Алексей Замковой - Лесной фронт. Благими намерениями… Страница 6

— Зря только завтракали… — сдавленно выдохнул Антон, но договорить не успел. Мы вышли за поворот дороги и нашим глазам открылась картина произошедшего здесь боя. Антон, судя по звукам, все же проиграл схватку с тошнотой. Я тоже, быстро прижав к нижней части лица рукав, чувствовал, что скоро присоединюсь к нему.

На обочине дороги, метрах в десяти от нас, стоял обгоревший немецкий танк. Чуть дальше, на небольшой, изрытой воронками, полянке слева от дороги, виднелся ряд наскоро вырытых ячеек, в которых лежали трупы бойцов Красной Армии. Бойцы лежали и на дороге, и на самой полянке. Всего, на первый взгляд – около полусотни тел. Большинство из них были изрядно погрызены зверьем. Да что там погрызены – скорее разорваны на куски так, что от некоторых остались только бесхорменных холмики, едва напоминующие человека. Рядом из кустов торчал ствол разбитой сорокапятки. И дополняла это зрелище целая туча мух, с жужжанием кружившая над поляной. Немецких трупов я не увидел. Что здесь произошло? Еще в будущем, до переноса во времени, я старался по расположению найденных гильз и прочего железа определить примерный ход боя. Кто и откуда наступал, кто оборонялся… Здесь, похоже, отступающими частями Красной Армии был оставлен заслон, задачей которого было задержать преследующего их противника. Справились ли они с задачей? Судя по тому, что вокруг были трупы только наших солдат… Впрочем, судя по количеству воронок, бой был долгий и бойцы, как минимум, задержали немцев. Да и урон нанесли, наверно, серьезный – танк, вот, подбитый. Но, все же, уничтожить противника заслон не смог – немцы собрали своих убитых и раненых. Поэтому и нет немецких трупов. А почему не пособирали оружие? Спешили и оставили это дело на тыловые части или просто не захотели? Вроде бы в начале войны у них был приказ продвигаться как можно быстрее, не отвлекаясь на подобные мелочи. Значит спешили… Все эти мысли закрутились в моей голове скорее как защитная реакция – чтоб как-то отвлечь внимание от раздутых, пролежавших здесь уже наверно месяца полтора, трупов. Однако, размышления могли прогнать только мысли о вони, но не саму вонь.

Махнув рукой своим спутникам следовать за собой, не в силах сказать ни слова, я отбежал метров на двадцать назад. Когда трупы исчезли из виду, а запах чуть-чуть ослабел, немного отступила и тошнота. Я дождался пока ко мне присоединятся остальные. Хуже всех выглядели Славко и Казик. Зеленые, со слезами на глазах… Пацанов стало действительно жалко.

— Славко, Казик, — обратился я к ним. — Остаетесь здесь и будете сторожить Богдана. Славко, держи пистолет. Богдан, извини, но мне придется связать тебе руки пока не вернемся. Сними-ка ремень.

Лесник встрепенулся и хотел было возразить, но на него уже были направлены два ствола. Снова вздохнув, он выполнил приказ и протянул мне свой ремень. Хороший, надо сказать, ремень. Кожаный, с большой пряжкой. Как раз то, что надо. Когда-то в детстве, мне показывали как просто и надежно связать руки таким ремнем. Вроде бы этот метод использовался еще с русско-японской войны. Впрочем, точно о происхождении этого способа я сказать не могу. Связать таким ремнем очень просто – надо сложить противоположный от пряжки конец вдвое и пропустить его через пряжку так, чтобы получилось как бы две петли, одна в другой, а оставшаяся часть ремня торчала из пряжки. Потом эта конструкция одевается на руки и, потянув за свободный конец, просто затягивается. В итоге, выходит, что внешняя петля сдерживает внутреннюю и, если кожа ремня нормальная, освободиться очень проблематично. А, для верности, можно еще и закрепить свободный конец в пряжке.

— Только сиди спокойно, — предупредил я лесника, закончив его связывать, — ребят не нервируй. И не бойся – мы, как закончим, сразу тебя отпустим. Не обманем. Антон, Ян, пошли.

Мы снова вернулись к месту боя. Не скажу, что впечатление оно произвело менее гнетущее чем в первый раз. Даже наоборот. Тогда мы смотрели на погибших бойцов с расстояния, а сейчас пришлось подходить к ним вплотную. Мы собирали все, что находили. То и дело кто-то из нас сгибался в новом приступе рвоты – сухой, потому что все что можно было из себя извергнуть уже было извергнуто. Подобранные карабины мы относили к тому месту, где оставили ребят и лесника. Особенно трудно было собирать патроны и гранаты. Приходилось расстегивать подсумки, висящие на ремнях полуразложившихся трупов. Впервые столкнувшись с этим делом, я сказал Антону и Яну собирать боезапас только с тех бойцов, которые лежали на спине – переворачивать лежащих на животе мы были уже не в силах, тем более, что при попытке перевернуть бойца одежда на нем расползалась вместе с плотью.

