Сергей Пономаренко - Час Самайна Страница 28

Барченко пришел за работой без четверти семь. Женя как раз заканчивала вычитку напечатанного текста.

— Я принес вам немного сахара. К сожалению, с конфетами сейчас трудности, — сказал он.

— Спасибо, не надо. Мне доставило удовольствие оказать вам услугу. Знаете, я ваша поклонница! Год тому назад про­читала роман «Из темноты», и он произвел на меня огромное  впечатление. Ночь не спала. Жаль только, что конец трагический.

— Очень приятно это слышать! Разрешите поцеловать вашу  трудовую руку. — И прежде чем Женя пришла в себя, он нежно поцеловал ей руку.

— А сейчас вы что-нибудь пишете?

— Увы, только научные статьи, на беллетристику не хвата­ет времени. Человеку, к сожалению, отведено так мало време­ни на этом свете, что постоянно приходится чем-нибудь жерт­вовать.

— Завидую. Вам не хватает времени, а мне — событий!

— Да, по глазам заметно, что вы очень одиноки. В них столь­ко трагизма и боли. Не переживайте, все образуется. Вы так молоды и красивы.

— Знаете, с романом я познакомилась благодаря тому, что мой... знакомый... с вами познакомился и рассказал много лестного. Извините, коряво выразилась: знакомый — позна­комился.

— А как звали вашего знакомого? Это не секрет?

— Уже не секрет. Яков Блюмкин.

— Блюмкин... Помню. Очень эпатажный молодой человек. Позже я узнал, что он убийца посла Мирбаха. Сейчас, по-моему, Яков в Москве.

— Вы слышали о нем и знаете, где он находится?

— Слишком смело сказать, что знаю. У меня есть знакомые в поэтических кругах, которые связаны с московскими поэта­ми. Слышал, что он не последний человек в ЧК и при этом близок к поэтам-имажинистам. Даже подписал вместе с Мариенгофом, Шершеневичем, Кусиковым воззвание имажинистов. Он вас интересует?

— Нет. Впрочем, да. Хорошо, что он жив, а то я думала Последний раз я виделась с ним в Киеве в девятнадцатом году.

— Знаете, Женя, пойдемте со мной на лекцию. Я читаю их для экипажей кораблей Балтфлота. Я скажу, что вы моя ассис­тентка. Впрочем, а что мешает вам и в самом деле стать моей ассистенткой?

Женя, недолго раздумывая, согласилась пойти на лекцию.

В небольшом переполненном моряками зале табачный дым стоял столбом, было очень шумно. На возвышении находилась грубо сколоченная трибуна, за которой стоял Барченко. Шум не смолкал. На правах ассистентки Женя сидела в первом ряду, возле самой трибуны. Она осматривалась в растерянности: грубые, насмешливые лица людей, которых ничем не прой­мешь, которые не боятся ни крови, ни начальства. Женя в душе очень переживала: неужели Александр Васильевич сможет их увлечь чем-то не приземленным, не привязанным к реальной жизни?

Барченко строго постучал ручкой по графину, требуя вни­мания, и начал лекцию еще до того, как утих шум в зале. Голос у него был сильный и красивый.

— В незапамятные времена сто сорок четыре тысячи лет господствовала на земле Великая Всемирная Федерация на­родов. Благодаря накопленным знаниям царил на нашей планете Золотой век, созданный на основе чистых идей ком­мунизма. Но, овладев универсальными знаниями, научив­шись творить чудеса, люди стали считать себя выше Бога. Они создали идолов-великанов и заставили их служить себе, а потом разрешили идолам брать в жены дочерей своих. «И увидел Господь, что велико развращение человеков на земле, и что все мысли и помышления сердца их были зло во всякое время. И раскаялся Господь, что создал человека на земле, и воскорбел в сердце своем». И сделал так, чтобы темные быстрые воды очистили землю от скверны и гордыни человеческой. Единственным местом, которое не затронул мирный потоп, остался небольшой участок горных вершин. А девять тысяч лет назад те, кто уцелел, попытались возро­дить Федерацию. Так появилась в глубине Азии, на границе Афганистана, Тибета и Индии, страна чародеев Шамбала, страна махатм («великая душа»). Восемь снежных вершин, как лепестки лотоса, окружают ее. Великие вожди чародеев скрыли страну от всевидящего ока Господа кольцом густых туманов, а новым землянам, населившим планету, передали: «Географ пусть успокоится — мы занимаем на Земле свое место. Можно обыскать все ущелья, но непрошеный гость путь не найдет». Эта эпоха известна в легендах под именем похода Рамы... Рама — культура, овладевшая полностью как дорической, так и ионической наукой. Рамидская Федерация, объединившая всю Азию и часть Европы, существовала в пол­ном расцвете около 3600 лет и окончательно распалась пос­ле революции Иршу..

