Мишель Роман - Времена Бессмертных Страница 19

— Даже не верится, мы проведем ночь не в Византии! Ну, с кем еще такое случается? — так же повернувшись ко мне, шепотом восхищается она.

Мне это нравится. Нравится, что она рядом, что с ней я чувствую себя как дома, хотя и почти по нему не скучаю. Афина, конечно, бывает до жути невыносимой, чересчур надменной, но с ней всегда весело.

— Я сейчас тебе кое-что скажу и пообещай, что хотя бы подумаешь над этим. — глядя мне в глаза и продолжая сжимать мою левую руку, просит подруга. Я одобрительно моргаю, хотя знаю, что скорее всего не соглашусь на то, что бы она там мне ни начала проповедовать.

— Не влюбляйся в тех, кто тебе не пара.

Вот так просто Афина влезла ко мне в голову и узнала обо всем, что еще только начинается и успела это возненавидеть. Да, уже сейчас подруга знает о моей влюбленности, и она против нее. Ну как так можно? Не влюбляйся в тех, кто тебе не пара! Она тут же умудряется выставить вещи в мрачном свете. Как будто имеет значение ровня тебе человек или нет, я ведь не могу диктовать условия чувствам!

— Тут тебе нужно понять, что я имею в виду…. — она выпускает мою руку и заботливо принимается поправлять прядки моих выбившихся волос. С удивлением я замечаю, что выражение ее лица мягкое и даже заботливое. — Влюбляться в кого-то вообще гиблое дело, но когда у тебя появляются чувства к человеку, слишком не похожему на тебя, ни воспитанием, ни образом жизни в целом, это порождает массу трудностей и в конце концом уничтожает одного из вас. Помнишь старика Шекспира? Парень умер хренову тучу столетий назад, а смысл одной его истории все так же актуален. Неравенство двоих и коварство окружения, жесточайшим образом убьет любовь.

Я в мгновение чувствую себя разбитой. Я хочу обидеться на слова подруги, но не могу, потому что знаю — она права. Но в то же время мне очень хочется протестовать, доказать ей и самой себе в первую очередь, что нужно идти своим путем, пробовать, скорее всего обжигаться, но снова пробовать! Иначе… зачем тогда вообще жить, если все и всем известно заранее? Такое чувство, что все вокруг знают о том, чему меня не научили, словно я единственная, кто не видит реального положения вещей. Да и бессмысленным становится этот разговор, когда я думаю о нас, как о паре. Это невозможно! В первую очередь потому, что влюблена лишь я. А он… Мой похититель и только.

Девчачьи грезы. Навыдумывала себе разовых сказок, что даже самой тошно.

Я поворачиваюсь к Афине спиной и делаю вид что засыпаю, хотя, не смыкая глаз, смотрю в окно, за которым валит крупными хлопьями снег. Утром он растает, превратившись в мокрую грязь.

— Рори. — обняв меня и говоря куда-то в мой затылок, зовет Афина. — Не отказывайся от своей Церемонии Перехода. Если будешь делать так, как велит сердце, стопроцентно окажешься ни с чем. Романтично, наверное, для тебя… но проигрывать не круто.

Я молчу. Закрываю глаза, пытаясь представить себя спящей, и через время действительно засыпаю.

Думаю, в первую очередь меня будит запах, хотя если вдуматься, вонь от горящей плоти не может так быстро дойти до спальни на втором этаже. Или меня выдергивает из сна короткий, но жалкий и тонкий писк, который издал человек перед мгновенной смертью?

В полном тумане, открываю глаза и вижу прислонившуюся ухом к двери Афину. Она замечает, что я проснулась и прикладывает палец к губам, чтобы я была потише. В полной растерянности я сажусь на кровати и прислушиваюсь. Внизу идет борьба, никто не кричит, но понятно, что драка в самом разгаре. И через вентиляцию в стене, к которой прислонена кровать, сочится тошнотворный запах горелой кожи. Я вся холодею, пальцы рук и ног немеют, когда понимаю — кого-то из парней убили Стражи. Они все-таки нас нашли!

А вдруг это Лео? Что если именно так пахнет его мертвое обугленное тело? Тошнота подступает к горлу, и я тяну руки к окну, хочу впустить в комнату свежего утреннего воздуха, но Афина меня останавливает.

— Тиши ты, кажется, идет зачистка… — она напугана, я впервые вижу ее такой. Если уж Афина боится за свою жизнь, то мне и подавно нужно опасаться.

— Стражи? — только и спрашиваю я, хотя и так знаю ответ. Кто еще может пускать электрические разряды в беззащитных людей?

Не знаю почему, но я уверенна — Лео жив. Мне очень хочется, что бы он был в порядке, и наше путешествие закончилось, пусть даже я и останусь для него всего лишь заложницей. Я готова что угодно сделать, лишь бы не он лежал там внизу, тлеющий, как угли после костра. И все же даже в этот напряженный момент я не могу не думать о том, как причудливо устроена жизнь.

