Евгений Лукин - С нами бот Страница 18

И всё же без бота не обошлось. Герда объявила, что я лечу с ними в Барселону. А мне проще проболтаться несколько часов в самолёте, обмирая на каждом воздушном ухабе, чем сказать кому-либо твёрдое вежливое «нет». Тем более даме.

Впрочем, как вскоре выяснилось, мог бы и не отказываться. Испанию мы с Труадием Петровичем долго ещё не посетим. А Лёша Радый – уже никогда.

Глава тринадцатая

Куда-то мы ехали втроём. Точнее, вчетвером, если считать шофёра. Бот поддерживал беседу, я же с лёгкой душой домусоливал первую редакцию «Войны и мира». В момент категорического императива (ПОДЬ СЮДЫ) я как раз обомлел над невероятной даже для Его Сиятельства фразой: «Статистика преступлений показывает, что человек, думающий, что он убивает свою жену потому, что она изменила ему, исполняет только общий закон, по которому он должен пополнить число убийц в статистическом отчете».

ПОДЬ СЮДЫ

Не знаю, что побудило автопилот вернуть меня на заднее сиденье серебристого «мерса», но главное я увидеть успел. Впоследствии, во избежание шума, случившееся оформили как дорожно-транспортное происшествие. Но уверяю вас, это была самая настоящая подстава с тараном. Только-только зажёгся зелёный, и мы почти миновали пустынный пригородный перекрёсток, когда давно уже болтавшаяся перед нами одинокая иномарка внезапно притормозила. Притормозили и мы. Практически остановились, став мишенью для тёмной легковушки (потом мне сказали, что это была «десятка» цвета маренго), самоубийственно стартовавшей аккурат с жёлтого на красный.

Потом было установлено, что в нашу переднюю дверцу она вошла уже на скорости под сто километров в час, но в тот миг мне показалось, что катится к нам легковушка медленно и равномерно. Выходит, не врали очевидцы всевозможных катастроф, утверждавшие, будто в моменты опасности происходящее почти останавливается. Говорят, что причиной тому страх. Но страха я не почувствовал вообще. Успел лишь раздражённо подумать: «Ну вот…»

Запомнил самое начала удара и вздувающийся волдырь подушки безопасности за лобовым стеклом идущей на таран машины. Ни грохота, ни скрежета не услышал – очутился вдруг на больничной каталке. Этакая тарантиновщина. Попытался вдохнуть – и был изумлён болью в треснувших рёбрах.

Здравствуй, родной комплекс! Здравствуй, родной корпус! Здравствуй, родной этаж! Палата, правда, не родная, но всё равно – здравствуй! Народ на койках сменился полностью, однако врачи и медсёстры меня ещё не забыли. Светлоглазая Даша даже взвизгнула слегка, увидев, кого ей привезли. Вот он, новый шанс показать то место, куда её когда-то укусил комар!

Впороли обезболивающее, дышать стало полегче, и я спросил наконец, что с остальными. Ничего особенно хорошего мне сообщить не смогли. Лёша Радый и шофёр Толик в тяжёлом состоянии. В крайне тяжёлом. Собственно, оно и понятно – удар пришёлся в основном на них. С Труадием чуть полегче, но он, оказывается, сердечник, так что тоже картина сложная.

Вот тогда-то и ворохнулся во мне страх.

Поймите, меня впервые в жизни пытались убить. Пусть не персонально, пусть за компанию… Или всё-таки совпадение? Ну не камикадзе же он, не шахид – тот, кто сидел за рулём «десятки»!

Впрочем, как мне потом сказал следователь, с водителем этим история тёмная. История цвета маренго. Абсолютно точно, что уцелел. Спасла подушка безопасности, чьё медленное возбухание я видел собственными глазами. Перекрёсток, как я уже упоминал, пустынный. Те, что сидели в иномарке, вытащили виновника ДТП из разбитой «десятки» и увезли в больницу. Нас не увезли, а его увезли. В какую больницу? Неизвестно. Далее след лихача теряется. Как и след иномарки. А сама «десятка», оборудованная по инициативе бывшего владельца подушкой безопасности, между прочим, к моменту столкновения второй день числилась в розыске.

Какое ж, к чёрту, совпадение?

К счастью, по пятам за нами совершенно случайно следовала машина МЧС. Хорошо, что не катафалк. У похоронных команд несколько иные профессиональные навыки. А спасатели оперативно вскрыли дверцы, вынули наши бесчувственные тела, сделали инъекции, вызвали «скорую» и заодно отсняли на видеокамеру неприятный сюжет, который уже вечером неоднократно прокрутили по местному телевидению.

Да, собственно, в приключении этом загадочно всё. Как вам, например, понравится такое: металлическую фляжку с коньяком во внутреннем кармане пиджака сплюснуло (видно, она-то рёбра и поломала), а хрупкая коробочка на поясе целёхонька. Работает. И линзы на месте, и ушные вставочки. Впрочем, надо будет всё равно, коли случай представился, сходить к Олжасу Умеровичу – пусть проверит как следует. А пока я всю свою механику выключил. Тряхнуло-то её, что ни говори, крепко.

