Игорь Поляков - Доктор Ахтин. Жертвоприношения Страница 12

— А мысли о самоубийстве вас не посещали?

— Нет.

Голос твердый и уверенный. Жаль, что она не хочет признать очевидное. Она ненавидит эту жизнь и своих родителей, но законы общества сильнее. Мысли о собственной смерти практически не посещают её, но изредка она представляет себя лежащей в гробу. И в этих фантазиях мать рыдает в изголовье, проклиная свою невнимательность и равнодушие к дочери, а бледный отец стоит рядом и молчит, не в силах вымолвить ни одного слова.

— Динара, вы когда-нибудь пытались похудеть? — снова задаю я вопрос. И, так как он на этот раз вполне разумный, то она отвечает спокойно:

— Пыталась, но ничего не получилось.

— Ладно. Хватит вопросов. Давайте я расскажу вам, как мы будем лечиться.

Я пишу рецепт и направление. Протягиваю бумажки девушке.

— Этот препарат будет улучшать кровоток в сосудах. По одной таблетке три раза в день. Это направление на массаж воротниковой зоны, на который вы будите ходить со следующей недели. Далее, вы должны похудеть хотя бы на десять килограмм, а лучше на двадцать. И только после этого можно будет убрать шум в ушах, и в этом я вам помогу.

Динара берет бумажки, молчит мгновение и потом говорит:

— Я не смогу похудеть.

— А вы попробуйте. Потому что иначе не получится. Всё, можете идти.

Я отворачиваюсь от пациентки. Пока мне больше нечего ей сказать. Я неторопливо дописываю амбулаторную карту, краем глаза видя, что Динара не уходит. Она молчит, но и не уходит. Наконец-то, решившись, она начинает говорить:

— Как мне похудеть, если они постоянно ругаются и от этих криков у меня идет кругом голова. Только когда я ем, я немного успокаиваюсь. Поэтому я ем практически всё время, пока нахожусь дома, — девушка говорит тихо, опустив голову и не глядя на меня, — да, я хотела смерти родителям, и потом я хотела сама умереть, но это только мысли. Я бы никогда не смогла это сделать.

Она на мгновение замолкает, и потом продолжает:

— Мне самой противно смотреть на себя в зеркало. Я ненавижу своё тело, особенно летом, когда я хожу почти всегда потная. У меня нет друзей, у меня нет подруг, мне некуда пойти, и мне противна сама мысль идти домой и слушать, как орут друг на друга родители. И этот шум в голове — одно время я привыкла к нему, но когда начались обмороки, я поняла, что это плохо, и я вдруг поняла, что хочу жить.

Вот это мне уже нравится.

Она перестала зарывать голову в песок.

Я поднимаю голову и говорю девушке:

— Хотеть жить — это хорошо. Теперь попробуйте захотеть избавиться от лишнего веса. У вас получится, я в этом уверен.

Она ушла.

Я смотрю в окно и думаю о том, что без меня ей не справиться. И дело даже не в лишнем весе. Я просто хочу, чтобы девушка изменилась.

У Динары Ганиевой нарушение кровообращения в позвоночных артериях на уровне шейных позвонков. Эти артерии питают не только слуховой аппарат, и поэтому при недостатке питания возникают обморочные состояния. Но это одна из причин. Вторая — хроническое невротическое состояние. Постоянная стрессовая ситуация изменяет работу мозговых структур, вызывая слуховые галлюцинации в виде постоянного шума в ушах.

И для полного излечения убирать надо обе причины.

Огни большого города. Мерцающее море, смотреть на которое сверху Семену нравилось. Особенно, когда тепло. Сидеть на крыше пятиэтажной хрущевки, стоящей на высоком холме, чувствовать тепло, идущее от шифера, и созерцать плывущие во мраке многочисленные огоньки. Если долго смотреть на них, то движение становится таким явным, что начинаешь сомневаться в реальности бытия. Мерцающие волны накатывают на тебя. Течение белых огней, внезапно окрасившись красным цветом, замирает, чтобы вскоре вновь устремиться вперед белой яркостью. Разноцветные пятна рекламы, как корабли, плывущие в неведомую даль.

И над всем этим серебристый диск луны.

Созерцание располагает к неспешному ожиданию.

Семен ждал, когда девушка с ником «Черный» выйдет на крышу. В процессе наблюдения за будущей жертвой он выяснил, что девушка любит по ночам сидеть на крыше и курить. Это у неё получается не каждую ночь, но Семен был уверен, что сегодня ему повезет.

Впрочем, это везение он подготовил.

Он только что прочитал на экране смартфона последний пост под своим рассказом и точно знал, что очень скоро жертва появится на крыше.

Семен Александров не понимал, зачем женщины курят. Сам он никогда не курил, и не понимал этой привычки.

