Отдельный 31-й пехотный (СИ) - Виталий Абанов Страница 61

— Так мы тут до завтра простоим… — грустит Игорь: — а у нас столик в «Шевалье», а потом к цыганам можно было поехать…

— Дайте сюда уже… — старшая валькирия, которую Борис представил как Марту — отодвигает его в сторону и берет в руки винтовку, одним движением отводит затвор назад и стрелянная гильза взблескивает в воздухе, падает неподалеку. Протягивает открытую ладонь. Андрей молча вкладывает в ее ладонь патрон. Она вкладывает патрон в патронник, доворачивает затвор и поднимает голову.

— Роман Теодорович? Я стреляю!

— Я гото… — грохот выстрела! Роман — падает на колено, его белая рубашка обагряется красным. Валькирия — передает винтовку Андрею и поворачивается к второй валькирии, которая стоит немного сзади и справа.

— Верескова? — поднимает бровь она и вторая валькирия — тут же срывается с места и бежит к сидящему на коленях Роману, который зажимает плечо здоровой рукой. Ее сапожки так и мелькают, в воздух взлетают небольшие комочки снега, не поспевая за ее быстрыми шагами. Она опускается рядом с раненным и опускает руку ему на плечо. Рука окутывается сиянием.

— Ну вот и все. — кивает головой Игорь: — а теперь, когда с этим неприятным делом покончено, поехали в ресторан! А то у меня аппетит разыгрался, пока мы в Романа Теодоровича стреляли. Роман? Как вы?

— Терпимо… — отвечает подошедший к нам Роман и оглядывает себя, отряхивая снег с плеча: — черт, рубашку испортил, дырка и кровь… не отстирается.

— Роман? — наклоняет голову Игорь: — а вы ничего не забыли?

— Черт. Ладно. — упрямо наклоняет голову тот и становится прямо перед Борисом: — приношу вас свои извинения, Борис Сергеевич, вы не праздновали труса и не педант.

— Я принимаю ваши извинения, Роман Теодорович. — вздыхает тот, что в очках: — давайте уже покончим с этим недоразумением. В самом деле, у нас столик в «Шевалье», поедем уже…

— Владимир Григорьевич, надеюсь вы составите нам компанию? — наклоняет голову ко мне Игорь. Я смотрю на то, как валькирия Верескова Вероника — возвращается к нам. Ладная фигура, как у всех валькирий, твердый, серьезный взгляд, уверенный шаг.

— Простите, господа, но я хотел бы поговорить с этими очаровательными дамами. — отвечаю я: — Марта, Вероника, вы не против? На Фронтире я служил с вашими девчатами, они очень помогли при Прорыве.

— Что? — старшая из валькирий повернулась ко мне и удивленно вскинула брови: — но вы не можете приглашать нас в ресторацию…

— Почему это не могу? Приглашаю. Может быть не вместе с этими джентльменами, если их стеснит ваше присутствие…

— Ээ… — в первый раз вижу, как корнет по имени Игорь — немного теряется. Но тут же — находится. Разводит руками в стороны.

— Да конечно! — говорит он: — обычно такое не принято, но с нами герой Восточного Фронтира, а мы наслышаны как вы там у себя ведете… потому возражений нет. Действительно, почему бы и не пригласить дам.

— Это не дамы. — бурчит себе под нос Роман: — они воительницы. Дамы в салонах сидят.

— С этой точки зрения и мадмуазель Зубова тоже не леди? Вы полегче с такими утверждениями, Роман. А то у нас тут ее кузен, он вас на дуэль вызовет и голову оторвет.

— Постойте! Я ничего такого про Снегурочку…

— А он может подумать. Слышали, как он архидемоницу изнасиловал? Три раза…

— Правда? — старшая по званию валькирия — внимательно изучает меня взглядом, словно энтомолог — неведомое насекомое: — как интересно. Пожалуй, мы с Вероникой примем ваше приглашение.

— Не было такого, — отрицаю я: — и вообще, я обычно сексом с неведомыми существами не занимаюсь… хотя… — вспоминаю кицунэ и задумываюсь. Она с Той Стороны или все-таки человек? С учетом магии — возможно все. Может у нее такая вот магия, Родовой Дар? Или она все-таки с Той Стороны и мне врет? Людям-то верить не всегда можно, что уж про Ту Сторону говорить, нет, определенно мне надо в библиотеку зарыться и ответы на вопросы поискать, а не по ресторациям с молодыми мажорами таскаться. Но… тут валькирии, а я хотел их расспросить, может они про Цветкову знают. И вообще, чем тут, в столице валькирии дышат, интересно же. Ладно, схожу один раз, а там… тут я вдруг замечаю, что все глядят на меня с открытыми ртами.

— Обычно⁈ Он сказал — обычно! — выдает Роман и в его глазах я вижу веселую сумасшедшинку: — Владимир Григорьевич, — вы мой кумир!

— Он сказал — «хотя». И задумался. — отмечает Игорь: — чувствую будет о чем за обедом поговорить… господа! И дамы. Экипаж ждет, столик в «Шевалье» нами забронирован, вино уже открыто, ваш любимый рислинг, Боренька. Так что — в путь!

Глава 24

— Вона чего творится-то… — покачивает головой Пахом, сидя на кухне с миской каши, да с куском хлеба в руке: — а ты почем знаешь?

— Да уж знаю. — упирает руки в бока старшая горничная Тамара: — госпожа, когда гневаться изволит, так слов не выбирает. Опять ее в Тверскую губернию, в прошлый раз на подавление мятежа да смуты отправили и в этот раз тоже. Очень она смурная потом ходит. А ты лучше расскажи, Пахом Владленович, как вы там с молодым барином на Восточном Фронтире? Правда ли что все эти девицы ему жены али невесты?

— Да сейчас. Расскажу. Поем только… надо же, бунты в губернии. Оно и неудивительно, коли неурожай в этот год был, а сейчас к весне и у доброго крестьянина хлеба до нови может не хватить… — рассуждает Пахом, не забывая орудовать ложкой: — а голод не братец и не тетка, коль есть хотеши, то и святых продаши…

— Да уже не хватает. Кусочками побираться начали, вчерась домой приходили — отмечает Тамара и поворачивается к повару: — ты, Жорж, чего опять рябчиков готовишь? Два дня подряд одно и то же, госпожа как узнает — будет тебе на орехи.

— Madame stupide, je ne comprends pas ce que tu attends de moi! — отзывается повар, и машет ножом в воздухе: — не понимаю!

— Я говорю, pourquoi deux jours un plat? — спрашивает его Тамара: — басурманин! Не притворяйся что по-нашему не понимаешь, все ты понимаешь.

— Je suis le chef ici! — темпераментно отвечает ей тот: — а ты — sous-chef только! Понимаешь?

— Ой, да ну тебя, — машет на него рукой Тамара: — тебе потом отвечать. Пусть будут рябчики. С ананасами.

— Кусочками стали побираться? — вздыхает Пахом, глядя на старшую горничную: — как так? Сюда ж не пройти, ворота, охрана.

— Да ко мне домой приходили, — отвечает Тамара: — живу я на окраине, иногда дома ночую, как обязанности все справлю. Как обычно приходят, только на этот раз молодуха и парень с ней. Встали у дверей, перекрестились и молчат. Когда так вот молчат — значит в кусочки пошли. Хлеб кончился. Одеты прилично вроде, только сумка холщовая у молодухи. А у меня и хлеба