Сергей Лукьяненко - Спектр Страница 22

— Как его зовут? — спросил Мартин.

— А вот этого никто не знает, — усмехнулся бармен. — Поговорите, может быть, он вам назовётся?

Благодарно кивнув, Мартин взял своё пиво и подошёл к ковбою, все ещё осмысливающему порцию алкоголя. Спросил:

— Простите?

— Садись, — мрачно сказал ковбой. Наполнил стакан до краёв и подвинул Мартину.

На какие только жертвы не приходится идти частному детективу!

Мартин не стал принюхиваться. Конечно, вид таинственного «сударя» не служил рекламой напитка, но вряд ли в баре подавали явную отраву. Он выпил залпом и мгновенно приник к пивной кружке.

Нет, это и впрямь было не виски. Самогон. Впрочем, самогон качественный, ничуть не хуже российского.

— Ну, рассказывай, — видимо, сочтя испытание пройденным успешно, сказал мужчина.

— Меня зовут Мартин…

— А я не могу назвать своё имя, — печально ответил ковбой.

— Почему? — поинтересовался Мартин.

— Меня убьют. Тут же.

Во взгляде лысого ковбоя была такая глубокая убеждённость, что Мартин спорить не стал:

— Хорошо, как вам будет угодно. Я ищу девушку…

— Покажи. — Ковбой протянул руку, взял фотографию, несколько мгновений изучал её. — Да. Хорошая девушка. Очень добрая, славная. Мы с ней беседовали.

— Родители девушки наняли меня, чтобы найти её, — пояснил Мартин. — Вы не могли бы рассказать мне, о чём вы беседовали?

— Будет ли это честно? — спросил ковбой. — Если девушка покинула дом…

— Она мертва, — сказал Мартин. — Я пытаюсь всего лишь разузнать о её последних днях. Сударь…

Ковбой покачал головой:

— Ну почему этот бармен так уверен в моём русском происхождении?

— Потому что сам русский? — предположил Мартин.

— Ой, не смешите мои мокасины! — махнул рукой ковбой. — В пять лет эмигрировать с Украины — и считать себя русским? Ладно, зовите меня как хотите. Сударь, сеньор, мистер…

Он налил в стакан немного виски, подвинул Мартину, а сам взял бутылку:

— За девочку, мир её праху.

Пришлось снова выпить. Мартин печально подумал, что с такими темпами он не успеет ничего узнать — свалится под стол.

— Как погибла-то? — занюхивая рукавом, спросил ковбой.

— Случайность, — поколебавшись, сказал Мартин. — Нападение животного.

Ковбой покачал головой:

— Надо же… Мы с ней в воскресенье познакомились. Вижу — грустит девчонка, скучает над пивом, заговорил…

Мартин решил не поправлять ковбоя. Его собеседник мечтательно продолжал:

— Славная девочка. Я бы ей помог, но какой из меня помощник… только беду бы накликал… Она хотела исследовать руины, те, что у серебряного рудника. Я её как мог отговаривал — видел я эти руины, ничего интересного. Но у неё была какая-то хитрая идея. Мол, эти руины на самом деле — и не руины вовсе.

— Это как? — удивился Мартин. Ковбой пожал плечами:

— Да я толком и не понял. Девочка все смеялась, говорила, что ей повезло обдурить ключников. Наверное, прошла Вратами с какой-то пустячной историей… А потом сказала, что все мы слепцы. Что все мы — почти боги. Что скоро мир изменится, да ещё как.

— Сколько же вы выпили… — пробормотал Мартин.

Рассказ ковбоя удивления у него не вызвал, в семнадцать лет и девочкам, и мальчикам позволительно грезить о коренной переделке мироздания. Но Ира казалась ему более хладнокровной особой.

— Она — кружку пива, — уклончиво ответил ковбой. — Я очень хороший собеседник. Женщины и дети мне доверяют.

— Что-нибудь ещё она говорила? — спросил Мартин.

— Тоже хотите мир изменить? — усмехнулся ковбой. — Да всякие пустяки. Ей вроде как хотелось побольше сказать, но она сдерживалась. Все какие-то пустяки… — Он посмотрел в окно. — О! Гляди!

Мимо бара медленно проезжал микроавтобус. Увидев в окошках детские мордашки, Мартин с удивлением подумал, есть ли необходимость в школьном автобусе в таком маленьком городе.

Ковбой тут же развеял его сомнения:

— Фермерских ребятишек со школы повезли… Ира его тоже увидела, засмеялась и говорит: «Автобус небось муниципальный?» Я говорю, что вроде как да, техники тут мало, с нефтью тоже вечно проблемы… низкосортная она… Девчонка и говорит: «То-то!» С торжеством таким, будто открытие сделала.

