Ксения Спынь - Идол Страница 34

— До-лой и-до-ла! До-лой и-до-ла! — хм, а ведь, пожалуй, ещё немного — и к ним присоединятся. Разве больше нет людей в Ринордийске? Вот шевелятся шторки в окнах, чьи-то любопытные лица выглядывают из-за них и глядят на смельчаков. Зрители за стеклом мысленно давно уже на митинге, только и осталось, что чуть-чуть боязни, потому лишь и не выходят они, наблюдая со стороны. Но боязнь — это не страх, не отрицание в ужасе, её можно преодолеть, и тогда они выйдут из домов и пополнят ряды повстанцев.

…Вдалеке показались чёрные авто. Ровным строем двигались они по одной из улиц и неторопливо приближались к перекрёстку, где Рита с товарищами устроили митинг.

«Наконец-то!» — подумала Рита, едва только увидела автомобили. Ещё даже не поняв, что означает увиденное, она возликовала: так ждала она этого момента.

— Фройляйн! Машины едут! — предупредил Зенкин.

— Вижу! — ответила она восторженно. Финал определился — гибель в борьбе. Разве это не чудесно? — Идите, я их задержу! — крикнула она вниз, после протянула руку к Хасселю. — Дай мне флаг.

Хассель, совсем ещё мальчишка в сущности, не осмелился ей перечить и отдал флаг. Остальные переглянулись, замешкались на секунду, но быстро покинули перекрёсток.

Рита приподнялась, насколько это было возможно без потери равновесия, и, высоко размахивая флагом, с улыбкой предвкушения обернулась к рядам авто.

— До-лой и-до-ла! До-лой и-до-ла!

— Итак, фройляйн.

В глухом кабинете за толстыми стенами всё стояло, застыв. Все предметы как бы приросли к своим местам, чтобы сдвинуть или переставить их было невозможно.

Рита подняла глаза на него: ну, конечно. Разве можно было ожидать, что допрашивать её будет кто-то другой. Раз уж она среди высокого начальства, то как было не столкнуться с ним — давним и ненавистным врагом. Рита смерила его взглядом сквозь насмешливый прищур, слегка усмехнулась. Отвечать словами пока было незачем.

— Какая встреча, однако, — Эрлин лениво откинулся на спинку стула и как бы нехотя посматривал на Риту. — А вы совсем не изменились со школы.

Слово «школа» бомбой взорвалось в её мозгу, едва не снеся ко всем чертям сложную систему контроля над своими словами и действиями, но Рита вовремя взяла себя в руки.

— А ты-то, Кира, — рассмеялась она. — Как был списывальщиком, так и остался. Только списываешь теперь у других. Ах да, и маскируешь свою бездарность лучше, стоит признать.

Эрлин — официально безупречный в своём чёрном деловом костюме — только холодно улыбнулся в ответ.

— Тактика маскировки довольно часто оказывается полезна. Вам бы стоило поучиться у меня, фройляйн. Властвуют всегда те, кто умеет подстраиваться под существующие реалии и преподносить себя наиболее подходящим образом.

— Чушь собачья, — бросила Рита.

— Больше аргументов не будет?

— Аргументов? — она приподняла бровь. — К чему? И так всем понятно, что это чушь.

Эрлин покивал:

— Ну да, ну да. Фройляйн Рита всегда против, как это я мог забыть. Скажешь ей, что Земля вращается вокруг Солнца, — она и это станет оспаривать. Видимо, компенсируя детство прилежной ученицы?

Риту бросило в жар.

— Кира! — она бросилась вперёд, припав к столу. — Ещё раз ты скажешь мне что-то про школьное время… — Рита замолчала, вдруг поняв, как глупо будет звучать в её положении какая бы то ни было угроза. Поэтому, сделав вид, что сказала всё, что хотела, а остальное подразумевается, она снова села ровно с самым спокойным выражением лица.

Эрлин молча пронаблюдал за всеми её метаморфозами, снисходительно покачал головой.

— Что такое, прошлое не удалось? Не уживается с героическим образом? — последние два слова он произнёс с иронией в голосе.

Рита скользнула глазами по субъекту напротив: бесстрастное лицо, чёрные волосы в тон костюму, холодный лаковый глянец во всём облике. Нет, соревноваться с ним в остроумии, пожалуй, было бесполезно.

— Ты насмехаешься, потому что героизм никогда не был тебе доступен, — медленно произнесла Рита. — Это слово отсутствует в твоём словаре, не так ли? Ты скорее разобьёшь башку об стенку, чем поймёшь его значение.

Эрлин пожал плечами:

— Слова, слова… Слова ничего не стоят, их легко заменить другими, а выдумать новый смысл проще простого. Возьмём тот же «героизм», и что же? Это слово обозначает ровно то, что им хотят обозначить. Скажем, для тебя героизм — это одно из экстремальных игрищ, нужных, когда скуку уж никак не побороть…

— Хочешь сказать, я устроила митинг от скуки? — Рита резко повысила тон и подалась вперёд.

