Демон Жадности. Книга 1 - Юрий Розин Страница 7

Да. Она была садисткой-нимфоманкой, помешанной на мне заметно больше необходимого. И виноват в этом был я сам.

Семь лет назад, когда я только-только начал осваивать азы пиратства, Риалия в свои двадцать два уже была капитаном корабля, и репутация у нее была, мягко говоря, жутковатая.

После ее налетов команды ограбленных судов обязательно не досчитывались нескольких человек, обычно это были те, кто проявлял особенное недовольство при грабеже. Их Риалия пытала до смерти в специально обустроенной камере за потайной дверью в своей каюте.

Собственно, прозвище Алая Гарпия к ней прицепилось именно за подобные кровавые пристрастия.

Однако, когда мы познакомились, я ничего этого не знал. Меня буквально восхитила ее красота, причем, признаться, красота тела даже больше, чем красота лица или тем более красота духовная.

И, надо сказать, там было, чем восхищаться даже семь лет назад, когда в ее облике еще оставалась какая-то девичья неловкость и тонкость линий.

Риалии же понравилось то, что я и не боялся говорить с ней, как девяносто процентов мужчин в Перекрестке, и не уходил сходу в какие-то пошлости, как оставшиеся десять.

Наш роман был по-настоящему жарким, и пикантности ему добавляло то, что несмотря на несколько десятков запытанных до смерти людей, в постели она была неожиданно стеснительна и неловка.

Не то, чтобы у меня самого был какой-то гигантский опыт в этом вопросе, но на ее фоне я чувствовал себя настоящим гуру, то и дело предлагая все новые и новые штучки, на которые Риалия безропотно соглашалась.

И, очевидно, в какой-то момент я переборщил. В том смысле, что показал ей то, чего не следовало: игры в доминацию, связывание и сексуальные истязания.

После этого Алая Гарпия перестала убивать, поскольку нашла иной способ успокоения своих неудовлетворенных внутренних демонов. Но на теме садо-мазо она закономерно помешалась, и так как именно я открыл для нее этот «дивный новый мир», на мне она помешалась тоже.

Мы никогда не были парой. Что во время нашего романа, что после, у обоих были другие партнеры и оба не видели в этом ничего предосудительного.

Но несмотря на то, что Риания и сейчас, насколько я слышал, держала в своей пыточной камере, где на самом деле мало что поменялось со времен семилетней давности, как минимум одного, а то и парочку мужчин, меня она с какого-то момента начала ревновать к каждому столбу.

Однажды она даже чуть не прибила девушку, с которой у нас завязалась небольшая интрижка в очередной мой визит в Перекресток.

Объяснить ей что-либо было невозможно, отвязаться — тем более. А разрешить вопрос более грубым способом было крайне непросто как минимум потому, что Риалия уже достигла Эпилога Сказания, того же ранга, на котором находился я, и я с некоторым содроганием ожидал того момента, когда она прорвется в ранг Хроники.

К тому же я банально не мог поднять руку на женщину, которая никак не угрожала мне, а лишь хотела секса, пусть и крайне извращенного, и которую к этому сексу я сам и пристрастил.

Ну а как максимум, с учетом того, что при правильном подходе Риалия была совершенно не против сменить гнев на милость, или, точнее, плетку на кляп, я банально не мог устоять перед такими ее предложениями.

— Вечером, если ты не против, — прошептал я в ответ уже ей на ухо, — у меня еще остались кое-какие дела.

— Отложи их на завтра, — ее рука медленно поползла вниз по моей груди.

Я поймал ее в районе живота.

— Закончу то, что не терпит отлагательств, а остаток отложу на послезавтра.

— Ловлю на слове, — томным голосом выдохнула она, после чего чмокнула меня в щеку, оставив след ярко-алой помады, развернулась, мазнув меня по лицу ярко-рыжими волосами, и ушла, сексуально покачивая бедрами, на которых кроме тонкого алого платья ничего не было.

— Даже не знаю, за что тебе такое, — с тоской и черной завистью в голосе вздохнул Пес.

— За смелость, — выдохнул я в ответ, пытаясь успокоить кровь.

— В смысле?

— В прямом. Мы ведь познакомились еще до того, как я встретил Гарпию. Так что в принципе у тебя были все шансы оказаться на моем месте.

— Когда мы познакомились, я был на Развязке Истории. Гарпия с ее Развитием Сказания на меня бы даже не посмотрела.

— Вот поэтому я на своем месте, а ты — на своем, — хлопнул я его по плечу. — Когда мы с ней познакомились, она не знала мой ранг. И спросила об этом только через полмесяца.

— Брешешь! — недовольно буркнул Пес.

— Клянусь, — поднял я руку.

— М-да… — он тут же понурился еще больше.

— Только не говори, что ты в нее влюбился спустя столько лет.

— Да нет, — вздохнул Пес, — просто… ай! — он махнул рукой. — Забыли.

— Забыли, — кивнул я, принимая от бармена бокал. — Давай, за встречу.

— За встречу.

Мы чокнулись, выпили.

— У самого-то как дела? — поинтересовался я, закинув в рот орешек.

— Хуже, чем у тебя, — хмыкнул Пес.

— Это хорошо, — хмыкнул я в ответ. — Давно в Перекрестке?

— Да уже месяца два, — подумав, ответил Леонгард.

— Что-то долго. Сезон пропустишь весь.

— Да и не страшно. Деньги есть, я, в отличие от тебя, особо не трачу. Пытаюсь сбыть одну штуку, никто не хочет покупать.

— Что за штука?

— Обломок Эпоса.

Я аж поперхнулся.

— Действующий⁈

— Не-е-е… — протянул Пес. — Был бы действующий, его бы давным-давно с руками оторвали. Возможно, даже не фигурально. Просто кусок корпуса.

— Ну, тогда понятно, почему он никому не нужен, — развел я руками.

— Я все хочу поймать какого-нибудь летописца. Представляешь, оказывается еще за три дня до моего прибытия в Перекрестке еще был Кийон Серванский. Вот он бы точно оценил обломок по достоинству. Уверен, тысяч двести отвалил бы, не меньше.

Летописцами называли людей, оценивающих артефакты и составляющих каталоги их и их чар.

При этом, имея достаточно точное описание артефакта: форма, узоры, расположение и форма ядра и так далее — можно было скопировать его если не полностью, то с довольно малой погрешностью, а опытные летописцы могли по части артефакта не только определить его чары в целом состоянии, но и составить схему