Мартин проводил автобус взглядом. Пожал плечами:

— Спасибо. Так, значит, вы видели Ирину только один раз, в субботу?

— В воскресенье, — твёрдо сказал ковбой. — Из церкви вернулся. — Это прозвучало так, будто из питейного заведения он выбирался только к воскресной проповеди. — Тут она и подошла. Позавчера ещё видел, только мельком, ручками друг другу помахали, даже не разговаривали.

Мартин недоверчиво посмотрел на ковбоя:

— Вы ошибаетесь. Позавчера Ирина погибла.

— Значит, перед тем и видел, — невозмутимо ответил ковбой. — Она на руины отправилась, всё-таки не отговорил я её. Да вон индейца спроси… он ей дорогу указывал.

Помолчав некоторое время, Мартин поднялся. Ковбой насмешливо смотрел на него, будто почувствовал невысказанное недоверие.

Мартин подошёл к индейцу. Кивнул:

— Мир тебе, Джим.

— И тебе мир, — кивнул индеец.

Говорил он на довольно приличном туристическом, хотя сразу было понятно — учил сам.

— Ты видел эту женщину, Джим? — спросил Мартин, доставая фотографию.

Встречались расы, неспособные соотнести изображение с оригиналом, но туземцы Прерии казались достаточно человекообразными.

Взгляд индейца скользнул по снимку.

Он неспешно кивнул:

— Да.

— Когда? — продолжал расспросы Мартин.

— Позавчера я отвёл её к старому городу, — сказал индеец. — В полдень мы расстались.

3

Мартину нечасто доводилось ездить верхом. Да и много ли современных людей владеет этим благородным искусством? На Прерии, однако, лошади были основным видом транспорта. И пара вертолётов и две «Сесны» на взлётной полосе — всем этим колонисты по праву гордились, но никак не считали повседневным транспортом. Чуть больше встречалось машин, преимущественно дизельных, но в основном люди передвигались на лошадях. Видимо, в здешней нефти было слишком мало лёгких фракций, чтобы обеспечить капризные двигатели внутреннего сгорания. Мартин и так диву давался, как сумели колонисты протащить через Врата такое количество техники. Носили в рюкзаках, в разобранном виде, а собирали уже на месте? Вероятно. Но сколько же историй было рассказано, сколько походов совершено, чтобы у колонии появились самолёты, буровая вышка, да что там вышка — самая обыкновенная пекарня! Мартину невольно вспомнились сетования дяди, большого любителя литературы, на творческий застой, поразивший как отечественных, так и зарубежных писателей в последнее десятилетие. Причина, конечно, была на виду: все более или менее талантливые сочиняли истории для ключников и состояли на содержании тех или иных серьёзных контор. Кому послужили аргументом деньги, а кому — патриотические воззвания правительств… Книги писали лишь авторы бесконечных фэнтезийных сериалов и женских романов. Истории, которые они способны были придумать, ключников все равно не устраивали.

Но как ни кипел подстёгнутый крепким долларом патриотический энтузиазм американских писателей, обеспечить Мартина наёмной машиной они не смогли. Единственная в городе арендная конюшня предложила ему выбор из четырех смирных кобыл, но даже они Мартина не устроили. Вспомнив свои редкие попытки ездить верхом, он покачал головой и отказался от проката лошади.

К руинам Мартин отправился пешком. Индейца Джима, вновь получившего работу проводника, это вполне устроило. Насколько было известно Мартину, аборигены Прерии почти не пользовались верховыми животными, предпочитая навьючивать на них скарб. Причина была вполне тривиальна — существа, которых они использовали как волов, имели чудовищно острый костяной хребет, подозрительный нрав и попытку оседлать их воспринимали как агрессию.

Пешие переходы Мартина никогда не утомляли, тем более на такой гостеприимной планете. Замечательно было идти по оранжевым травам, чувствовать на коже тёплый ветерок, вдыхать непривычные пряные запахи и всем существом осознавать — ты в немыслимой дали от Земли и Солнца, ты на планете, где все человеческое население исчисляется тремя десятками тысяч душ, ты один из немногих, регулярно преодолевающих грань между повседневностью и приключением!

— Джим, а ты уверен, что вёл к руинам именно эту девушку? — спросил Мартин, когда они перешли реку по деревянному мосту и стали подниматься на правый, более пологий берег реки.

Здесь тоже были дома, город явно собирался расширяться в этом направлении, но чувствовалось — они уже покидают пределы цивилизации.

— Она похожа, — осторожно ответил индеец.