Увлеченная лекцией, Женя не обращала внимания на окру­жающих и потому поразилась мертвой тишине, стоящей в зале, где господствовал лишь голос лектора. Ей даже показалось, что и табачного дыма стало поменьше. Моряки, затаив дыха­ние, слушали рассказ об Атлантиде и Лемурии, о таинственной стране Шамбале, где обитают мудрецы-махатмы, обладающие абсолютным знанием.

Когда лекция закончилась, зал взорвался оглушительными аплодисментами. Они не смолкали, пока на сцену не выскочил разбитной чернявый матросик и не поднял руку, требуя ти­шины. Когда шум утих, матросик, обращаясь к Барченко, с во­одушевлением сказал:

— Огромное спасибо, товарищ лектор! Вы нам прочистили мозги. Может, не всем, но большинству точно.

Послышались крики:

— Это кому же не прочистили? Выражайся конкретно!

— А тому, у кого их вообще нет! — заявил матросик. — мы тут с товарищами из экипажа «Отчаянного» посовещались. Товарищ лектор, становитесь во главе нас, показывайте доро­гу, и мы будем с боями пробиваться на Тибет, в удивительную страну Шамбалу для установления связи с ее великими вож­дями. Ведите нас, а мы вас не подведем!

Поднялся невообразимый шум, и уже стали составляться списки желающих принять участие в экспедиции. Барченко поднял руку, и шум утих.

— Товарищи матросы! Благодарю вас за доверие и за жела­ние добраться до Шамбалы. Но это очень серьезный вопрос, который требует решения руководства Балтфлота.

Снова поднялся шум, и было принято решение написать письмо руководству флота. А лектор никуда не денется: надо будет — поведет их в Тибет. Барченко и Женя покинули это собрание.

— Просто здорово! После лекции они словно стали други­ми людьми! — не удержалась Женя. — Ответьте честно, Алек­сандр Васильевич, вы сами верите в то, что рассказываете?

— Если бы не верил, то не читал бы лекции. Археологиче­ские открытия постоянно говорят — нет, кричат — о том, что существовала раса, которая находилась на более высокой сту­пени развития, чем мы сейчас. Надо лишь отыскать ее следы!

А еще более важная задача — вступить в контакт с сохранив­шимися ее представителями.

— По-моему, все это слишком фантастично...

— Вы не правы. Реальная жизнь порой преподносит такое, что фантастика бледнеет от зависти. Женечка, предложение стать моей ассистенткой очень серьезное, так что подумайте.

— Спасибо, Александр Васильевич, я подумаю. А над чем вы работаете в институте?

— Если коротко, то основная цель — создание нового универсального учения о ритме, одинаково применимого как к космологии, космогонии, геологии, минералогии, кристаллографии, так и к явлениям в общественной жизни.

— А это возможно?

— Приходите ко мне работать, и вы увидите много такого, что не поддается рациональному знанию.

Через две недели Женя со своим «ундервудом» оказалась в комнате, где работал Александр Васильевич и двое его по­мощников. Каким образом Александру Васильевичу удалось убедить директора института, академика Бехтерева, взять еще одну штатную единицу, было неизвестно, но она стала рабо­тать там. Работа была интересная, а еще интереснее — быть рядом с такой неординарной личностью, как Александр Васи­льевич. Он ставил опыты по передаче мыслей на расстоянии, используя как проволочную, так и беспроволочную связь. Пока наиболее успешными были эксперименты с проволочной связью. Два добровольца, обритые наголо, в алюминиевых шлемах, соединенные друг с другом медным проводом, сидели спинами друг к другу, каждый имел перед собой доску с глад­кой отражающей поверхностью. Один, медиум, был передаю­щий, другой, реципиент, — принимающий. Передавали слова, символы, картинки. При передаче символов и определенных картинок был наиболее высокий результат попаданий. Алек­сандр Васильевич, довольный, разрабатывал схему более слож­ных опытов, и вдруг как гром с ясного неба...

В тот день Барченко пришел на работу не ранним утром, как обычно, а уже перед обедом. Женя предложила чаю, но он отказался. Хмуро осмотрел помещение, помощников и объявил:

— Завтра можете не выходить на работу. Лаборатория ликвидируется, расчет получите сегодня.                            

— Что случилось?

— Это неважно. Главное, лаборатории больше нет.

— Может...

— Ничего уже нельзя. Если бы можно было, то... сегодня Бехтерев скрепя сердце подписал приказ о ликвидации лабо­ратории. Мы уволены.