Питер Чиппендейл - Норки! Страница 25

— Потому что я особенный, избранный.

— Единственный избранный? — загадочно переспросила Мата. — Ты что, не слышал? Мы с тобой всегда будем вместе, что бы ни случилось.

Прежде чем Мега успел ответить, она выскочила из домика-укрытия и длинными прыжками помчалась через игровую площадку. В это время дня здесь почти никого не было, и Мега с удовлетворением отметил, что среди немногочисленных норок, которые праздно слонялись вокруг качелей и почерневших от времени остовов деревьев, не было ни одного из Старейшин. По всей видимости, они собрались в клетке Рамсеса, смакуя сценарий расправы над дерзким ослушником.

Мата возвращалась не одна. По пятам за ней трусливым скоком двигался Психо.

Память Меги в мгновение ока вернула его в те времена, когда Шеба указывала ему на этого недоноска как на будущего возможного союзника.

«Почему я должен водиться с этим жалким ублюдком? — недовольно спрашивал он ее. — Его никто не любит. Он и в самом деле ужасен, мама!»

«Я знаю, что ты думаешь, Мега,— терпеливо отвечала Шеба. — Ты считаешь, что он не твоего поля ягода, но ты все равно должен с ним играть и защищать его хотя бы немножко. Наступит день, когда ты поймешь, что все это делал не зря».

Мега подчинился воле матери с большой неохотой. Хотя он по-прежнему недолюбливал Психо, нельзя было не признать, что маленький недоносок обладает острым умом и еще более острым, прекрасно подвешенным языком, и по временам Мега находил его общество забавным. Психо, в свою очередь, не упускал случая выказать своему покровителю глубокую благодарность, в которой, правда, было что-то жалкое. Вскоре, однако, кто-то

пустил слух, что он подслушивает, о чем говорят между собой его сверстники, а потом наушничает. Прямых доказательств не было, но и простого подозрения оказалось вполне достаточно, чтобы молодежь перестала даже задирать и травить Психо, — его просто не замечали, превратив в настоящего изгоя. Таким образом, Мега получил формальный повод не слушаться Шебы и с готовностью присоединился к бойкоту.

— Что это ты затеяла? — прошипел Мега, как только Мата и Психо проскользнули в домик. Мата только зашипела в ответ и, выглянув из дверцы, внимательно оглядела окрестности — убедиться, что не привлекла к себе ничьего внимания. Психо мелко дрожал, однако нашел в себе силы жалко улыбнуться Меге.

— Вот что, Мега,— заявила Мата, поворачиваясь к нему. — Расскажи Психо все, что мы с тобой знаем.

На мгновение Мега задумался, не уйти ли ему вовсе: Мата разговаривала с ним уже не как равный с равным — она пыталась указывать ему, как поступать.

— Ты ведь знаешь, что он шпионит для Старейшин? — спросил он, приподнимая трепещущую верх-нюю губу и обнажая зубы в знак крайнего презрения.

— Нет, нет, я не шпион! — вставил Психо своим писклявым голосом. —Честное слово! Я просто вел себя так, чтобы все думали, будто я действительно все вынюхиваю, а потом докладываю Массэму. Иначе они бы до сих пор меня кусали и колотили. На самом деле я всегда был на твоей стороне, Мега. Спроси Мату — она верит мне.

— Заткнись, недоносок! — коротко и властно перебил Мега. — Ну, что скажешь? — обратился он к Мате.

— Он говорит правду, Мега. Психо на нашей стороне, иначе я никогда не привела бы его сюда.

— Я же говорил! — торжествующе пискнул Психо и отпрянул, когда Мега, лязгнув зубами, сделал быстрое движение в его сторону.

— Ну, хватит! — резко сказала Мата. — Ты должен понять, Мега, понять и принять тот факт, что самых фанатичных и преданных сторонников ты можешь найти только на дне нашего общества. Все революции так

начинались — с обиженных, презираемых, самых недовольных и уродливых. Основная масса присоединяется к. революции позднее — когда она становится предприятием относительно безопасным. Перед тобой, Мега, стоит серьезная проблема, и Психо вполне по силам ее решить. Нравится он тебе или нет — это меня не волнует. Я сама его недолюбливаю, но он нам нужен. Это реальный факт, а все прочее не стоит внимания.

Мега уставился на нее в крайнем удивлении. Мата не только читала ему нравоучения, она обсуждала Психо так, словно он был неодушевленным предметом. Возможно, Психо был не слишком приятным типом, но все же он был норкой, a Меге на роду было написано вести за собой всех норок — и хороших, и плохих.

— Хочешь, я скажу тебе правду? — продолжала тем временем Мата, с презрением поглядывая в сторону Психо. — Боюсь только, что она не очень приятная. Что бы Психо ни утверждал сейчас, он был шпионом и соглядатаем Старейшин, но сейчас он на нашей стороне, потому что с нами его шансы на достойную жизнь предпочтительнее.

