Кровь, золото и помидоры - Дмитрий Викторович Распопов Страница 8

— Ничего не понимаю, какой лес? Какой чай? Что это? — не понял её слова Роман Мстиславович.

— Это когда господин Витале сидит за столом, пьёт свой китайский напиток, с приятным запахом, а его люди вешают сотни и тысячи людей на деревьях, — тихо ответила её подружка, — это они со смехом называют «наряжать ёлки».

Страх, за своих людей, липким и холодным потом прохолодил спину.

— Мне нужно поговорить с ним, — прохрипел он.

Обе девушки покачали головой.

— Никто без его приказа не будет ничего делать, — тихо сказали они, — вы сможете поговорить, только когда он вернётся из леса.

— Вы давно в плену? — спросил князь.

— С самого начала, когда он пришёл на наши земли, — ответила Натазя, — мы так его боимся, что тоже пальцем не можем шевелить лишний раз, без приказа.

Подруга покивала головой, подтверждая её слова.

— Вы бы видели князь, что бывает после захвата городов, — на её глазах появились слёзы, — это дьявол, а не человек.

— Хотя говорят, что он ещё и священник, только этот, латинянин, — поделилась сплетней вторая девушка.

— Расскажите, что ещё про него знаете, — Роман Мстиславович, повернул лицо в сторону обоих, приготовившись слушать, чтобы понять с кем он имеет дело. Ведь явно за его освобождение теперь запросят выкуп, но не это его тревожило больше. Главное, чтобы дружина осталась цела!

Глава 4

Завершив чаепитие, вызывающее священный ужас у наёмников и французов, которые не понимали этой моей традиции, в отличие от моего войска слышавшее и не такие истории обо мне, я вернулся в лагерь. Общее войско польское после сегодняшней битвы перестало существовать как факт. Кто не погиб от копий терций, тот был затоптан или заколот фланговым ударом кавалерии, которая разметала бегущие порядки воинов врага, обойдя холм с более пологой стороны, насадившая на свои длинные копья не одну сотню поляков.

Когда началось избиение и рубка окончательно дрогнувших и побежавших, часть французов и наёмников, не дала отступить их обозу и предводителям, которые со своих коней сразу отправились на сучья деревьев, поскольку я сказал пощадить только тех, кто пришёл с волынским князем и то, если сдадутся сами и сложат оружие. Таких набралось от силы два десятка, остальные сложили свои головы в поле, под копьями моей пехоты. Все захваченные же ценности отвезли в лагерь для последующей делёжки, как и немногих уцелевших после учинённой мной бойни.

Кивнув охране на входе в шатёр, я вошёл внутрь. Шушукавшиеся с пленным девушки мигом бросились в свой угол, где у них стояли кровати и небольшой сундук для сменной одежды и вещей.

— Пришли в себя князь? — обратился я на русском в лежащему на моей кровати воину.

— Что с войском? Что с моей дружиной? — спросил он, хрипловатым голосом.

— С войском всё отлично, потери совсем небольшие, — сообщил я ему, имея в виду конечно свою армию, — ваша дружина, за исключением двух десятков, отправилась на небеса, как я и предупреждал при первой нашей встрече.

Он скрипнул зубами.

— Что с польским войском? — уточнил он.

— Его нет, — я пожал плечами, — причём я очень постарался, чтобы никто не сбежал.

Скрип повторился, но не так явно, как прошлый раз.

— Какую сумму ты хочешь получить за меня? — князь, видимо решил, что моё гостеприимство платное.

— Пока не решил, Роман Мстиславович, — я упал на кресло, и служанки бросились меня раздевать, — может быть Волынь, или Галитчина.

Воин заворочался и несмотря на явную тошноту, сел на кровати, обратив на меня горящий яростью взгляд.

— Не бывать этому! Никогда!

— Спорим?! — мой взгляд азартно мерцнул.

— Не вздумайте князь, — в палатку вошёл уставший сеньор Бароцци, к которому бросились девушки, чтобы тоже помочь снять доспехи и переодеться, — не знаю о чём речь, но спорить с сеньором Витале, неблагодарное дело. У нас в городе таких дураков всё меньше находится.

— Чего это! — оскорбился я.

— Да я сам, вам уже тысячу серебряных марок должен! — военачальник грустно покачал седой головой, — каждый раз пытаюсь остановиться и не получается.

Он повернул лицо к князю.

— В общем, лучше с ним не спорьте. Кстати на что?

— Наш гость говорит, я не смогу захватить Галитчинское и Волынское княжество, — я пожал плечами, показывая служанкам собирать ужин. Те кивнув, бросились из палатки в сторону общей кухни. Я, как и все в легионе питался из общего котла, периодически выписывая плети поварам, когда что-то бывало пригорело или пересолено. Солдаты это прекрасно знали и вечно подшучивали по этому поводу над бедолагами, которые заступали на смену. На этом месте редко кто не удосуживался моего внимания, если оставался в живых конечно. Парочка поваров за время похода уже отправилась на деревья, когда их еду совершенно невозможно было есть и само собой, я не мог этого не заметить.

— Сеньор Витале, остановитесь, — соотечественник горько вздохнул, — зачем ей ещё эти княжества?

— Ну, я не планировал этого конечно, — задумчиво ответил я, — но чего теперь делать с князем?

— Повесить, как и всех остальных? — не моргнув и глазом предложил сеньор Бароцци, — до сих пор не понимаю, чего вы с этими русскими возитесь. На мой взгляд они те же поляки.

— Типун вам на язык, — возмутился я, под внимательным взглядом Романа Мстиславовича, — сеньор Пьетро. Но в одном вы правы, что с ними делать, теперь ума не приложу.

Я перевёл взгляд на высокого гостя, внимательно слушающего нашу перепалку на латыни.

— Обычно в таких случаях, если вам не нужен выкуп, просят прислать заложников, — посвятил он меня в высокую политику, — понимаю, что говорю во вред себе, но вы не челядь какая, думаю понимаете, почему я это делаю. Я готов прислать свою дочь, если освободите меня вместе с дружинниками, что остались в живых.

— Не нужны нам тут бабы, своих хватает, — замотал я головой, кивнув в сторону выхода, — больше суеты, а толку меньше, чем с пажей.