— Хочешь сказать, это не так? — откликнулся Эрлин. — Хорошо, тогда давай будем отвечать для протокола, у нас всё-таки допрос. Рита, зачем ты устроила митинг? Тебе же по фигу, кто сейчас у власти.

— Мне? По фигу!? — она задохнулась от возмущения. — Я ненавижу теперешнюю власть! Да я жизнь отдам за то, чтобы свергли идола!

— Ну, это несерьёзно, — Эрлин отмахнулся. Рита, ошарашенная его репликой, замолчала и ничего не говорила. Эрлин, глядя даже как будто немного печально, заговорил:

— Вы не цените свою жизнь, фройляйн. И отдадите её за что угодно при первом удобном случае. А если вы до сих пор не покончили с собой, то только потому, что это противоречило бы какому-то из ваших принципов.

Рита не нашлась, что ответить. Вообще говоря, да, всё это соответствовало правде. Но кто позволил этому человеку (ненавистному ей!) так запросто кидать правду ей в лицо? В поисках выхода — физического или морального — она ещё раз обозрела застывший в неподвижности кабинет: лакированный блестящий стол с царящим на нём безукоризненным порядком, дальнюю стенку с несколькими секретерами и сейфом, непроницаемые стены без окон. Молодого человека, сидящего по ту сторону стола: бывший одноклассник в доверенных людях у идола, просто смешно.

— Что ж, тогда удобный случай пожертвовать собой мне предоставился, — сказала, наконец, Рита. Она даже улыбнулась, широко и немного напряжённо: а что, хороший финал. — Я была против правительства, и я по-прежнему против правительства. Своего мнения я не переменю в любом случае, что бы вы не предприняли. Так что, — она отвернулась и гордо подняла голову, — можете меня расстрелять.

— Ну, зачем же сразу расстреливать? — невозмутимо отозвался Эрлин. — У нас демократическое государство. Свобода слова и всё такое. Ваша выходка на расстрел ну никак не потянет, — он проглядел пару листков из стопки на столе. — А вот ссылка за нарушение общественного порядка вам вполне пойдёт.

— Что? — Рита резко развернулась. — К-какая ссылка? Ку-куда?

— Обыкновенная ссылка, — Эрлин чуть улыбнулся. — Высылка за пределы столицы. Далеко отсюда, куда-нибудь в степи приозёрья, где уже давно околачивается ваш знакомый Лунев.

— Приозёрье, — шёпотом повторила Рита. Ей действительно это сказали? Как так? Её — и в приозёрье? Этого быть не может…

Подождав, не оборвётся ли её молчание чем-нибудь более осмысленным, Эрлин продолжил:

— Впрочем, есть другой вариант. Скажем так, поблажка с моей стороны давней знакомой.

— О чём речь? — Рита внимательно смотрела на него, чуя подвох. Её уже начинало нервно подёргивать.

Эрлин лукаво прищурился:

— Ты же не одна устраивала митинг, так? У тебя были сообщники.

— И? — Рита, хоть ей и никак не хотелось, начинала понимать, куда он клонит.

— Их фамилии. Больше нам ничего не надо, — произнёс Эрлин самым невинным тоном.

— Фамилии? — медленно Рита осознавала, что ей только что предложили.

— Или ссылка, — Эрлин развёл руками.

Рита недоверчиво взглянула на него, отвела взгляд. Будто от того, что она будет смотреть не на Киру, а на стену, что-то изменится. Нет, но это возмутительно: как он, как кто бы то ни было имеет право ставить её перед таким выбором? Это просто нечестно. Мы так не договаривались.

— Я не хочу в ссылку, — она посмотрела на Эрлина.

Тот подвинул к ней чистый листок бумаги и ручку.

— Список твоих сообщников — и иди на все четыре стороны. Я тебя отпускаю, легко.

Рита перевела взгляд на белый лист — и негодование захлестнуло её с головой, горячее бешеное негодование.

— Кира! — вне себя она вскочила со стула. — Ты… Ты вообще… Ты кем меня считаешь? Я не предательница!

Эрлин встал из-за стола, обошёл стул Риты.

— Сядь, — прихватив Риту за плечи, он усадил её обратно. Обошёл стол с другой стороны, сел. Эта методичность и изящность, с которой им совершалось любое движение, выводили из себя. Тем же тоном, в той же позе, будто и не вставал с места, Эрлин продолжил:

— Я это только для твоего блага предлагаю.

Рита с ненавистью смотрела на него.

— Всё равно их так или иначе поймают. Это вопрос времени, — произнёс он равнодушно. — Зато какая польза тебе от такой маленькой помощи следствию. Ты по-прежнему будешь жить в Ринордийске, сильно твоя жизнь не изменится. Своя квартира, толпы поклонников, танцы, веселье по вечерам… Всё, к чему ты привыкла. Соблазнительно, правда?