Психо испуганно и виновато стрельнул глазами в сторону, а Мега с трудом подавил дрожь. Больше всего остального ему не нравились в Психо именно глаза. Они были заметно светлее, чем черные как смоль бусинки остальных норок; к тому же им недоставало живого, яркого, как у пуговиц, блеска. Глаза Психо напоминали по цвету тусклую сталь; когда же на них падал свет, они подергивались туманной дымкой, и сквозь эту муть было совершенно невозможно разглядеть, что у этого маленького ублюдка на уме.

Но это было еще не все. Психо обладал маленькой и чересчур костистой головкой; остроконечной, сильно задранной вверх мордочкой и крупными неровными зубами, которые бросались в глаза каждый раз, когда Психо улыбался, и производили впечатление неясной угрозы.

— Честное слово, Мега, я пришел помочь тебе! — умоляющим голосом пропищал Психо, подскакивая на месте. — У меня, видишь ли, есть одна идея, и я уверен,

что в твоем случае она сработает как надо. Дай мне только рассказать тебе о ней, и увидишь…

— Как много он знает? — спросил Мега у Маты.

— Не много, — холодно отозвалась та. — Но достаточно, чтобы обратиться ко мне с предложением.

— Вот как? — Мега пожал плечами и повернулся к Психо: — Ну, что там у тебя? Выкладывай!

Глаза Психо тускло блеснули.

— Хрень! — пропищал он и негромко хихикнул, по своему обыкновению — без видимой причины.

Мега раздраженно передернул кожей на спине и посмотрел на Мату расширенными от бешенства глазами. Хрень? Да что он хочет этим сказать?!

— Я имею в виду, что весь этот диспут — хреновина, и ты должен именно так к нему отнестись! — торопливо прибавил Психо и, захихикав еще громче, несколько раз подпрыгнул на месте. — Сначала ты дашь Старейшинам возможность изложить свою точку зрения. Потом, когда они кончат, ты должен встать и сказать как можно громче: «Все это хрень!» Понимаешь, как это тонко и умно?

— Нет, — искренне признался Мега.

Он любил забористые словечки, однако не видел, чем они ему могут помочь. Мата, должно быть, повредилась в уме, если рискнула связаться с этим придурком.

— А потом ты скажешь, что это даже не хрень, а полная хреновина! Это даже еще лучше, — добавил Психо.

— Почему же лучше? — озадаченно переспросил Мега.

— Потому что это еще более привязчиво, — хихикнул Психо.

— Ты лучше не раздражай меня, проклятый недомерок! — проворчал Мега, чувствуя, что не только зол, но и разочарован до глубины души. Идея Психо казалась ему совершенной… хреновиной.

— Выслушай же его!

Голос Маты напоминал щелчок бича, и Мега машинально повиновался.

— Валяй дальше,— вздохнул он.

— Помнишь, когда мы были совсем маленькими, я рассказывал тебе, как я обдумываю обходные пути? Я думаю во все стороны сразу, если можно так выразиться, а не как остальные норки, чьи мыслительные процессы движутся по кратчайшей прямой.

Мега едва не застонал в голос. В свое время он пытался постичь этот способ мышления, но увидел, что ничего путного у него не выходит. Впрочем, когда он поделился своей бедой с Шебой, она успокоила его.

«Именно поэтому я и хочу, чтобы ты держался с Психо по-дружески, — сказала она. — Уметь думать обо всем сразу и отыскивать обходной маневр — весьма полезно, но слишком трудно. Это не для тебя, сын мой, такчто предоставь это Психо. Твоя задача — оставаться самимсобой».

С тех пор Мега так и поступал.

— Давай взглянем на твою проблему под другим углом,— продолжал Психо.— Скажи откровенно: разве наши сверстники-норки — могучие интеллектуалы? Разве они способны сосредоточиться на какой-то важной проблеме? Разве они задумываются о чем-то серьезном?

Мега хорошо знал ответ на все эти вопросы. Молодые норки только и делали, что резвились на площадке и старались обратить любую проблему в шутку, чтобы ♦хорошо посмеяться».

— Все наши сверстники — это сборище веселых горлопанов и озорников, верно? — продолжал Психо, не дожидаясь ответа. — Давай смотреть правде в глаза: их интересует только еда, проказы и бессмысленная жестокость, хотя в последнее время они недополучают даже этого. Взгляни, какую жизнь они влачат! — воскликнул Психо. — Она так скучна, что от нее облезть можно! Если не считать полнолуний, наши сверстники молчат и ведут себя тихо только потому, что им не приходит в голову что-то предпринять, а подтолкнуть их на правильный путь некому.