Сергей Калашников - Аборигены Прерии Страница 11

— Блин! Деллка! Тебе сколько лет?

— Шестнадцать. Мы одногодки. И не «Блин!», а «Вот незадача!», мы ведь с тобой сейчас в приличном обществе, а не на тусовке мокроносых прыщеватиков. Так что там, на счёт простоты? Я тебе, понимаешь, душу открыла нараспашку, а ты мне дежурно-падонскую «истину» впариваешь походя. Нет, дружок, при таком отношении к представительницам дружественного пола, трахаться тебе всю жизнь со стервами или лярвами. Ну с безмозглыми ещё, конечно, но они тебе быстро надоедят.

Вот! Опять вогнала парня в ступор. Ведь только-только начал разговаривать осмысленно, и тут она его от всей своей истерзанной души и отоварила. Надо ему как-то всё по-простому объяснить.

— Короче, Стёпа, ты мне симпатичен, но рушиться с тобой в пучину страсти я сегодня не стану. Во-первых, у меня до тебя никого не было, и я маленько сомневаюсь, что после дефлорации буду себя комфортно чувствовать в сбруе, вися на стропах до самого вечера.

А во-вторых, чисто по-человечески я ещё не настолько хорошо тебя узнала, чтобы вступать с тобой в ни к чему не обязывающие отношения. Ты ведь жениться на мне не планировал?

— Нет.

— Стало быть, предполагаешь встречу для обоюдного удовольствия. А приступать к её реализации без искреннего и всепоглощающего желания доставить партнёру радость, это, мне кажется, нечестно с моей стороны. Нет, я понимаю, что ты со всей душой, что давно и сильно мечтаешь добиться моей благосклонности, что видишь меня в своих снах и просыпаешься по утрам с моим именем на устах, но теперь дай и мне некоторое время на то, чтобы я осознала то же самое.

Слегка стеклянные до этого момента глаза юноши стали оловянными. Опять она что-то не то сказала. Кажется, с ним действительно нужно немного проще, ну пацан же совсем!

— Давай, дуй домой. Тебе ведь с полудня сегодня в смену заступать. Как раз дымка рассеялась. А мне тоже следует поспешать, чтобы Еловую падь пройти пока солнце высоко, а то как вдарит своими лучами навстречу… — она не договорила. Стёпка послушно отправился делать то, что ему велели, и его спина на этот раз вопила на весь мир, что он возмущён до глубины души. Захотелось погладить, успокоить, умиротворить.

Белоснежная вершина Пика Эскапизма, которую она разглядела ещё вчера вечером перед посадкой у Стального водопада, снова маячит впереди. Склоны покрытых лесом гор тянутся правее на значительном отдалении. До самой Лысухи ей лететь равномерно и прямолинейно, так что голова занята переживаниями по поводу сегодняшнего ночного гостя. Ведь это надо же, как она распереживалась из-за обычного домашнего мальчика.

Нет, как-никак, парнишка сделал на неё первую в её жизни однозначную и недвусмысленную предъявку. Или заявку? Или запрос? Не в словах проблема, а в том, что ведь виделись они всего четырежды. Точно, только на экзаменах. Да, смотрел он на неё, так не он же один. Парни всегда разглядывают девушек, так положено, иначе, для чего красиво одеваться и продуманно макияжиться? А потом, едва узнал её по голосу и выяснил, где найти, сразу примчался. И как он её тогда назвал, вчера, ещё из диспетчерской?

Ну-ка, запускаем поиск. Ха, а парень-то читает книги старых авторов. И она ему такого наговорила! Ужас! Стыдно. Кроме того, что она его обидела, так ещё и обманула, сверкнув перед глазами своими прелестями, до которых так и не допустила, а потом отказала самой себе, и ему в исполнении своего же собственного желания. Сейчас, задним числом, рассеялись последние сомнения в том, что она хотела того же самого, зачем он, собственно, и явился.

Поворот вправо и начинается портик. Встречаются в горах Прерии такие участки, словно уставленные высоченными, до сотни метров высотой, столбами, образовавшимися в результате эрозии. Эта группа тем и нехороша, что расположена высоко в горах, и подниматься выше её верхней кромки не стоит — она и так уже на двух с половиной тысячах, и идёт на всех четырёх пропеллерах, потому что плотность воздуха заметно снизилась. И дышится уже не так, и куполу требуется более высокая скорость, чтобы держать её вес. Так что — впереди слалом. И вот тут-то она и вызвала Стёпку, не потому, что так решила на основании анализа объективных данных, а просто ей этого захотелось.

— Прими картинку, — она не представилась и даже не обратилась, а просто сказала эти слова, едва установилась связь.

— Ух, ты! — сейчас он видит её глазами, — срочно уходи вверх!

