Александр Розов - Футуриф. Токсичная честность. Страница 2

Есть сдвоенные звенья по 80 человек «грузчиков» — работников без квалификации. Они, согласно здешним правилам, обозначаются двумя номерами через дробь.

Есть еще какие-то специалисты — медики, ремонтники, летчики, и т. п. — но о них Элам в данный момент почти ничего не знал.

Теперь, что касается корабельного «истеблишмента».

Есть старшие офицеры (первого и второго рангов). Им веритация не делалась. Есть еще какое-то верховное начальство. Называется: «администрация». Кто это — хрен ее знает.

Пассажиры гипер-лайнера — тоже хрен их знает. Все они где-то в носовых корпусах. По некоторым данным, их там несколько тысяч, все они — миллиардеры или, как минимум, мультимиллионеры. Плюс семьи и стадо холуев, обслуживающих всякие капризы.

Далее, на гипер-лайнере имеются две силовые бригады: ППУ (патрульно-полицейское управление) и ССБ (служба собственной безопасности). Как они устроены — не совсем понятно, но все младшие офицеры и рядовые ППУ — веритированы. А в ССБ все сложнее. Там младшие офицеры веритировны, а рядовые подвергнуты какой-то особой процедуре, от которой интеллект у них, кажется, упал на порядок. По глазам заметно. Глаза невыразительные, будто каменные шарики. Зато лояльность, видимо, стопроцентная, и проверять не надо.

Особая процедура. Элам Митчелл пока мало выяснил об этой процедуре, но уже знал: существуют две ее разновидности: пошаговая — для рядовых ССБ, и экспресс — для тех матросов, мичманов и младших офицеров, которые получили клеймо «нелояльный» и попали под «меры радикального пресечения». В тренировочном лагере Элам много раз видел таких «нелояльных» до и после «особой процедуры в экспресс исполнении». До — обычные парни, после — человекообразные существа в апатичном состоянии, с трудом способные связать пару слов, и понимающие только предельно простые приказы вроде: «возьми этот пакет — перенеси туда». Понимающие и безоговорочно исполняющие…

О веритации Элам знал гораздо больше. В начале этой истории, полгода назад, из всего матросского и младшего командирского состава в 97-м звене, только он, Митчелл, был удручен и считал себя влипшим в некое несчастье. Джек Юйси, Лумис Нбунгу, и Гопал Хошаб придерживались иного мнения: что им здорово повезло с работой. Ради хорошей высокооплачиваемой работы, можно согласиться на безопасный укол, и некоторое (не слишком болезненное) недельное «гриппозное» недомогание после укола. Из обрывков разговоров медперсонала в тренировочном лагере, Элам уловил, что веритация — это, в общем, и есть заражение вирусом гриппа, но модифицированным и модифицирующим.

Медики так и называли это: M&M (как конфетки — такой профессиональный юмор). По симптомам — грипп, как грипп, но параллельно вирус что-то встраивал в гены жертвы, в результате чего любая попытка сформулировать и сказать неправду вызывала резкую, нестерпимую боль. Медики объясняли жертвам (или пациентам, как они говорили), что веритация — это вроде кодирования от алкоголизма. Вранье — грех, как и алкоголизм, и поэтому, метод борьбы в чем-то похожий. Был у веритации еще дополнительный плюс: повышение безопасности подводных работ. Мол, организм от этого перестраивается и у человека появляется возможность научиться работать под водой без дыхательной аппаратуры. А значит — никакого риска кессонной болезни.

Моряки, которые нанялись на гипер-лайнер «Либертатор» добровольно, верили таким объяснениям, хотя, в отношении подводных работ они подозревали, что дело тут не в снижении риска для моряков, а в экономии на водолазном оборудовании. Но, чему тут удивляться: капиталисты-шипперы всегда экономят на моряцком снаряжении. Теперь сэкономили на аквалангах: пусть мол, моряки учатся нырять, как пингвины. Вот-вот…

