Михаил Бочкарёв - Лунный синдром (сборник) Страница 59

П. И. Пряникову.

Полоумными письмами? Ха-ха! Да я плевал на вас! Вы не способны оценить и латунную побрякушку, а перед вами бриллиант! О чём тут говорить? Прощайте. Я найду другое издательство, где меня оценят по достоинству. Вы ещё услышите обо мне — жалкие, ничтожные людишки!

Писатель Всеволод Фикалкин.

10 февраля

Главному редактору издательства «Эйрграфт»

П. И. Пряникову.

Я кое-что открыл! Теперь уж вам некуда будет деться!

Писатель Всеволод Фикалкин.

20 февраля

Главному редактору издательства «Эйрграфт»

П. И. Пряникову.

Седьмое небо!

Луна в пятом доме!

Ангелы щебечут голосами нерождённых младенцев.

Гомункулы сметают тектонические пласты!

Ждите!

Ждите!!!..

Писатель Всеволод Фикалкин.

4 марта

Главному редактору издательства «Эйрграфт»

П. И. Пряникову.

Жаба

Жаба

Жаба

Инфернентумус Парадиглос!!!

Писатель Всеволод Фикалкин.

5 марта

Re: Всеволоду Фикалкину.

Дорогой автор. Прекратите сходить с ума.

Ваш роман напечатан не будет.

Гл. редактор издательства «Эйрграфт»

П. И. Пряников.

13 марта

Главному редактору издательства «Эйрграфт»

П. И. Пряникову.

Из пещер что сокрыты в жемчужных озерах лакосты полусмерч-полувихрь исчезая над временем снов он уносится и поднимает таинственный остров и планеты спиралью как бусы на шее у звезд и гиганты теперь заснут на аллеях затерянных временем у Морфея под властью как сотни песчинок-умов и мы склоним свои элегантно укрытые шеи и закружимся в дикой воронке извечных желез!

Жаба

Жаба

Жаба

Морфеусондор Сомнамбулистра!

Писатель Всеволод Фикалкин.

15 марта

Re: Всеволоду Фикалкину.

Что вы хотите этим сказать? Вы какой-то странный… сам не знаю, зачем отвечаю вам.

Гл. редактор издательства «Эйрграфт»

П. И. Пряников.

17 апреля

Главному редактору издательства «Эйрграфт»

П. И. Пряникову.

Уважаемый Пётр Ильич. Так что же по поводу моего романа? Вы прочтёте его, наконец? Я измучился ожиданием. Кольца Сатурна сплетаются пентаграммой. Вы знаете, я видел Вас во сне. Вы бежали по освещённой солнцем набережной с охапкой книг и бутылкой шампанского, а я шёл вам навстречу третий сектор пространств и чувствовал каждой клеточкой организма предстоящую весну!

С Уважением. Писатель Всеволод Фикалкин.

18 апреля

Re: Всеволоду Фикалкину.

Здравствуйте Всеволод. Я было подумал, что Вы давно угомонились, тем более патетика Вашего последнего письма (с угрозами обращения в другое издательство) об этом живо говорила. Вы знаете, на удивление самому себе, я готов принести Вам извинения за свои слова. Быть может, роман Ваш не так уж и плох, но нашему издательству такого рода литература не близка по формату. Однако я ещё раз перечитал его. И знаете, по какой причине? Удивительно, что Вы это написали, но и я в свою очередь видел Вас давеча во сне. К чему это, я не понял (ведь я даже не знаю, как Вы выглядите) однако я сразу осознал, что это именно Вы и по пробуждении во мне возникло страстное желание прочесть вашу вещь.

Но всё же, к сожалению, сделать для Вас я ничего не могу. Мы не сможем напечатать Ваш роман.

Гл. редактор издательства «Эйрграфт»

П. И. Пряников.

3 мая

Главному редактору издательства «Эйрграфт»

П. И. Пряникову.

Помните, что вы сказали мне в парке? Женевьева — как зеркало души каждой женщины? По моему, так. Так вот. Сегодня ночью я повторно набирал разработанный нами шифр. Поначалу результат был отрицательным, но ровно в три часа девятнадцать минут в окнах дома напротив рельефно отразился силуэт корабля. Они всё ещё в пути! Переданная вами правка романа меня устроила. Но в словах Жан-Клода Бонтеля я вижу явный намёк на новую религиозную модель! Не кощунствуем ли мы?

С Уважением. Писатель Всеволод Фикалкин.

5 мая

Re: Всеволоду Фикалкину.

Друг мой. Для меня все ещё загадка, как это у нас получилось, но я уже и не задаюсь этим вопросом. Всякий раз по пробуждении я нахожу под подушкой то клочок газеты, то крыло бабочки, то ещё какую деталь. И от этого в моей душе возникает странное чувство. Словно я вновь ребенок! Словно я могу. Но, впрочем, давайте о главном.

