Кир Булычев - Поступили в продажу золотые рыбки (сборник) Страница 27

– Ужасно избалованный подросток. В школе с ней намучаются.

Эрик с ней не согласился, но ничего не сказал.

– Сейчас князь-Брандмейстерова дружина здесь будет, – заявил старик Ерема осведомленным голосом. Потом обернулся к Эрику и спросил: – А стрельцов наших с собой возьмешь?

– Нет, обойдемся. Вы, если хотите, можете с нами поехать.

– Блюсти охрану! – приказал старик твердо стрельцам. – Что, карета будет?

– Будет карета, – согласился Эрик, – красного цвета. И предупреждаю, товарищи, что машина может вам показаться.

В этот момент жуткий вой сирены разнесся по лесу, и, завывая на поворотах, скрипя тормозами, на территорию дома отдыха влетела пожарная машина красного цвета с лестницей поверх кузова, с восьмерыми пожарниками в зеленых касках и брезентовых костюмах.

Нервы древних людей не выдержали. Стрельцы пали ниц, старик зажмурился и бросился наутек, в кусты сирени, а царевна обняла тоненькими ручками обширную талию Александры Евгеньевны и закатила истерику.

Машина затормозила. Пожарники соскочили на землю и приготовились разматывать шланг, сержант вылетел пулей из кабины и по сверкающей каске узнал своего подчиненного.

– Что случилось? – потребовал он. – Где загорание?

– Здравствуйте, Синицын, – проговорил Эрик твердо. – Вы мне верите?

– Верю, – так же твердо ответил сержант, потому что оба они были при исполнении обязанностей.

– Бензин я оплачу и за ложный вызов понесу соответствующее наказание, – сообщил Эрик. – Вот вы видите здесь людей. Они попали сюда нечаянно, не по своей воле. И оказались жертвами злостного обмана. Их обокрал директор дома отдыха Дегустатов. И ускакал на коне с драгоценностями исторического значения и своей сообщницей.

– Дегустатова знаю, – подтвердил сержант. – Встречался в райсовете. Пожарные правила нарушает.

– Он самый, – согласился Эрик. – Дегустатова надо догнать. И отнять украденные вещи.

– Мое приданое, – объяснила, всхлипывая, царевна.

– Ого! – воскликнули пожарники, заметив такую сказочную красоту.

– Да, приданое этой девушки, – сказал Эрик.

– Поможем, – сказали пожарники и, не дожидаясь, что ответит сержант, прыгнули обратно в красную машину.

Сержант еще колебался.

– Помоги, князь Брандмейстер, – взмолился старик Ерема.

– Помогите, добрый витязь, – попросила царевна и добавила, обращаясь к придворным: – Пади! В ноги нашему благодетелю!

И все, кто был во дворе, вновь повалились на землю, стараясь добраться до кирзовых сапог сержанта, чтоб заметнее была мольба.

– Ну что вы, что вы, товарищи, – засмущался сержант. – Наш долг помочь людям, мы и не отказываемся… – Затем деловым голосом приказал: – По машинам! Заводи мотор!.. В какую сторону скрылся злоумышленник?

– К станции Дальнебродной, – ответил Эрик. – Больше некуда.

Подсадили в кабину старика Ерему. Эрик вспрыгнул на подножку – и со страшным ревом пожарная машина умчалась. А царевна, глядя машине вслед, сказала Александре Евгеньевне, к которой уже немного привыкла:

– А все-таки у Эрика самый красивый шлем.

– Молода еще ты, – отрезала Александра Евгеньевна. – Тебе учиться надо.

– Я уже совершеннолетняя, – не согласилась принцесса.

– А учиться царевнам нечему. Мы и так всё знаем.

…Конь Ветерок уже полчаса со сказочной скоростью несся по лесной, почти пустынной дороге, стуча копытами и высекая искры из асфальта. Рука Дегустатова онемела, и пришлось переложить сундук на другую сторону. Ветви деревьев стегали по лицу, и с непривычки ноги выскакивали из стремян, на что конь сердился и ворчал, оборачиваясь:

– Не умеешь – не садился бы. Всю спину мне собьешь.

– Молчи, скотина, – возражала ему Анфиса, которая тесно прижималась к спине Дегустатова, сплетя руки на его круглом гладком животе. – Послушание – вот главная заповедь животного.

– Всему приходит конец, – говорил конь и ёкал селезенкой. – Скоро мое терпение лопнет.

Наконец Дегустатов понял, что больше держать сундук и скакать на лошади он не в силах.

– Тпру, – сказал он, углядев полянку со стогом. – Привал.

Он тяжело соскочил на траву, сделал два неверных шага, не выпуская из рук драгоценного сундука, и рухнул у стога.

Анфиса также сошла и прилегла рядом. Конь Ветерок молча забрал губами клок сена и принялся пережевывать его. Иногда он поводил шелковой спиной, махал хвостом, отгоняя комаров.

– Ну и дела, – произнес он. – Стыдно людям в глаза глядеть.

– Нам бы до станции добраться, – сказал наконец Дегустатов. – Там в поезд. Только нас и видели.

