Филип Дик - Глаз Сивиллы (сборник) Страница 31

Специальный пистолет возвращал любого человека в утробу в считаные минуты.

— Думаю, он вполне безобиден, — поморщился Бард Чай. — Свобблы больше не существуют, их не вернуть.

Однако в глубине души шевелились сомнения и даже смутное беспокойство. Что, если Гантрикс вернее оценил ситуацию? Прежде он не раз проявлял недюжинную проницательность, за что и был высоко ценим руководством Верховного Чистилища.

— Если фаза Хобарта не действует на Энга, — упорствовал, между тем, Гантрикс, — то разработка своббла начнется снова. В конце концов, Энг получит рукопись, и контакт с Анархом он установил еще до того, как исполнители Агентства приступили к последней стадии искоренения.

Верно. Бард Чай задумчиво кивнул. Тем не менее принимать Людвига Энга всерьез было трудно. С бородой или без бороды, этот человек никак не выглядел опасным. Чай повернулся к Гантриксу, собираясь заговорить… но так и застыл с раскрытым ртом.

— Вы как-то странно смотрите… — Гантрикс озабоченно нахмурился. — Что-то не так?

Бард долго молчал.

— Ваше лицо… — наконец, произнес он, с трудом скрывая волнение.

— Что с моим лицом? — Гантрикс поспешно ощупал подбородок, моргнул. — О боже!

— А ведь вы даже не приближались к Анарху, — проронил Бард.

На всякий случай он потрогал собственные щеки и подбородок… и явственно ощутил пробивающуюся щетину! Что же случилось? Обращение линии жизни Анарха могло быть лишь следствием некой причины, общей для всех. Это проливало новый свет на ситуацию.

— А не может это быть следствием исчезновения Энговского прибора? — задумчиво предположил Гантрикс. — Ведь помимо упоминания в рукописи своббл больше не имеет никакого отношения к существующей реальности — а между тем он напрямую связан с фазой Хобарта. Вообще говоря, нам следовало предвидеть что-нибудь этакое.

— Интересно, интересно… — пробормотал Бард Чай, продолжая лихорадочно размышлять.

Строго говоря, своббл не порождал фазу Хобарта, он лишь распределял ее в пространстве. Некоторые регионы избегали ее действия, в то время как другие подчинялись. Тем не менее выход своббла из употребления должен был привести к более равномерному распределению, а значит, к понижению уровня в местах наибольшей интенсивности вплоть до подпороговых значений. Карл Гантрикс и он сам, находившиеся под действием фазы полностью, могли ощутить эффект.

— Таким образом, — продолжал Гантрикс, — изобретатель своббла и его первый пользователь вернулся к нормальному ходу времени, а значит, создание прибора вновь в его планах. Со дня на день можно ждать появления первой рабочей модели.

Однако Энгу теперь не позавидуешь, думал Бард. С одной стороны, свобблы вновь расползутся по всему миру, с другой — как только заработает первый образец, возобновится и фаза Хобарта, и время для Энга снова двинется вспять. Агентство запретит свобблы, в конечном счете снова останется единственная рукопись — ход времени обратится еще раз — и так далее. Получится замкнутая петля, в которой изобретатель будет вечно болтаться между теоретической разработкой и запуском рабочей модели, прихватив с собой в придачу значительную часть населения Терры.

В том числе и нас, мрачно заключил про себя Бард Чай. Как этого избежать? Существует ли выход?

Гантрикс вновь заговорил:

— Надо либо заставить Энга окончательно искоренить рукопись, включая саму идею прибора, либо…

— Невозможно, — перебил Бард, — на этой стадии фаза Хобарта слабеет сама собой, поскольку ее не поддерживают работающие свобблы. Как, в их отсутствие, заставить Энга сделать назад во времени еще один шаг?

Вопрос правильный, и ответ на него возможен — оба собеседника это понимали, но высказываться не спешили. Гантрикс мрачно потирал щеки, словно следя за противоестественным ростом щетины. Бард Чай снова ушел в себя, снова и снова обкатывая в уме проблему. Решение пока не приходило, но это был лишь вопрос времени.

— Да, непросто, — признал он раздраженно. — Вы правы, первый своббл может появиться в любой момент, и время двинется назад…

Он поморщился, пораженный внезапной догадкой. С замкнутой петлей все понятно, но интервал времени каждый раз будет укорачиваться, пока не сожмется в долю микросекунды.

Время просто остановится!

Зловещая перспектива… но путь к спасению все же есть. Людвиг Энг, без сомнения, также в курсе проблемы и сам ищет выход — а выход есть как минимум один. Он может просто-напросто отказаться от изобретения своббла. Тогда фаза Хобарта не установится или, по крайней мере, окажется не столь эффективна.