Зачем травить свой организм?

В чем фишка?!

Однажды он спросил сокурсницу об этом, и не получил четкого и однозначного ответа. Всего лишь пустые разговоры о снятии эмоционального напряжения и расслаблении, об общении и взаимопонимании, о зависимости и страхе пополнеть на фоне отказа от курения. Он смотрел на собеседницу и удивлялся людской тупости. Ему стоило больших трудов не сказать в лицо сокурснице, что она тупая дура.

Семен услышал шорох, и замер.

Жертва вылезала на крышу. Сев на теплый шифер, она закурила. Семен в пламени зажигалки увидел лицо девушки, и сказал:

— Черный, я ведь тебе говорил, что курить вредно?

Девушка поперхнулась дымом и закашлялась. Повернувшись, она с испугом посмотрела назад.

— Иногда из-за вредной привычки можно умереть, — с улыбкой сказал Семен.

— Ты кто?

— Киллер.

Лицо девушки, посеребренное светом луны, казалось мертвенно бледным, и Семен решил, что это вызвано, в том числе, и его словами. Страх, как предчувствие смерти. Жертва еще думает, что есть какой-то выход, но ужас заползает в сознание и мешает адекватно мыслить.

— Я правильно поняла?! Тот самый?

— Да.

Семен увидел, что девушка с ником «Черный» испугалась, но не так сильно, как он ожидал. Это ничего не меняло, а даже становилось интересным. Жертва, возможно, будет сопротивляться, что придаст остроту ощущениям.

— И что тебе надо, дебил гребаный?

— Убивать тебя пришел. Ты ведь только что прочитала мой новый рассказ и даже оставила пост, в котором написала, что курить или не курить — это выбор каждого человека, и не мне указывать, что тебе делать. Так же ты высказалась, что мой новый рассказ — вонючая блевотина на чистой поверхности сетевой литературы. И это образное сравнение мне очень понравилось.

Семен сидел в паре метров от девушки, которая стояла на ногах. У жертвы было два пути — бросится туда, откуда она пришла или прыгнуть с крыши с высоты пятого этажа. Она выбрала первый путь и у неё не получилось. Семен оказался проворнее. Девушка была уже наполовину в слуховом отверстии, когда он схватил её за куртку и с силой ударил о деревянную поверхность окна. Затем он вытащил её и нанес удар кулаком по лицу. Бросив обмякшее тело на шифер, он снова сел.

Через минуту она очнулась.

— Я обещал, что убью тебя. И, как видишь, я выполняю своё обещание.

— Ты псих, — пробормотала она разбитыми губами.

— Возможно. Но я отвечаю за свои слова. Готова ли ты ответить за свои?

Никак не среагировав на его вопрос, девушка перевалилась на бок и покатилась к краю крыши. И опять Семен оказался проворнее. Подтащив волоком упирающееся тело обратно, он развернулся и сильно ударил ногой в живот.

Задохнувшись, она замерла, свернувшись клубком.

— Я обещал тебя повесить, — сказал Семен, склонившись к её уху, — и вот она, твоя смерть. Заметь, как я щедр, — ты умрешь на любимом месте после последней выкуренной сигареты.

Семен накинул заранее приготовленную петлю на шею жертвы и, перебросив длинную веревку через стойку антенны, зафиксировал её узлом. Затем он приподнял легкое тело девушки и бросил его вниз.

Через секунду веревка натянулась. Стойка антенны немного погнулась, но выдержала тяжесть уже мертвого тела.

Семен быстро осмотрел место казни, и, не заметив ничего, кроме брошенного окурка, неторопливо надел на голову наушники и пошел по крыше к пожарной лестнице на другом конце крыши. В ушах начал петь Бутусов:

Радиола стоит на столе,Я смотрю на тень на стене.Тень ко мне повернулась спиной,Тень уже не танцует со мной.Какие-то скрипки где-то впилисьВ чьи-то тонкие плечи.Эта музыка будет вечной,Если я заменю батарейки.

Проснуться рано утром еще до звонка будильника и радоваться солнечным лучам, заглянувшим в окно. Сварить себе кофе, выйти с чашкой на балкон и, сидя в плетеном кресле, прихлебывать ароматный напиток и смотреть на просыпающийся город. Делать всё неторопливо. И думать о том, что принесет новый день.

Мария Давидовна уже давно не испытывала подобных чувств, поэтому с удовольствием подчинялась размеренной неторопливости собственного организма. Допив кофе, она не вскочила сразу и не стала собираться на работу. Во-первых, еще очень рано. Во-вторых, сегодня она взяла на работе отгул. Около девяти часов утра за ней заедет Вилентьев, и они поедут в детский дом. Майор прав, — надо поговорить с девочкой, может она что-то слышала или видела.