Ведьма - Юлия Мартыненко Страница 64

Когда Вите исполнилось сорок дней, его крестили в церкви святого Николая Чудотворца. Духовными родителями выбрали Ивана, друга Николы, и горничную Катерину, готовую с радостью принять на себя такую обязанность.

После церемонии крестные родители вместе с Николаем, Русланой, повитухой и Тихоном Гордеевичем скромно отпраздновали это дело в поместье.

К слову, Витенька отличался отменным здоровьем и тихим нравом. Он редко плакал или капризничал, что для маленького ребенка было большой редкостью. Но и улыбался он тоже нечасто. Хотя рос ребенок просто очаровательным. Каждый, кому удалось его увидеть, говорил, что малыш полностью пошел в отца: розовощекий, зеленоглазый, русоволосый. Сложно было даже представить, что у такой худой, белокожей и темноглазой женщины мог родиться такой ангелочек.

С ниток, защищавших младенца после рождения, Руслана сплела браслет, который, не снимая, носил Витя.

Перед сном Руслана пела малышу колыбельные. А когда Витя подрос, женщина садилась у его кроватки и рассказывала сказки. Николай, кабинет которого находился возле спальни, бывало, подслушивал за тем, что происходит в комнате. Он никогда прежде не слышал слов колыбельной, что пела Руслана, и уж точно не слыхал таких сказок, которые рассказывала жена.

Руслана говорила о народе, живущем на верхушках деревьев в маленьких домиках. Каждая новая сказка вещала об одном из этих невероятных людей, умеющих оборачиваться в животных и обладающих могучей силой. Кто-то мог обращаться с огнем, разжигать или укрощать дикое пламя. Другие владели силой ветра и могли одним лишь словом приказать шквалу снести с лица земли дома, выдрать с корнем деревья. Иные славились волшебными голосами, завораживающими обычных смертных или животных.

Но одна из сказок осталась в памяти Николая навсегда. В ней рассказывалось о могущественном старейшине народа, умеющим то, что неподвластно было никому на свете – управлять временем.

Он входил в реку, защищающую их дом от обывателей ближнего поселения и случайных прохожих, и заставлял время остановиться. В несколько мгновений воды реки застывали. Сначала прозрачным и тихим становился поток, обнажая сокровища, лежавшие на дне речном. Это были камни, на которых веками высекались магические руны.

Все, что происходило на свете в этот момент, замирало. Бабочка, пролетавшая мимо, повисала в воздухе. Можно было с легкостью разглядеть узоры на ее крылышках. Волк, оскалившись на случайную жертву, так и застывал с открытой пастью. Люди превращались в обездвиженные изваяния из плоти и крови. Стихии земли, воздуха, огня и воды подчинялись силе старца.

Но время не терпело, когда в него вмешиваются, и всегда требовало расплаты. Близкий старцу человек уходил в мир, где времени не было счета, а вечность не имела пределов. Никому не удавалось покинуть это место, кроме самого старца, который однажды оказался там по велению времени, чтобы понять, на какие муки он обретает близких людей.

Ужасным то место было тем, что ничего, кроме времени человеку не оставалось, а его было бесконечно много. Ни сна, ни еды, ни каких-либо простых радостей, а только великое множество часов наедине с собой. Самое простое, что случалось с несчастными, было помешательство. И когда наступал момент, в который человек отваживался на все, лишь бы больше ни секунды не пробыть там, выяснялось, что смерти больше нет. Два раза смерть не приходит, и выбраться оттуда невозможно.

Многие истории Руслана делила на маленькие части, и когда Витя начинал капризничать и требовать продолжения, Руслана успокаивала сына и говорила, что обязательно расскажет все завтра.

В один из вечеров, когда Руслана окончила рассказывать сказку о времени, и Витя уснул, Николай подозвал жену к себе и спросил:

– Не слишком ли рано сыну знать о смерти, тем более, об этом странном месте, где нет времени?

Руслана улыбнулась глазами и погладила мужа по щеке так же нежно, как гладила сына.

– Нет, конечно, это ведь только сказки. Он это знает.

Николай не стал спорить, но задал вопрос, уже давно его интересовавший:

– А откуда ты взяла эти истории? Впервые слышу что-то подобное. И что это за люди, живущие на верхушках деревьев в домиках?

– Это домовины, – спокойно молвила Руслана. – Раньше людей хоронили в домовинах на деревьях, чтобы дикие звери не смогли растерзать тела умерших. Великий народ жил до и после смерти в таких домиках, отдалившись от обычных людей. Разве ты не слышал ничего подобного?

– Нет. Однако, это плохие сказки для маленького мальчика, – возмутился Николай. – Пусть он лучше гуляет с другими детьми, а на ночь ты расскажешь ему что-то более светлое и доброе.

– Ему хорошо со мной! – теперь голос Русланы звучал твердо. – Я его мать и буду решать сама, чем ему заниматься и какие сказки слушать.

– Я не спорю с тобой, лишь говорю, что он должен хоть немного проводить с другими детьми. Ты избегаешь сельчан и приезжих, не ходишь на службы, не принимаешь гостей. Когда Витя вырастит, он станет таким же нелюдимым, как ты. Ему сложно будет найти друзей, семью. Ты это понимаешь?

– Витя найдет себе и верных друзей и любовь. Он очень умный мальчик. Если мое общество ему наскучит, он волен гулять с сельскими ребятишками. А мне мой дорогой муж, оставь право самой решать, с кем якшаться, а с кем нет. Если ты считаешь, что я плохая жена и мать, то скажи это прямо.

Руслана хотела отправиться в спальню, но Николай, почувствовав вину за сказанное, тут же поспешил извиниться.

– Прости, что наговорил тебе глупостей, – сказал он. – Просто я целыми днями провожу в работе и слишком мало нахожусь с тобой и сыном. Я не хочу, чтобы вы скучали.

– Все в порядке, Никола, – успокоила мужа Руслана. – Скитаясь почти всю жизнь, я страдала от голода и холода, а теперь у меня есть сын, кров и любимый мужчина. Более я ничего не прошу. А Вите я готова отдать все, что есть у меня.

Ссоры между супругами случались крайне редко, да и ссорами это сложно было назвать, но каждый раз Николай чувствовал себя после таких разговоров подавленным. Он пытался находить хоть немного времени, чтобы гулять с сыном. Никола сажал ребенка впереди себя на лошадь, и вместе они объезжали село.

– Когда-нибудь это все будет твоим, – говорил Николай сыну, когда они забирались на холм, из которого Каменку было видно как на ладони.

– Все-все? – удивленно спрашивал Витя.

– Конечно, – подтверждал отец. – Поместье перейдет тебе по наследству, и ты будешь распоряжаться им, как справедливый и хороший хозяин. Это большая ноша, сынок, но я уверен, ты справишься с ней. До того момента мы с матерью будем помогать тебе и учить всему, что знаем сами.

Николай был убежден в этом так твердо, как