Элам Митчелл не был добровольно-нанятым. Он попал на эту работу лишь потому, что альтернативой была виселица в Мумбаи за (как сказано в обвинительном заключении) «морское пиратство, захват корабля и массовое преднамеренное убийство». Вообще-то обстоятельства дела были двусмысленные. Элам участвовал в сером бизнесе по защите морских контейнеровозов от пиратских налетов в Аденском заливе. Поскольку морская конвенция запрещала брать на торговое судно вооруженную охрану, какие-то юристы придумали трюк: некий вооруженный субъект якобы, захватывал судно, и дежурил со снайперской винтовкой во время прохождения «пиратской полосы». И если настоящие пираты делали попытку подойти к борту (это в сомалийской полосе обычно случается открыто, средь бела дня), то «захватчик» без церемоний угощал их пулями 12.7 мм, что мгновенно лишало «гостей» разбойничьего азарта. Если судно проходило «пиратскую полосу» без инцидентов, то и хорошо. Перед входом в территориальные воды страны назначения, «захватчик» со снайперской винтовкой садился в шлюпку — и adieu. Зачем захватывал — черт знает, главное — никто из команды судна не пострадал. Бизнес шел отлично, пока не пришлось пристрелить каких-то особо настойчивых «гостей». Тогда случились PR-осложнения, и шиппер просто «сдал» Элама властям в стране прибытия (конкретно — в Индии). Две недели Элам Митчелл просидел в вонючей душной камере, и многократно допрашивался следователем, который заранее не верил ни одному слову «убийцы и пирата», так что на горизонте однозначно маячила виселица. Вот тут-то и появился «государственный адвокат, назначенный гуманным индийским судом», и без предисловий сделал Эламу «предложение, от которого невозможно отказаться».

Дальше — подготовительная база, медики, веритация, ознакомление с работой, и пост формана 97-го звена на гипер-лайнере «Либертатор». Такой поворот судьбы. Элам ясно понимал, что его сунули в петлю, а потом вытащили из нее, не для того, чтобы кормить шоколадом, что навязанная ему работа — запредельное дерьмо, и у Элама (в отличие от вольнонаемных моряков) не было иллюзий насчет действия веритации. Какое, к черту, кодирование! Ему покалечили мозг, причем навсегда. И, возможно, не только мозг. С тревогой наблюдая за собой Элам отмечал, что становится немного флегматичным, и питается обильнее, чем раньше, что немного толстеет, что кожа приобрела оливковый оттенок… В общем, что-то неправильное происходило с организмом после «M&M».

С тремя мичманами из его звена, и тремя дюжинами подчиненных матросов, очевидно, происходило то же самое. А потом, этот оливковый цвет и небольшой избыточный вес стабилизировались, и флегматичность, вроде, исчезла, хотя, быть может, стала просто привычной, поэтому незаметной. Умение не дышать две трети часа стало привычным.

И еще одно умение: молчать о некоторых вещах (причем молчать даже мысленно). Те бедолаги, которые не научились этому за первые три месяца в тренировочном лагере — схлопотали «особую процедуру экспресс». Элам хорошо запомнил, как все эти парни ошибались, попадались и «отсеивались». Администрация позаботилась, чтобы такие эпизоды-экзекуции происходили на глазах у моряков, в команде которых тренировался «отсеиваемый». Администрация нагоняла ужас. Элам был далеко не трусом, и если бы альтернатива выглядела так: жить или умереть, то он играл бы более решительно. Но, угроза превращения в тупое покорное человекообразное существо пугала сильнее, чем расстрел. Некоторых «прошедших процедуру экспресс», администрация оставляла на тренировочном полигоне — опять же, для нагнетания ужаса.

Администрация явно стремилась воспитать рабов из веритированных моряков.

Подавить волю и надежды при сохранении технического интеллекта и квалификации.

Элам быстро понял это и (сильно рискуя) исследовал границы дозволенного.

Читал книжки… Это не возбранялось.

Остальные в звене-97 (мичманы, а тем более — матросы) книжек не читали, но на уровне интуиции все яснее понимали, что влипли в жуткое дерьмо, и что уже поздно метаться. Наверное, они бы впали в то самое рабское состояние, которого старательно добивалась администрация, но… Но Элам очень осторожно и неявно поддерживал в них надежду.

В тренировочном лагере нечего было даже рыпаться, но теперь, когда началась работа (погрузка, затем выход в море, и движение к Маскаренским островам) можно начать прощупывание глубины контроля. И можно присмотреться к индивидуальным данным мичманов и матросов. В каждой 6-часовой вахте был занят от звена один мичман или младший офицер и девять матросов. Так на всю ближайшую наделю. Регламент гипер-лайнера строго ограничивал любые перемещения матросов и младшего командирского персонала, и все время свободное от вахты приходилось, в основном, торчать в каюте, занимая себя, чем угодно. Пришло время детальнее узнать, кто есть кто. Моряки из звена Элама знали его лучше, чем он — их, поскольку в сетевых медиа остались сообщения о криминальных подвигах «снайпера-одиночки из Аденского залива» — конечно, с фото. Жутковатый ореол массового убийцы с самого начала обеспечил Эламу определенный авторитет, и все в звене уважительно называли его «форман», а не по имени-фамилии…