Так мы промучались почти час. Работа шла медленно, но, в конце концов, у нас скопилась целая гора оружия – два нагана, почти сорок карабинов Мосина, две СВТ, два ДП и два маузеровских карабина, валявшихся в кустах и, очевидно, не замеченных немцами, когда те собирали своих. Ко всему этому мы собрали много патронов – я их даже не считал. Патроны, в обоймах и россыпью, мы просто сбрасывали в найденный вещмешок и набили его почти полностью. Отдельно сложили четыре диска к ДП, из которых только один был полон. Кроме того, нашей добычей стали почти два десятка гранат – три Ф-1, а остальные – РГД-33. Вдобавок к оружию и боеприпасам, мы захватили с собой еще несколько саперных лопаток.

Покончив со сбором валявшегося на земле оружия, мы присели передохнуть у собравшейся груды. После такой работы дико хотелось курить, хотя бы чтоб отбить запах. Стоит заметить, что все это время, с того момента как я очнулся в погребе Ежи, я, соблюдая уговор с Олей, не курил. А вот сейчас решил нарушить обещание. Самокрутку мне, по моей просьбе, свернул Ян. Вдохнув резкий дымок, немного потеснивший трупную вонь, казалось навечно въевшуюся в мои легкие, я немного расслабился.

— Ну шо, — отозвался вдруг Богдан, — когда меня развяжешь?

— Потерпи немного, — ответил я и повернулся к Антону с Яном. — Надо в танке посмотреть. Может чего-то полезного найдем. Пулеметы, там…

Возвращаться на поляну никому не хотелось, но никто не протестовал. Когда мы подошли к танку, я рассмотрел его уже во всех подробностях. Что я могу сказать? Обгоревшая махина, черная от копоти, не была ни "двойкой", ни "тигром". Не специалист я в немецких танках. Да и в наших – тоже. Небольшой, где-то на метр выше меня, казавшийся узким танк был вооружен какой-то мелкой, не внушающей почтения, пушкой, с которой был спарен пулемет. Второй пулемет торчал впереди из корпуса. Возвращались мы, как оказалось, зря. Пулемет, который торчал из корпуса, мы смогли снять с турели. Правда для этого пришлось покопаться наверно минут двадцать, но радовало хоть то, что запах гари вблизи танка, а особенно внутри него, практически перебивал вонь гниющих тел. В итоге, перед нами на земле лежала здоровенная "дура" неизвестной мне системы. Рифленый ствол с раструбом на конце лежал в квадратном дырчатом кожухе и уходил в большую квадратную коробку с пистолетной рукоятью. Что это за зверь, я так и не понял. Единственное, что смог определить – это то, что в ленте пулемета были обычные патроны 7.92 Маузер. Точнее, когда-то были. Огонь, охвативший весь танк, уничтожил всю боеукладку, в том числе и запас патронов к пулемету. Я вообще удивляюсь, как этот танк не разнесло на мелкие куски после детонации снарядов. Что же касается пулемета, то в искореженной ленте остались только разорванные гильзы. Такие же, как и те, которые устилали ковром все днище танка. Посоветовавшись, мы решили пулемет не брать. А смысл тащить с собой эту "бандуру", по прикидке – не меньше двадцати килограмм весом? Еще и без патронов. Кроме того, насколько я понял, даже если бы были патроны, то без станка стрелять из этого пулемета было бы нереально. Но и оставлять оружие на дороге не хотелось – мы прикопали его чуть в стороне от дороги и вернулись к леснику и ребятам.

— Ну, Богдан, — сказал я, подходя к связанному леснику. — Ты свое обещание выполнил.

Лесник напрягся. После того, как я связал ему руки, он явно не ожидал, что его отпустят. Я ослабил ремень и отдал его хозяину.

— Спасибо тебе за помощь. Можешь идти домой. Антон, — я повернулся к Антону и отдал ему карабин лесника, — проводи его до дома. Там отдашь ему карабин, только сначала разряди, и возвращайся сюда.

— Сделаем. — Антон повесил карабин лесника на плечо и пошел вслед за Богданом, медленно удаляющимся от нас.

Я пошел рядом с Антоном.

— Когда проведешь его, — шепнул я, — и будешь возвращаться, спрячься где-то недалеко от дома. Полежи с полчаса и посмотри – не идет ли он за тобой. Если что – убьешь его. Понял?

Антон молча кивнул и уставился на лесника, который как раз оглянулся. При виде меня, шепчущему на ухо Антону, Богдан скривился и как-то сразу поник. Шаги у него стали более шаркающие. Думает, что я приказал Антону убить его? В принципе, он прав. Но здесь все зависит от него – если не пойдет за Антоном или не сделает какую-то другую глупость, никто его не тронет. Я, приветливо улыбнувшись, помахал леснику рукой и вернулся к Яну, Славко и Казику. Надо решить, что делать с найденным оружием.