Виктор Косенков - Мигранты Страница 29

Морозов проигнорировал грубый тон.

— Чего ему надо было? — поинтересовался он, кивнув на симулянта.

— Понятно чего… — Охранник снова зыркнул на Игоря, но, видимо, не заметив бинтов и прочей симулянтской атрибутики, смягчился. — Лечиться хочет. И жрать.

Он окинул Морозова уже внимательным взглядом.

— Ты, поди, тоже хочешь?

Игорь пожал плечами. Развязал мешочек, достал горсть гороха, кинул пару шариков в рот. Протянул охраннику. Тот хмыкнул, взял одну горошину, пожевал, с трудом проглотил.

— Гадость, но есть можно. — Охранник обернулся, посмотрел внутрь. С кем-то там перемигнулся, кивнул и обратился к очереди: — Перерыв! Ждите.

Очередь загомонила, но негромко.

Охранник топориком припер двери, присел у стены. Игорь устроился рядом.

— Симулянтов полно, — пожаловался охранник. — Бинтов намотают на себя, как на мумию, лишь бы внутрь пролезть. А там прямиком в столовку дуют. Мол, с голоду помираю, а у самих руки так и трясутся. Поначалу еще наркоманов много было, но сейчас меньше: тяжелые долго не живут, а дури-то днем с огнем теперь не найдешь.

— А вы на Врача работаете?

— Я — нет. То есть как… Типа да, но у меня свои ребята, свой босс.

— Я смотрю, тут много таких…

— Порядочно. А ты с какой целью интересуешься?

— Без цели. — Игорь покачал головой. — Первый раз вижу, чтобы люди не вцеплялись друг другу в глотку.

— Ну, в общем, да, — ухмыльнулся охранник. — Тут вроде как перемирие. Врач сказал: если грызню устроим, закроет клинику.

— Решительный мужик.

— Ну да, крепкий. Да и лечиться всем надо. Сколько наших заштопал. Меня вон тоже… — Охранник показал рукой себе на спину. — И тебя подлечит. Но без очереди не пущу! И не думай.

— Да я мимо иду. Мне не надо.

— Ну да. То-то у тебя харя вся перекошенная, — рассмеялся охранник. — Ладно, не серчай…

На площади показалась Полина. Увидела Игоря, махнула рукой. Подошла ближе.

— Ты чего тут расселся?

— О, — хмыкнул охранник, — Полька, а ты чего это? С ним, что ли?

— Ой, а вот тебе какое дело? Папаша выискался! — тут же полезла в бутылку девушка. — Вас таких знаешь сколько, папаш недобитых!

— Ладно, не визжи. — Охранник сморщился. — С тобой свяжешься, так…

— Вот и не лезь! А ты?

— Я, — машинально отозвался Игорь.

— Хорош сидеть — штаны просидишь. Пошли!

— Куда? — удивился Игорь, поднимаясь.

— К Врачу. Он тебя видеть хочет.

Она схватила Морозова за руку, потащила за собой к другому входу. Морозов только и успел на прощанье махнуть рукой обалдевшему охраннику.

Через соседние двери Полину и Игоря пропустили без лишних вопросов.

Внутри торговый центр был перегорожен пустыми стеллажами на несколько секторов. Здесь были холлы, коридоры, приемные, палаты. Там и тут сновали люди в белых халатах.

— Доктора? — вполголоса спросил он у спутницы.

— Типа того. Медики всякие… — Полина шагала быстро, искала кого-то глазами. — Их тут знаешь сколько!

— Сколько?

— Много! — Она схватила одного из проходящий мимо эскулапов за рукав. — Слушай, Хендрик где?

— В пятой…

— Спасибо!

— Да не лети ты так, — попросил Игорь, вертя головой. — Это ж настоящая клиника!

— Клиника-клиника… — Она остановилась и огляделась. Махнула рукой. — Хендрик!

К ним подошел мужчина в халате и шапочке. Пожал Игорю руку, профессионально прищурившись, осмотрел его глаз. Кивнул.

— Полина сказала, что вы ее привели. — У него был почти чистый русский язык. Разве что совсем-совсем легкий акцент. — Хорошо сделали.

— Я бы так не сказал… — нахмурился Морозов. — Скорее, она меня притащила. Я не знал, что кто-то здесь занимается таким делом…

— Делаем, что можем. — Хендрик взял Игоря за локоть, отвел чуть в сторону. — Хорошо, что вы привели девушку. У нее расстройство психики. На улице ее держать нельзя. К сожалению, мы не можем держать ее тут долго. Убегает.

Игорь почувствовал, как брови полезли вверх. Он не нашелся, что ответить, только покосился на Полину. Она совершенно спокойно стояла у стеллажа и на сумасшедшую совершенно не походила. Во всяком случае, пока.

— Таких больных у нас не много. Кого-то держим в клинике, кого- то отпускаем домой, — продолжил тем временем доктор. — Но, сами понимаете, людей не хватает.