Палату мне отвели почище и попросторнее, чем в прошлый раз. Соседей всего двое, и оба – тоже участники какого-то там ДТП. Мне это показалось странным.

– Здесь что, по специализации раскладывают? В прошлый раз, когда я в траншею провалился, одни только паданцы в палате лежали…

– А как же! – заметил с достоинством сосед, чьи глаза были обведены чудовищными траурными синяками. – Тебя ж не из траншеи, тебя сейчас из «мерса» вынули…

Резонно.

А за окнами уже вечереет. Я сижу на краю койки, выпрямив позвоночник, потому что лежать больно. К Олжасу Умеровичу, наверное, идти поздновато, а в реанимацию меня, конечно же, не пустят. Прогуляюсь хотя бы по коридору. До лифта и обратно.

Встаю. Выправка у меня гвардейская. Как у Эдит Назаровны. Всё верно: сломанные рёбра – залог правильной осанки. Впрочем, когда делали рентген, сказали, что переломов не видать. Должно быть, трещины.

Будем считать, отделался лёгким испугом. Ушибы – не в счёт.

Осторожно выбираюсь из палаты, достигаю холла, после чего невольно издаю опрометчивый смешок, тут же срывающийся в утробный болезненный стон.

Посреди помещения стоит всё тот же письменный стол, а за ним, вы не поверите, сидит мент с пистолетом. При виде меня служивый встаёт и перекрывает мне дорогу.

– Пожалуйста, вернитесь в палату.

– Это вы здесь из-за меня?!

Выясняется, что да. Пока не отброшена версия криминальной разборки, мою персону будут беречь как зеницу ока.

Нет, но предполагал ли я когда-нибудь достичь высокого статуса Александра-Николая-Эдуарда?

Плохо. Оказывается, напрочь отвык говорить с людьми сам. Хотя, если честно, я и раньше не шибко это умел. Часов до семи прикидывал, как избежать набега неистовой Артамоновны. Сейчас бы он был совсем некстати.

Наконец придумал и рискнул на пару минут оживить автопилот. В режиме сотика. Позвонил, сказал, что Труадий Петрович попал в больницу и мне придётся побыть с ним здесь до утра. Дипломат. Талейран.

Разумеется, посыпались вопросы, но я прикинулся, будто связь плохая, и отключился.

Кому ж это мы, интересно, перешли дорогу? Да всем! По сути дела, затеяли новый передел собственности. Многим ли это, скажите, понравится? Странно только, что покушение какое-то непрофессиональное. Обычно стреляют, взрывают. Хотя, с другой стороны, профессионализм-то как раз налицо, поскольку ничего не докажешь. Какое такое покушение? Угнал наркоман машину, не справился с управлением… Опять же таранила нас слегка переделанная «десятка». Вот если бы джип с лебёдкой…

Я бы на месте следователя перепихнул это дело гаишникам.

Чисто ГИБДДически.

Кстати, следователь, посетивший меня утром, так в итоге и поступил, потому что вскоре охрану сняли.

Обретя свободу (она же осознанная необходимость), я впереступочку одолел два лестничных пролёта до нейрохирургии, но, как и следовало ожидать, меня там ни к кому не пустили. Труадий после укола спал, а Лёша с Толиком и вовсе были в реанимации.

Тогда – к Олжасу.

Чтобы лишний раз не беспокоить рёбра колыханием по ступеням, спустился лифтом в приёмный покой, располагавшийся на одном уровне с асфальтом, и оттуда двинулся ко второй хирургии.

Сразу же бросилось в глаза отсутствие среди многочисленных табличек той, что была мне нужна. Кряхтя, взошёл на второй этаж. На двери знакомого кабинетика также ничего не висело, а сама дверь оказалась заперта. На косяке вровень с замком сохранился приклеенный обрывок бумажки.

Что за притча?

– Простите, пожалуйста… – попытался я остановить шедшую вперевалку по коридору матрону в белом халате. – Не подскажете…

Она поставила на пол пластиковое ведро и оперлась на швабру.

– Понимаете… – сказал я. – Тут был кабинет. Видимо, куда-то они переехали…

– Какой кабинет?

– Вот этот. «Ауто-семьсот». Может быть, вы знаете куда…

– А я тут недавно, – ответила она на все вопросы сразу и, подхватив ведро, поковыляла дальше.

Я ошалело посмотрел ей вслед.

Искать администрацию корпуса, выяснять, куда пропала фирма, у меня бы не хватило здоровья. Пошёл назад, одолеваемый странным ощущением. В природе чего-то не хватало. Аллея. Акации. Корпус. Вроде всё на месте. Потом осенило: перед глазами не возникают направляющие стрелки.