломника-итальянца. Рукав того моментально намок, а по пальцам потёк алый ручеёк. Но и своей левой руке немного досталось, противник умудрился задеть. Чезаре взвыл, с ним расправились как с мальчишкой, не дав ни единой возможности и если ещё секунду назад, у него был шанс сбежать и сохранить жизнь, то теперь он просто истечёт кровью. Что делать? Упасть на колени и просить пощады? Нет, никогда. Итальянец, подобно распрямляющей пружине, прыгнул на русского, метя головой в грудь, и почувствовал, как что-то приподняло его ещё выше, упёршись плечами в живот, схватило за ногу возле паха и перевернуло его в воздухе. Удар о землю был сильным, сознание почти покинуло ослабшего от потери крови Чезаре. Последнее, что он увидел, как русский вонзает клинок в его печень, вытирает кровавое лезвие об его одежду и уходит, плавно так, словно танцуя. Всё произошло настолько быстро, что острую боль в боку итальянец почувствовал, когда русский вновь заговорил с ним:

      - Я бы с тобой поболтал, да уж спешу. Как вы там говорите, э... per mancanza di tempo(за неимением времени), - Иннокентий подбежал к лошади, поправил упряжь и вскочил в седло.