Исключая погрешность Лейбница, сингулярность Марса претерпевает недопустимые изменения. Я срочно передам Вам новую правку рукописи, (конечно же, не посредством электронной переписки) ведь мы должны держать всё в тайне от них…

О новой модели пока не может идти и речи!

Это сейчас как никогда опасно.

Гл. редактор издательства «Эйрграфт»

П. И. Пряников.

23 мая

Главному редактору издательства «Эйрграфт»

П. И. Пряникову.

Пётр Ильич! За всё время наших бесед на набережной я никогда не обращал внимания на здание, что расположено прямо возле сквера. Вспомните, такое, с желтоватым отливом, и львами, покоящимися на ступенях подъезда. Там в третьем этаже с четвёртого левого окна, где вечно открыты ставни и поэтические занавески играются с шаловливым весенним ветром, после вчерашней нашей встречи, когда вы внезапно ушли (возможно, телефонный звонок или какое иное вторжение) я заметил, что за нами ведёт наблюдение некто. А заметил я это так. Из-за тучи внезапно вышло солнце, и в окне, отражая его яркий горячий луч, сверкнул объектив подзорной трубы!

И он был нацелен точно на место наших бесед.

Теперь я пребываю в полном недоумении: кто бы это мог быть?

Однако пока мы не раскрыли этой тайны, я думаю, нам следует опасаться и даже, возможно, сменить место наших тайных встреч.

— С Уважением. Ваш друг Всеволод Фикалкин.

26 мая

Re: Всеволоду Фикалкину.

После того, как мы с вами сходили в тот странный дом, я всё никак не приду в себя. Вот уже вторые сутки я не сплю. Я не могу с вами увидеться. Я тоскую от этого безумно, и мне кажется, что мир вокруг потерял смысл!

Как там Женевьева — девочка моя?

Её глаза грезятся мне всякий раз, как только я на миг их закрываю.

Но я сделал главное — Я убедил всех!

И теперь рукопись подписана в печать!

Осталось совсем немного, и она — О прелестная дева моих грез! — увидит жизнь!

Но есть и страшное.

Хоть мы с вами и не успели, мой милый Всеволод, застать того странного человека с подзорным биноклем, я словно предчувствую, кто это, но помыслить, даже втайне, даже в самом себе — боюсь! Боюсь безумно!

(но, мне кажется, это я сам!!!)

Что вы сделали со мной?

Руки мои дрожат… жаба жаба… в голове сумбур, я словно в наркотическом забытьи… пятый сектор пространств… я будто падаю в бесконечность… тектонические пласты и вихри… всё это терзает… жаба жаба… меня. Что там? Принцесса Марса. Ведь это абсурд? Я уже и сам не знаю. В том здании с подзорной трубой стою я сам, и смотрю, как мы с вами листаем этот утопический роман… жаба жаба… а ангелы на ветвях поют голосами не родившихся младенцев…

Гл. редактор издательства «Эйрграфт»

П. И. Пряников.

1 июня

Главному редактору издательства «Эйрграфт»

П. И. Пряникову.

Жаба

Жаба

Жаба

Цикл-бесконечность!

С Уважением. Ваш вечный друг — Всеволод Фикалкин.

Жажда жизни

— Человеческий мозг — самая загадочная вещь во Вселенной! Никто ведь не знает, как и почему эволюционные процессы пришли к формированию столь сложного механизма и наделили им животное, которое, получив сей подарок, начало мыслить!

Такая мысль, ни с того ни с сего, посетила Заплющенко, перед самым началом штурма. Он сжал автомат, и по команде, разразившейся матерным скрежетом в наушнике, выскочил из-за укрытия. Пригнувшись, Заплющенко побежал к кирпичному дому, в котором террористы удерживали заложников. Он не видел, как из окна на третьем этаже, скрытый грудой мебели, наваленной неразборчивым хламом, высунулось дуло оптической винтовки, как направилось оно в его сторону, и чей-то безжалостный палец нажал на спуск. Он лишь услышал выстрел, и тут же почувствовал страшный удар в голову. Будто кто-то со всей силы ударил его молотком по темени. Заплющенко упал в жухлую траву, и сознание мгновенно покинуло его разломленную пулей черепную коробку.

— Ну, как вы, голубчик?

Володя открыл тяжёлые веки, и увидел, как из белого тумана постепенно нарисовалось розовощёкое лицо пожилого человека, в очках и с бородкой. Доктор был точь-в-точь таким, каким Заплющенко видел его в детстве, в книжке про Айболита.