Ведьма - Юлия Мартыненко Страница 34

– А как же по-другому, дорогой сват.

Пригубив наливочки насыщенно-вишневого цвета, помещик закусил пирожком и, прожевав, сказал:

– Итак, Никита Александрович, долгими разговорами томить вас я не стану. Да и нет нужды в этом. Наверняка вы знаете причину нашего приезда. Мне радостно, что сын мой Никола выбрал в жены Варвару. Давно мы уже с вами знакомы и хорошо знаем друг друга. Теперь же станет наша семья еще больше и крепче.

– Эх, Николай Афанасьевич, – задорно сказал хозяин дома, – верно говорите. Не описать словами нашей с матерью радости от этого союза. Давайте же выпьем за это.

Пригубив еще по рюмочке, трое мужчин продолжили ужин. В этот момент, стоявшая у печи хозяйка дома не сдержала слез и поднесла платок к глазам. Дочь же ее Варвара, весь этот час, прижимаясь ухом к двери, чуть не закричала от радости. Обычно сдержанная и спокойная, девушка готова была танцевать до упаду, так ее окрылили слова Николая Афанасьевича.

Достав с сундука шаль, она набросила ее на голову, представляя, что это фата, а вместо обычного платья на ней белое, подвенечное. Как наяву пред ней предстала картина – она вместе с Коленькой перед иконами преклонив колени, повторяет слова молитв вслед за батюшкой. И тихо-тихо, так, чтобы никто не слышал, она шепчет: «да, да, да». Вот уже ее безымянный пальчик украшает колечко из червонного золота. А потом кружатся они в танце весь день до самой ночи.

Пока Варвара мечтала, в соседней комнате мужчины ужинали и за трапезой обсуждали предстоящий обильный урожай, работы на лесозаготовке и починку мельницы. Почти все хлопоты по подготовке к свадьбе брали на себя матери. Любовь Ивановна уже приготовила приданое дочки. Ей оставалось договориться с портнихой о платье, зайти в церковь, чтобы условиться с батюшкой о венчании, и уладить некоторые бытовые мелочи. Жене же Николая Афанасьевича, хозяйке поместья, на плечи ложились заботы о праздничном обеде. И даже учитывая то, что сроку до церемонии оставалось чуть более месяца, хозяйки с усердием занимались положенными на них обязанностями.

– А где же прекрасная невеста? – спросил Николай Афанасьевич, уже слегка охмелевший от наливки. – Может, душенька выйдет, покажет себя.

Любовь Ивановна доброжелательно улыбнулась и поспешила в покои дочки. Через минуту в дверном проеме появилась Варвара. Выглядела она так, словно сошла c картины, нарисованной самым искусным художником. Русая коса, длиной по пояс, и толщиной с хороший кулак, была украшена алой лентой. Щеки горели румянцем. Большие голубые глаза светились счастьем, и оттого становились еще прекраснее. Вдобавок к невероятной внешности Варя обладала природной грацией, была доброй, воспитанной, умной и работящей.

Девушка улыбнулась, и в порыве чувств протянула руки к Николаю Афанасьевичу.

– Батюшка, – прошептала она и на глазах ее появились слезы.

Николай Афанасьевич встал и подошел к девушке, поцеловал ее руки и молвил:

– Моему сыну небеса послали исключительное сокровище. Надо бы ему сказать, чтобы каждый день не забывал благодарить Бога за это.

Варя опустила глаза, щеки ее стали еще краснее. Она ласково улыбнулась и села на лавочку, находившуюся неподалеку от окна. От счастья девушка, казалось, вся светилась, и свет этот озарял всех присутствующих в доме.

В этот славный вечер Николай Афанасьевич позволил себе ненадолго позабыть обо всех делах и вместе с добрым хозяином и по совместительству сватом, напиться наливки от души. Сердце его наполняла светлая радость за сына, который ни разу ни в чем не расстроил отца. Даже в выборе невесты он не прогадал.

Сватовство, которое по большей части походило на мирное застолье, постепенно подходило к концу. Поздним вечером Николай Афанасьевич и Федор поблагодарили хозяев дома и, забравшись в повозку, отправились домой.

Давно уже помещик не чувствовал себя так по-молодецки. Вспоминал он свои молодые годы, когда босяком еще бегал к будущей супруге Дуне с букетом полевых цветов. Затем, как добивался руки ее, шел наперекор семье. И не столами с кушаньями встречали его в доме невесты, а розгами, оставившими навсегда след на его теле. Прошло уже много лет, за плечами остались мгновения счастья и горя. Но ни минуты не жалел он, что жизнь свела его с Дуней.

Приказав извозчику прокатить их с ветерком, помещик жадно вдыхал ночной свежий воздух. Уж позабыл Николай Афанасьевич, что такое просто наслаждаться счастьем. А оно ведь таилось в самых простых вещах, которые не чужды ни богатому, ни бедняку.

Серп молодой луны слегка накренился вниз, словно подслушивая, что там творится на земле. Завидев повозку, которая, нарушая тишину майской ночи, мчалась по дороге, месяц засиял еще ярче, осветив путникам дорогу. Звезды, повторяя за озорником, стали так блестеть, что посмотрев на небо, Николай Афанасьевич не мог отвести от него взор.

– Гляди, Федор, какое небо сегодня! Как блестят звезды, как светит месяц! Посмотри! Да разве где увидишь такую красу! – восхищался Николай Афанасьевич.

Несмотря на количество выпитой наливки, он видел все ясно. Считая эту дивную светлую ночь хорошим знаком, помещик с легким сердцем добрался домой, и, не раздеваясь, завалился спать.

***

Ровно в пять утра, не нарушая привычного распорядка, Николай Афанасьевич открыл глаза. На тумбочке у его кровати стояла большая запотевшая кружка холодного кваса. Жадно насытившись им, помещик медленно встал, чувствуя как то ли от мыслей, то ли от наливочки, голова его отяжелела вдвое. Хорошо потрусив головой, словно пытаясь избавиться от нежеланной тяжести, помещик отправился умываться.

Во дворе его уже ждал тазик с ледяной водой, рядом на лавке лежало мягкое полотенце. Хорошенько окатив себя из таза, Николай Афанасьевич почувствовал, как сила понемногу возвращается в тело, а голова светлеет. Проделав несколько упражнений, являющихся обязательной частью его утра, помещик переоделся дома в чистую выглаженную одежду и направился в столовую. На столе дымил самовар, окутывая комнату паром и ароматными запахами трав. К чаю был подан свежеиспеченный хлеб и кусочек сливочного масла.

Авдотья Петровна, уже давно привыкшая к четкому и неукоснительному распорядку мужа, поделав все важные дела на этот час, сидела за столом и попивала чай из блюдца. Ей нестерпимо хотелось узнать, как прошло сватовство, но виду она не подавала и дала спокойно позавтракать мужу. Когда же кружка хозяина дома опустела, Авдотья внимательно посмотрела на мужа и нежно спросила:

– Николай Афанасьевич, как вы себя чувствуете после вчерашнего?

Помещик хитро улыбнулся, намеренно растягивая время, и сказал:

– Неплохо, душа моя, неплохо. Вот только стар я стал для таких посиделок. Хотя смею вам сказать, стол был добротный. Уж хозяйка постаралась. А какая у Никиты наливочка – песня! Сразу видно, человек в этом деле соображает.

Авдотья немного сжала губы, сдерживая желание тот час же расспросить о сватовстве, и