— Не могу, Степашка, две семьсот. И скорость терять нельзя, — каменные стены словно наскакивают на неё, то справа, то слева. Рыхловатые, с виду, обнажающие структуру слоёв осадочных и метаморфических пород, местами заросшие или вдруг отчего-то идеально гладкие. Делла интенсивно маневрирует, заботясь о том, чтобы выписываемые парапланом дуги нигде не пересеклись с твёрдой поверхностью.

— Правее возьми, стена слишком близко.

— Нельзя, сейчас выйду из ветровой тени и меня как раз вправо и швырнёт.

— Ух ты, ййё! Уваливайся!

— Так и сделала, сейчас, обойду этот столб и под другим углом попробую через ту узость… нет, вот другой проход открылся.

Минут десять интенсивного маневрирования и лабиринт позади. Зато крутые стены долины с обеих сторон интенсивно сближаются.

— Что такое, Делла, почему падает скорость?

— Встречный ветер в узком месте, только со снижением ещё и продвигаюсь.

Вот земля уже в паре десятков метров под ногами уходит за спину со скоростью неторопливого пешехода, но стены расходятся в стороны и разваливаются в склоны, на которых растёт трава и кустарник. Можно даже немножко набрать высоты и подразогнаться. До верхней точки участка остался всего километр а там… Аххх! Вот это вид. Панорама восхитительная. Под ногами долина со множеством озёр, слева — Пик Эскапизма горделиво подбоченясь смотрит в спокойные зеркала воды и отражается в них вместе с высоким небом и пёрышками облаков.

Делла умышленно обвела головой всю картину и услышала в ответ сдавленный полувыдох-полустон восторга.

— Ух ты! Здорово! Я прерываюсь, на посадку захожу. Пока, — слышно, что Степану жалко прерывать контакт и браться за рычаги.

А ей предстоит ещё несколько часов скучного однообразного полёта. Следующий интересный момент будет часа через четыре, это уже в прямой трансляции не передать — её парень в это время на службе.

Чей парень?

Ну, подруга, ты даёшь!

Буквально несколько минут прошло, и вдруг до слуха донеслись не вполне благозвучные звуки. Кто-то насвистывал, причём фальшиво, но, тем не менее, мотив был узнаваем. Перевела взгляд на индикаторы — Стёпка почему-то оставил задействованным голосовой канал.

— Тонкий шрам на любимой попе — рваная рана в моей душе, — вот что выводит, засранец. Только без слов. Не иначе, сконцентрировался на приземлении, и вылезло из него рефлекторно.

Так вот! Такой шрам на этом самом месте у Деллы имеется, она как-то раз нерасчетливо кое с чего съехала. Не заметить его он не мог.

И не так уж сильно он фальшивит.

Глава 5

Каникулы Аделаиды

Главный инструмент бахчевода

Западнее южной части Большого хребта находится та самая прерия, облик которой воодушевил человека, давшего имя планете. С гор, среди которых сверкающие льдом вершины встречаются лишь изредка, сюда стекают многочисленные ручьи и речушки, большая часть которых так и теряется в бескрайних равнинах. Лишь четыре реки — Борейка, Зефира, Эола и Анемона — доносят свои воды от самых ледниковых отрогов до южного берега материка, напоив по пути прибрежные заросли густого кустарника.

Оставив позади по левую руку самый северный и самый маленький из «снеговиков» — пик Эскапизма — Делла без приключений прошла Еловую падь, ложбину между горами основного хребта. По прибору здесь две четыреста, не слишком хорошо, но просторная прямая седловина, свежий ветер в спину и превосходная видимость — замечательно. Вылетела на равнины со скоростью авиетки или даже коптера, удержалась в воздушных потоках, ради такой удачи даже «пересидела» в стропах лишних пару часов, отмечая с удовольствием по датчику «проглоченные» километры. Она выиграла по сравнению с первоначальным планом целых два дня пути, и на закате приземлилась рядом с домиком фермера, с которым договорилась заранее. Гор с земли отсюда уже не видно.

«Домик» превзошел любые ожидания. Эта двухэтажная постройка размером тридцать на тридцать метров с плоской крышей и внутренним двором была возведена из самана и не имела наружных окон с южной стороны, зато внутри царила тень и даже крошечный фонтанчик журчал свободно падающими струями.

Приняли гостью сдержанно — раньше ни с кем из здешних обитателей она знакома не была. Густой пастообразный сок непривычного вкуса и ломтики маринованной тыквы — вот и всё, чем ужинали. Но сытно. Комнатку выделили как у всех, с выходом на внутреннюю галерею — цепь балконов или лоджий, опоясывающую открытое пространство. Хоть и с устатку, но отметила, что семья большая, три поколения, внуки взрослеют.