– В другое царство? – спросила Анфиса.

– В другое царство нельзя. Визы нету. Мы в Москве устроимся. Там у меня двоюродный брат проживает. Сундук тяжелый, сволочь, так бы и выкинул.

– Врешь ты, не выкинешь, – сказала Анфиса, которая была женщиной практичной и уже свела в могилу двоих мужей, о чем Дегустатов, разумеется, не знал. – Это теперь мое приданое будет. Хотя я и без приданого хороша.

– Посмотрим, – проговорил Дегустатов. – Открыть бы его, по карманам добро разложить.

– Открыть нельзя, – объяснила Анфиса. – Ключ у княгини Пустовойт хранится. Некогда было взять.

– Ох и попал я в ситуацию, – размышлял Дегустатов. – Но положение, надо признать, было безвыходное. Жениться мне на ней ни к чему. В любом случае я шел или под суд, или под моральное разложение. Ничего, все равно пора профессию менять. Ну скажи, Анфиса, какие могут быть перспективы у директора дома отдыха?

– Да никаких, – согласилась Анфиса, которая раньше не слыхала ни про дома отдыха, ни про перспективы. – Поскачем дальше? А то погоня может объявиться.

Дегустатову было лень подниматься.

– Какая теперь погоня? На чем они нас догонят?

– Меня никто не догонит, – подтвердил со сдержанной гордостью конь Ветерок. – Я скачу быстрее ветра. – Взмахнул большой красивой головой и добавил: – Если, конечно, всадник достойный, а не тюфяк, как ты.

– Ты Ваню не обижай, – вмешалась Анфиса. – Нас теперь ни огонь, ни вода не разлучат. Правда, Ваня?

– Правда. – Дегустатов погладил Анфису по спине. – Мы с тобой такие дела завернем – жутко станет. Дом купим в Переделкине, комнаты сдавать будем.

– Вот, – сказала Анфиса, глядя на коня. – А на тебе воду возить будем.

– В цирк его сдадим за большие деньги.

Издали донесся вой сирены.

– Это что? – спросил конь, навострив уши.

– Это? – Дегустатов поднялся на ноги и подхватил сундук. – Машина едет.

– Погоня?

– Может, мимо.

Но, несмотря на эти свои успокаивающие слова, Дегустатов взобрался в седло, а Анфиса подошла поближе, протянув к нему руку, чтобы он помог взобраться вверх.

Дорога здесь была видна вдаль, и, когда из леса выскочила с ревом пожарная машина и поддала с пригорка, когда замахал руками из кабины старик Ерема, узнавший коня Ветерка, Дегустатовым овладели ужас и отчаяние. Никак он не ждал такой сообразительности от пожарника. Полагал, что, если его враги будут звонить в милицию, там решат – шутят. И с погоней произойдет задержка.

– Гони! – крикнул он Ветерку, позабыв о своей подруге.

– А я как же? – закричала Анфиса, почуяв неладное.

Всю жизнь она бросала других, а ее еще никто бросить не осмеливался.

– Я ж тебе помогала, я ж стрельца по голове туфлей била! Я ж в тебя храбрость вливала!

– Гони! – кричал Дегустатов Ветерку, не слушая женщину.

Ветерок переступил копытами и сказал со вздохом:

– Неудобно как-то получается, Иван Юрьевич. Женщина все-таки.

– Боливар двоих не свезет, – ответил ему Дегустатов строкой из забытого иностранного рассказа. И стукнул каблуками по бокам жеребца.

– Эх, служба проклятая! – выругался конь и поскакал дальше.

Сундучок мешался, толкал в бок, сзади бежала по молодой траве черноволосая женщина шамаханской национальности и проклинала обманщика древними оскорбительными словами. Даже конь вздрагивал. А Дегустатов не слышал. Он мчал к станции Дальнебродной и приговаривал:

– Нас не возьмешь! Живыми не дадимся.

Ветерок, почуяв, что погоня настигает, перешел в карьер. Асфальт прогибался и трескался под мощными копытами.

Пожарная машина неслась вслед, словно горел родильный дом. Сирена выла, колокол звенел, пожарники привстали на сиденьях и торопили шофера.

– Вот разложенец, – сказал строго сержант, – женщину бросил, сообщницу. Ничего ему не дорого.

– Я и говорю, – ответил Эрик.

– Ничего с ней не станется, – вмешался старик Ерема. – Натура у ней преподлая. Если бы не связи, никогда бы ее близко к царевне не подпустили. Вполне возможно, что это она отравленное яблочко Елене подсунула.

Скоро фигурка Анфисы растаяла вдали, а конь, хоть и волшебный, стал понемногу сдавать, так как в машине было более ста лошадиных сил, даже Ветерку не под силу конкурировать.

Впереди за березами возник кирпичный палец водокачки, пошли по сторонам дороги картофельные участки с прошлогодней ботвой и домики поселка. Люди выскакивали в палисадники, смотрели с изумлением, как полный мужчина на вороном красавце-коне удирал от пожарной машины, и делились на болельщиков: одни хотели, чтобы победил всадник, другие болели за пожарную машину.