— Разве? Снаружи у вас большой штат.

— О, нет. — Хендрик улыбнулся. — Это не наши работники. Сборная солянка. У нас тут демилитаризованная зона. Никаких драк. Сами понимаете, эти люди не совсем подходят для настоящей работы. А чем вы занимаетесь?

Игорь пожал плечами.

— Как и все, наверное…

— Нет, вы не правы. Сейчас люди очень по-разному живут.

— Я за сыном иду. Попробую его найти, а дальше — не знаю, — честно сказал Морозов.

— Хорошо. Далеко ваш сын?

— Нет. Думаю, сегодня…

— Хорошо. Сейчас у меня мало времени. Но я могу вам предложить работу. Хотите?

— Работу? Какую?

— Санитар. Зарплата не очень, но зато без дела не останетесь. — Хендрик опять улыбнулся. — Вам и вашему сыну будет еда и кров. У нас уже сейчас набирается небольшая группа детей наших работников. Думаем организовать что-то вроде школы. Дети очень разные, но надо что-то придумать. Такое время сейчас…

Игорь посмотрел доктору в глаза. Тот выдержал взгляд.

— Ну что, придете? Легкой работы не обещаю, зато будете помогать людям. Мне кажется, вам это нужно. Тут есть разные люди… Очень много травм. Много тех, у кого обострились хронические болезни. Лекарств очень мало. Некоторые медикаменты, конечно, есть, но срок годности… Используем на свой страх и риск.

— Откуда вы все это взяли? Я думал, все сгнило…

— Да-да, — Хендрик кивнул, — все и сгнило. Если бы мы не сумели найти армейский склад, то было бы значительно хуже. Нам просто повезло. Я знаю, что мы единственные, кто этим занимается. Власти больше нет. Что делается в остальной Эстонии, не могу даже представить.

— Я приду. Обязательно, — пообещал Игорь. — Вот только сына найду и вернусь.

— Очень хорошо. — Хендрик протянул ему руку. Игорь пожал крепкую ладонь. — Заодно и с ранами вашими разберемся, уход не повредит. Буду вас ждать. На входе скажете, что к Хендрику Розипуу. Пропустят.

Он кивнул, развернулся и пошел. Игорь окликнул:

— А скажите…

Хендрик обернулся, вопросительно поднял брови.

— Вы и есть Врач?

Тот рассмеялся.

— Врача нет. Это выдумка. Мы все и есть Врач. И вы тоже им станете, если вернетесь.

Хендрик ушел.

— Я вернусь, — тихо сказал Морозов.

Он огляделся. Полины рядом уже не было, но Игоря это не особенно расстроило. Ведь впервые за эти несколько жутких, грязных дней он почувствовал, что у всего вокруг появился смысл.

И у Игоря Морозова родилась надежда…

По мере удаления от клиники пейзаж и люди менялись. Игорь ушел в сторону от «канавы» и почувствовал: тут договор перемирия уже не действует. Его по-прежнему никто не трогал, но смотрели уже иначе. Во взглядах ясно читались страх, ненависть и… голод. Здесь было много целых домов. Почти все многоэтажки стояли нетронутыми, во многих окнах поблескивали стекла. В этих кварталах сохранялась видимость обычной жизни: женщины хлопотали по хозяйству, мужчины расчищали центральные улицы от завалов и ржавых автомобилей. Банды, в основном русскоязычные, старались «держать территорию». Но было видно: централизованной власти тут нет. И единственное, что удерживает местных от того, чтоб не вцепиться друг другу в глотки, это растерянность и страх перед неопределенностью. Может быть, не будь Врача и его клиники, район уже погрузился бы в кровавую анархию. Но клиника была тем, что придавало жизни хоть какой-то смысл. Это, наверное, понимали все.

Когда Игорь подошел к знакомому дому, в груди раненым зверьком заколотилось сердце. Внутри, словно вынырнув из-под толстого зимнего льда, ожили воспоминания, надежды, страхи! Все это долго удерживалось там, скованное, вмерзшее в холодную воду. С хрустом взломав корку, оно выплеснулось и обожгло!

Морозов вспомнил, как ходил в этом дворе по кругу с коляской, из которой на него смотрели внимательные, темные глаза. Эти глаза молча, как совершенно другую реальность, разглядывали незнакомый мир. Он вспомнил, как носился по квартире, от окна к окну, с маленьким кулечком на руках, а проклятая неотложка все не ехала и не ехала! Как держал худенькую ручку у врача на прививке и шептал потом в приемной что-то нелепое и успокаивающее. Вспомнил жену, которую все же любил. С которой при этом ругался, громко, размашисто. И тещу вспомнил, кремень-тетку, с которой можно было оставить ребенка безо всяких сомнений. Даже дружбанов своих вспомнил, с которыми пил пиво первый раз, вот в этом подвале, холодном и сыром. Как блевал потом — куда уж без этого… Как за девчонками бегал…