Решать, впрочем, Людвигу Энгу. Примет ли он такое предложение?

Скорее всего, нет. Резкий, неистовый, всегда сам по себе, Энг не подчинялся ничьему влиянию. Разумеется, это помогло ему стать неординарной личностью и выдающимся изобретателем, иначе своббл, оказавший столь мощное воздействие на современное общество, так бы никогда и не появился — что было бы и к лучшему, но кто же знал… Бард Чай теперь знал.

Предложение адвоката ликвидировать Энга ему не нравилось, но чем дальше, тем отчетливей представлялось единственным выходом. А выход надо было найти, и быстро.

Библиотекарь Нильс Лерер с растущим раздражением поглядывал на настольные часы. Назначенное время прошло, но он по-прежнему сидел один в своем кабинете. Людвиг Энг так и не появился — адвокат был прав. Почему же он не пришел?

Погрузившись в размышления, он не сразу услышал телефонный звонок. Наверное, это Энг звонит издалека, чтобы извиниться. Агентству это не понравится, будут неприятности, но сообщить им придется, выбора нет.

— До свидания, — сказал он в трубку.

— Нильс, я люблю тебя! — страстно выдохнул пронзительный женский голос. — А ты меня любишь?

— Да, Чариз, — вздохнул Лерер, — я тоже тебя люблю, но черт возьми, не звони мне в рабочее время! Ты же понимаешь…

— Прости, Нильс, — сокрушенно пробормотала Чариз Макфадден, — но я все никак не могу забыть про бедняжку Ланса. Ты навел о нем справки, как собирался? Держу пари, что нет.

Девушка ошибалась, хотя и не совсем: справки он навел, но не сам, дал поручение одному из подчиненных. Библиотекарь выдвинул ящик стола и достал досье Ланса Арбетнота.

— Вот он, передо мной, я знаю о нем все, что требуется. Точнее, что хочу знать. — Лерер наскоро перелистал страницы. — Ничего особенного, впрочем, этот Арбетнот мало что успел сделать. И имей в виду, у меня появилось время им заняться только потому, что важный клиент Библиотеки не пришел на встречу в два тридцать. Если он все-таки появится, я разговор прекращу.

— Арбетнот в самом деле знал Анарха Пика?

— Да, тут он сказал правду…

— Ну вот, а кроме того, он настоящий псих, и искоренение его диссертации принесет ощутимую пользу обществу — это твой долг! — Чариз умоляюще захлопала длинными ресницами. — Нильс, дорогой, пожалуйста!

— Тем не менее, — сухо продолжил Лерер, — никаких данных о том, что Арбетнот когда-либо занимался психогенными причинами смерти от удара метеорита, найти не удалось.

Чариз густо покраснела.

— Ну, вообще-то… я это придумала, — призналась она.

— Зачем?

— Ну, он… то есть, я… короче, мы любовники.

— Короче, — ядовито заключил Лерер, — ты понятия не имеешь, о чем его диссертация. Она может быть вполне здравой и представлять собой важный вклад в развитие общества. Так? — Не дожидаясь ответа, он потянулся, чтобы разорвать связь.

— Погоди! — Девушка на миг опустила голову, потом быстро заговорила: — Хорошо, я скажу все! Ланс не хочет ничего рассказывать о диссертации никому, даже мне, но если ты возьмешь ее на искоренение, то узнаешь — ведь Агентству требуется твой анализ, разве не так? И тогда ты мне расскажешь, о чем она, — расскажешь, правда?

— Тебе-то какое дело до его диссертации?

— Мне кажется, — Чариз слегка смутилась, — там написано про меня. Правда, я так думаю. Со мной что-то странное творится, и Ланс это заметил — ничего удивительного, если учесть, как мы близки и как часто видим друг друга.

— Мне эта тема не интересна. — Тон библиотекаря стал ледяным. Теперь он не примет труд Арбетнота ни под каким видом, даже если получит счет на десять тысяч посткредитов. — Поговорим в другой раз, привет! — Он повесил трубку.

Из селектора тут же послышался голос мисс Томсен:

— Сэр, в приемной посетитель, он ждет с шести вечера. Хочет обменяться лишь парой слов, и мисс Макфадден дала ему понять, что вы…

— Скажите ему, что я умер прямо в кабинете! — рявкнул Лерер.

— Вы не можете умереть, сэр, вы под фазой Хобарта, и мистер Арбетнот это знает, сам говорил. Он составил на вас Хобартовский гороскоп и предсказал, что в прошлом году с вами произошло нечто потрясающее. Честно говоря, я поражена — он предсказывает такие подробности…