Ведьма - Юлия Мартыненко Страница 65

Дом Рогожиных, по какой-то случайности полностью осиротевший после уезда единственных хозяев, Николай каждый раз миновал с легким сердцем. Урожай исправно зрел и собирался, скот не косили болезни, люди рождались и умирали как обычно. Поместье не процветало, но и не терпело убыток. Колесо жизни крутилось, оставляя позади себя дорожку из событий разной масти не омраченных таинственностью или чертовщиной.

В сентябре, когда Вите было семь с половиной лет, он пошел учиться в сельскую школу. Руслана могла обучать сына дома, но уступила мужу в его просьбе. В последние несколько недель ей нездоровилось, поэтому часто Руслана запиралась в своих покоях, закрывала окна ставнями и лежала на кровати.

Зима оказалась лютой, поэтому женщина не покидала поместье, почти не выходила из комнаты. Она редко бывала с мужем, большую часть времени посвящала сыну или просто сидела в комнате одна.

В пасмурный мартовский день, когда Вите исполнилось восемь лет, ранним утром Николая разбудил крик Русланы. Тут же послышались быстрые шаги по коридору и лестнице. Николай выбежал из спальни и последовал вслед за супругой на улицу. Он увидел Руслану возле ворот; девушка босая, в одной исподней рубашке, протягивала руки вверх и громко смеялась. На воротах сидел большой черный ворон. Когтями птица крепко вцепилась в дерево; перья ее были вздыблены, а маленькие угольно-черные глаза смотрели на Руслану до того момента, пока Николай не сошел с крыльца. Ворон глянул на Николу и громок каркнул.

– Руслана, что ты здесь делаешь? – спросил Николай, приближаясь к жене. – Зайди в дом, холодно.

Руслана странно и как-то неестественно улыбнулась. В ее очах проблеснули огоньки безумия. Девушка легонько дотронулась до щеки мужа и жутко засмеялась.

– Что заставило тебя выбраться из постели и побежать во двор в одной рубахе? – спросил Николай, чувствуя неопределенный страх в душе.

– Радость, – смешливо молвила Руслана. – Мне почудилось, что братец вернулся и зовет меня.

– Всеволод? – испугался Николай. – С чего ты это взяла?

– Он всегда является нежданно, – Руслана засмеялась. – Я будто слышала его зов. Но это всего лишь ворон, обычный ворон.

Не давая больше никаких объяснений, Руслана зашла в дом. Николай, нахмурив брови, посмотрел на птицу, невозмутимо следившую за всем, что происходило во дворе, и бросил в нее камнем. Ворон взлетел вверх и скрылся за воротами.

В обед накрыли праздничный стол, и хозяева поместья, вместе с кумовьями и Витей сели пировать. Руслана почти не дотронулась до еды и все глядела в сторону кухни, будто ожидая кого-то. Ее манера держаться в обществе не отличалась новизной для всех присутствующих, кроме Николая. Помещик заметно нервничал, ожидая, что с минуты на минуту дверь отворится, и войдет Всеволод. Последняя беседа с ним оставила в душе Николы неприятный осадок, поэтому встреча с шурином была нежеланна.

Вопреки всем предчувствиям никто не явился. Вечером все улеглись спать, но около полуночи Николай услышал внизу громкий звук пианино. Он мигом выскочил в коридор, спустился на первый этаж и увидел Руслану. Всеми пальцами она била по клавишам, нарушая покой дома чудовищными звуками. Николай схватил Руслану за руку и оттащил в сторону.

– Ты одурела? – закричал он. – Что с тобой?

– Оставь, Коленька, – как ни в чем не бывало, сказала Руслана. – Мне поиграть вздумалось.

– Безумная! – вне себя от злости заорал Николай. – Сына желаешь до смерти напугать?

Николай с силой потащил жену в ее спальню. Он кинул женщину на кровать, и грозно произнес:

– Ложись спать, Руслана! И больше не вздумай творить подобное!

Николай покинул комнату и зашел к себе. До самого рассвета он не смог уснуть, а утром, когда помещик зашел поговорить с супругой о ночном инциденте, то не получил никаких объяснений.

Каждую последующую ночь Николай слышал, как Руслана покидает спальню и неприкаянно бродит по дому. Больше она не истязала пианино, но теперь из сумрака доносился ее зловещий тихий смех. Порой чудился шепот, который вторили стены и окна, и даже сам ветер, гуляющий за окном. Как-то раз Николай застал жену на кухне с шерстяной нитью в руках. Она вязала пальцами узелки, уставившись в стенку.

Поведение супруги, поначалу воспринимавшееся как чудачество, позже не на шутку стало волновать Николая. Впервые со времен постройки поместья он стал постоянно запирать ворота, которые раньше часто оставались открытыми. Никола боялся, что Руслана может навредить себе или кому-нибудь еще. Страх, как зерно, посаженное в благодатную почву, рос и креп.

Он укрепился в тот день, когда нашли мертвого Акима на заднем дворе. Рядом с его телом лежала нитка с узелками, которую супруга крутила в руках. Кончина его была неожиданной и необоснованной. Тихон Гордеевич лишь развел руками, не в силах объяснить точную причину смерти.

Этой же ночью Руслана вышла из комнаты, стала бегать по коридору и весело что-то напевать. Никола обнаружил супругу на кухне. Руслана, с растрепанными волосами и диким взглядом танцевала и пела одно лишь слово:

– Смерть, смерть!

Она хохотала и прыгала так, что казалось, сейчас она взлетит ввысь, нырнет в окно и скроется в сумраке ночи.

От страха Николай оторопел, но сразу же, придя в себя, он перекрестился и сказал:

– Господь, что же это творится?

Руслана, наконец, обратив внимание на мужа, улыбнулась и, подбежав к нему, схватила его за руки и стала кружиться и смеяться. Никола тут же отбросил ее прочь и взялся руками за голову. Он не ведал, как поступить дальше. В доме, помимо Русланы и его, находился маленький Витя.

Тогда Никола увидел дверь, ведущую из кухни в полуподвальное помещение, где хранилась кухонная утварь, дрова и прочие хозяйственные вещи. Мужчина закинул безумную себе на плечо и спустился вместе с ней в подсобку. Все это время Руслана кричала не своим голосом:

– Отпусти меня! Отпусти немедленно! Отпусти!

Никола выполнил ее просьбу уже в подвале и поспешил немедленно удалиться. Он запер деревянную дверь на замок и, облокотившись об нее, опустился на землю. Руслана кричала и била дверь руками и ногами. Ее голос преобразился до такой степени, что если бы Никола не знал, кого он оставил в подвале, то подумал бы, что в нем беснуются черти.

Она то ли смеялась, то ли плакала, громко зовя брата по имени снова и снова. Николай закрыл уши и поспешил подняться на второй этаж. Дрожащими ногами он добрел до комнаты сына, и, убедившись, что тот спит, направился к Тихону Гордеевичу пешком.

Безлунная неспокойная ночь накрыла