Виктория Селезнева - Режим безвизового въезда[СИ] Страница 4

А меня теперь пинками не выкинешь.

— Анастасия Дмитриевна…

— Можно просто Настя, я все–таки ваша сожительница на ночь, — оскалилась я в улыбке.

Бедный следователь аж поперхнулся.

— Кто? — я собралась повторить, — в общем, неважно… — перебил он меня, — Я бы хотел кое–что уточнить.

Следователь явно не знал, как подойти к нужной теме. Ну–ну…Пора видимо сматывать удочки и бежать в светлое будущее, раз уж темное прошлое отсутствует…

— Уважаемый Андрей Викторович, — даже не предложил называть его просто Андреем…или Андрюшей. — Что вы хотите мне сказать? Давайте прямо, не люблю я эти ужимки и обходные дороги, режьте уж вашу правду — матку!

Следователь в 10 раз за сегодняшний вечер посмотрел на меня исподлобья, томно вздохнул как барышня перед обмороком и начал излагать. Ничего нового я, к сожалению, не услышала. А так надеялась.

— Вы меня извините, Настя, но я должен был проверить кое–какую информацию, относительно вас, и меня слегка насторожило, что вы ни слова правды не сказали.

С чего бы это?

Я начала рассматривать свои руки, в данный момент они казались настолько интересными (лишь бы не слушать, что мент говорит).

— Такой фирмы, как «колорит» не существует, — продолжал он тем временем, не понимая моих тонких намеков, — Анастасия Дмитриевна Колосова не обучалась в институте маркетинга, по крайней мере последние 10 лет, ну и в доме? 1 в Калиновке никакая Марина не проживает. Я бы предположил, что дом просто записан на другого человека, но дело в том, что там проживает, как оказалось, дядя моего друга. И Марин он никаких не знает.

Следователь замолчал. Мой выход? Я подняла глаза, чтобы встретиться со взглядом Андрея Викторовича.

Ну вот и что он на меня смотрит как на врага народа, как будто я больше его знаю. Мне надо покурить.

Вообще, я не курю, но иногда, где–то пару раз в неделю у меня возникает потребность в сигарете, непреодолимая. И мне необходимо в тот момент выкурить одну сигарету, иначе я просто перестаю соображать. Вот такая я вот странная наркоманка. И, зная особенность своего организма, я всегда ношу с собой пачку сигарет, ну чтоб не бегать.

Я молча встала и начала искать сигареты в сумке, они там точно были, я помню, еще когда очнулась, увидела их наличие, чему несказанно обрадовалась. А сейчас они не находились. Я начала психовать. Вытряхнула содержимое сумки на диван, но сигарет среди барахла так и не обнаружилось.

— Вот… — я чуть не выругалась. Все это время следователь молча наблюдал за моими действиями, не прекращая трапезу.

— Что тебе сказать, Андрюша, — я решила — наглеть так по полной. Хуже не будет. — Если я скажу, что я тебе не врала, ты же все равно не поверишь, а смысл мне сейчас оправдываться? Где же эти чертовы сигареты?! — я в бешенстве сунула руку в пустую сумку и под подкладкой сразу нащупала пачку. — Ну вот, — со слезами на глазах сказала я, — сумка порвалась, а она мне так нравилась.

Я сунула руку в глубь сумки, вытащила пачку и поняла, что туда провалилось что то еще. Не веря своим глазам, я достала… паспорт. Пока я его открывала, у меня в голове крутилась одна мысль: «Пусть в нем будет все в порядке, а не обнаружатся чистые страницы или кто — то другой, ну, по закону жанра».

Паспорт был мой. Вам не погрузится в ту гамму чувств, которую я испытала, глядя на свою страшную фотку в паспорте. Даже Андрей Викторович перестал жевать. Этот документ стал хоть каким–то доказательством, что я не спятила. Хотя бы самой себе.

— Паспорт нашелся, можно вычеркнуть его из списка пропавших вещей.

Это самые умные слова, которые пришли мне в тот момент.

— Можно? — следователь протянул руку. Мне так не хотелось отдавать ему единственное подтверждение моего трезвого ума и твердой памяти, но если бы я начала тянуть паспорт на себя, Андрей Викторович вызвал бы неотложку.

Он внимательно изучил документ со всех сторон (я даже думала, что он его сейчас на вкус попробует), и покосился на меня.

А что я? Я же говорила.

— Документ можно подделать, — как мне показалось, это было сказано с надеждой в голосе. Ну уж нет, теперь ты себя считай спятившим.

— Можно, только мой настоящий, можете все досконально изучить или на экспертизу отправить. — Я не знаю, существуют ли экспертизы по выявлению лже-паспортов, зато как сказала!