Вот ты лежишь в кровати с лучшей подругой, и она наставляет тебя не влюбляться, так как это очень тяжело, и тут вдруг стоит тебе на пару мгновений отключиться, как все меняется. Я без паузы окунулась в суровую действительность, где людей убивают совсем близко!

— Они могут не поверить что мы из Византии, Рори! Тогда нас, как и остальных просто… — Афина не успевает закончить, ее и мое внимание привлекают тяжелые шаги на лестнице.

Я подхожу к ней и беру за руку, вместе мы ждем, когда судьба явит нам свое лицо, в том или ином обличии. Если Афина права и Стражи нам не поверят, нас «зачистят», как она сказала. Дверь открывается, и я вижу Спартака.

Мы шумно и облегченно выдыхаем, увидев того, кто хотя бы не причинит нам вреда. Парень тяжело дышит и, приглядевшись к нему, я замечаю, его черная футболка обуглена. Неужели спасся лишь он?

— Быстро, валим отсюда! Стражи обнюхивают территорию и поджаривают всех, кто остался. — объясняет нам Спартак, быстро перебирая ногами ступеньки.

Мы бежим так быстро, что я начинаю задыхаться. Коридор, холл, крыльцо. Мы оказываемся на улице, и морозный воздух щекочет ноздри. Осень наступила так внезапно, что не растаявший снег на земле, вгоняет меня в ступор, будто я никогда подобного не видела.

— Мы поедим к мосту? А они не будут за нами гнаться? — воспользовавшись небольшой паузой, спрашивает Афина и пытается застегнуть крохотный замочек на босоножках.

Невероятно! Она может умереть в любой момент, но предпочитает сделать это обутой.

— В дом забрался один из их патрульных и выстрелил разрядом в Августа. Он пытался и нас уложить, но мы увернулись и сломали ему… — Спартак замолкает, наверное, решив, что вдаваться в подробности при девушках, как-то не правильно.

Август убит. А я ведь даже про него не вспомнила, когда проснулась пять минут назад и услышала звуки борьбы. Совсем не верится, слова не скоро обретают связь с осознанием реальности. Я знала его родителей… Как они переживут потерю ребенка, еще и при том факте, что до дня его Церемонии Перехода осталось не больше недели? Очень скоро он мог бы стать Бессмертным, и тогда они знали бы, что больше ничто не может ему угрожать. Еще одна трагедия на моих глазах!

— Просто отпустите нас, вы сможете уйти без проблем. — мягко, почти заботливо обращается Афина к Спартаку.

Он смотрит на нее растерянно и раздраженно, хочет возразить, но в этот момент к крыльцу дома подлетает красный автомобиль Лео, и все мы замираем, слыша где-то в отдалении звук приближающегося планолета Стражей.

— В машину! — командует парень, и нам приходиться подчиниться.

Я оказываюсь на переднем сидении рядом с Лео, так получилось. Кажется, он не доволен этим фактом, но не приказывает мне пересесть. Мы срываемся с места и едим по дорожке из гравия, обратно в лес.

— Что-то происходит, пока не понимаю что именно, но мы не в безопасности здесь! — говорит через плечо Лео своему другу. Я оборачиваюсь и смотрю на Афину, она рассерженна тем, что не удалось воспользоваться такой замечательной возможностью сбежать.

— Август погиб? — искоса смотря на Лео, задаю я вопрос, который меня действительно волнует. В ответ он, молча, кивает головой. Его брови сведены, а холодный взгляд устремлен на петляющую между деревьями дорогу.

Теперь, когда мы в пути и вроде бы оторвались от опасности, я могу насладиться тем, что ОН рядом. Я наблюдаю за тем, как властно Лео обращается с рулем, как вздуваются вены на руках, когда он поворачивает в сторону. Мне стыдно за свои мысли, но они текут в обход моего желания не думать: представляю, как он касается этими сильными пальцами моей шеи, кожу обдает жаром от этих простых движений. Хочу чувствовать его запах, знать, как он пахнет по-настоящему, ничего и никогда я не хотела так сильно, словно я блуждаю по пустыни очень долго, и этот запах — мое спасение от жажды.

Фантазии так глубоко затягивают, что я только со второго раза слышу, что ко мне обращается Спартак.

— Эй, спящая красавица, ты слышала, что я сказал? — по-доброму ухмыльнувшись, спрашивает парень, зачем-то протягивая мне черную ткань.

— Не обращай внимания, она у нас немного того. — вступает в разговор Афина.

— Надень это, если Стражи нас поймают и увидят тебя с подругой одетых в белое, решат, что вы выдаете себя за византийцев, и даже не дадут объясниться. — поясняет Лео. Я замечаю, что его голос изменился, точнее тон, которым он ко мне обращается, он стал немного мягче. Я тут же краснею, подумав, что может быть во время своих глупых фантазий я уж очень заметно пялилась на его руки…