— К тому же… — я подорвалась с дивана так стремительно, что следователь сделал шаг назад и опрокинул чашку с чаем на ковер. Ну и нечего есть в комнате, если ты такой неуклюжий. — В паспорте, под обложкой должна быть визитки моей фирмы, визитницу мне некогда купить, поэтому нашла вот такой нестандартный способ их хранения, — я вытащила паспорт, и из обложки высыпалось штук 7 визиток. — Я их сама придумывала, — последняя фраза была сказано мною с гордостью.

— Хорошо, значит ваша фирма не зарегистрирована, — пошел следователь на попятную. Ага, щаз! И не надейся!

— Зарегистрирована, удостоена кучи наград и вообще половина рекламных роликов — наши!

Андрей Викторович решил идти в наступление.

— Вы хотите сказать, что произошел во всех компьютерах сбой, а дядя моего друга выгнал вашу подругу из дома и заселился в нем?

— Я хочу сказать, что происходит черти что! — я вспылила. А нечего было острить.

— Может поделитесь?

— Я бы с радостью, да только вы вначале забронируйте мне VIP места в психбольнице? 6 и купите мне мыльные пузыри, чтоб было чем заняться на досуге! — мой искрометный юмор не оценили.

— Может будем серьезны? Я ж могу задержать вас до выяснения личности!

Угрожаем, значит.

— Вы и так меня задержали, мне уже давно спать пора. Куда мне можно лечь?

Мне кажется, после общения со мной, следователь станет потенциальным заикой. Почему то все мужчины, которые пытались строить со мной отношения сбегали от меня с одной и той же фразой: «Твой бы язык, да в мирных целях». Я, кажется, начала понимать почему.

— Настя, если вы думаете, что все это шутки, то мне придется вернуть вас в реальность…

Последнее слово взорвало во мне всю сегодняшнюю неразбериху.

— Реальность? Я бы с радостью вернулась в свою реальность! Только ты мне здесь не помощник! И я не знаю, кто помощник!

Я не ревела с 5 класса, тогда Колька Иванов, мечта моей юности сказал мне, что я страшная! А когда я заревела, добавил, что еще и плакса! С тех пор я уяснила 2 простые истины: первая — слезы — плохое оружие, и вторая — все мужики сволочи! Но сейчас, плюнув на эти волшебные истины, что помогали мне жить, я заплакала, и не для того, чтобы разжалобить следователя, а для того, чтобы хоть как то прочистить мозги.

Я села обратно на диван, уткнулась в ладони, пытаясь сгладить истерику. В этот момент, Андрей Викторович поднес мне бокал с коньяком. И как только угадал? Коньяк был достаточно хорошим. Я, плюнув на все, выпила его залпом. И вытерла слезы. Следователь сел напротив меня на корточки и посмотрел в глаза.

— Может все — таки расскажешь?

Я закусила губу и принялась рассказывать все, начиная с учебы в школе и заканчивая звонком своей лучшей сотрудницы сегодняшним вечером. Андрей слушал меня, не перебивая, видимо тоже увлекался фантастикой. К концу разговора мы опустошили с ним бутылку коньяка. Я сидела на диване, поджав ноги под себя, а следователь — на полу, прижавшись спиной к дивану.

Когда я закончила, он еще с минуту молчал. «Не поверил», — мелькнула у меня в голове мысль. А что, в общем, я хотела? Бурных оваций и цветы в постель?

Наконец Андрей отмер.

— Значит, ты уверена, что все, что ты мне сейчас рассказала — правда.

Он повернулся ко мне, впервые за весь мой рассказ, задав мне какой–то вопрос.

— Да, но ты не обязан мне верить, и даже, если завтра вызовешь 03, или по какому нынче психиатров вызывают? Я не обижусь, — уже тихо добавила я, последний раз шмыгнув носом.

— Только знаешь, сейчас я начала кое–что понимать, то, что мозг отметил, а я не обратила внимания… Здание филармонии на главной площади, мы сегодня там проезжали, выкрашено каким цветом?

— Розовым, точнее бледно розовым.

— Вот, а в моей жизни — голубым. Можно предположить, что его за сегодняшний день перекрасили, я со вчерашнего вечера там не была, но это тоже довольно затруднительно. И вообще, еще когда мы ехали, у меня было ощущение, что что–то не так…Как будто я видела свой город в отражении зеркала, вроде все то, но какое–то другое.

— Может сегодня первое апреля и друзья решили меня разыграть? — следователь кисло улыбнулся, видимо задав вопрос самому себе.

— Я тоже надеялась на такой исход событий.

Прямо друзья по несчастью.

— Мда…

И вот как это мда прикажете понимать?

— Ладно, спать пора уже, — следователь мягко улыбнулся. — Я тебе в спальне постелю.

Уже лежа в постели, я впервые серьезно задумалась о будущем. Что — то мне подсказывало, я смогу начать жизнь заново. И впервые за всю свою жизнь я была рада, что у меня нет близких людей, кроме Маринки. Мне будет легче обосноваться, зная, что меня почти никто не ищет и не ждет.