Джемма Мэлли - Декларация смерти Страница 39

— Они тебе соврали, Шейла, — рассмеялась миссис Принсент. — Соврали, и точка. Ты появилась на свет в нарушение закона и выросла мерзавкой, как и все Лишние. Сегодня это окончательно подтвердилось. Ты воровка. А воровство — грех. Ты понимаешь?

Охваченная гневом и возмущением, Шейла стиснула руки в кулачки и уставилась в пол.

«Это несправедливо. Совершенно несправедливо», — в отчаянии подумала она.

Неожиданно в голову пришла одна мысль. Шейла подняла взгляд на миссис Принсент.

— А какой грех страшнее: воровство или побег? — тихонько спросила она.

— Никто отсюда не сбегал, — сказала миссис Принсент. — Слышишь, Шейла? Еще никому не удавалось сбежать из Грейндж-Холла. Это невозможно! И ты это прекрасно знаешь!

Шейла посмотрела на миссис Принсент невидящим взглядом.

— А вести дневник? — не отступала она. — Это ведь тоже грех? То есть, я хочу сказать, для Лишнего. Вести дневник и записывать туда планы побега. Это ведь точно грех?

Миссис Принсент вскочила.

— Дневник? — быстро переспросила она, и ее глаза загорелись от любопытства. — Ты хочешь сказать, что Анна вела дневник?

— Я всего лишь гадкая Лишняя, — ровным голосом отозвалась Шейла и снова опустила взгляд. — Я ничего не знаю.

— Ах ты, наглая девчонка, — сверкнув глазами, с яростью произнесла миссис Принсент. Она поднялась, обогнула стол и встала перед Шейлой. — Если тебе что-то известно, ты обязана мне все рассказать.

Шейла только пожала плечами, и миссис Принсент в гневе уставилась на нее. Потом отошла на пару шагов и прислонилась к столу.

— Знаешь что, Шейла, — задумчиво начала она, — я ведь могу и пересмотреть свои взгляды на случившееся. Разумеется, это произойдет только в том случае, если ты мне захочешь помочь. Вообще-то, поскольку Анны больше с нами нет, мне надо назначить новую Старосту. Мне нужен человек, которому я могу доверять. Человек, который сможет меня ставить в известность о том, что я захочу узнать.

Шейла подняла взгляд на миссис Принсент и загадочно улыбнулась.

— Думаю, из меня получится хорошая Староста, — тихо произнесла она. — Я буду гораздо лучше Анны. На самом деле, Госпожа Заведующая, она была плохой Старостой. Очень плохой. Она многое от вас скрывала, Госпожа Заведующая. Но я знаю все ее тайны. Понимаете, у меня глаз острый…

— Понимаю, Шейла, еще как понимаю, — протянула миссис Принсент. — Итак, раз ты теперь у меня новая Староста, может, расскажешь что знаешь?

Шейла с серьезным видом кивнула:

— Слушаюсь, Госпожа Заведующая. Я буду только рада.

Анна проснулась в холодном поту. Сон был беспокойный и наполненный кошмарами. Девушку била дрожь. Однако матрас и одеяла были такими мягкими, что ей казалось, что она плывет на облаке. Женщина по-прежнему сидела рядом, но теперь к ней присоединился и мужчина. Он был красивый, темноволосый и смотрел на Анну как-то очень по-особенному, отчего девушка почувствовала легкое смущение.

— Мне снилось, что за мной пришла миссис Принсент, — пояснила она женщине, — а еще меня звала Шейла и упрашивала вернуться. А потом мне приснились Ловчие и…

Мужчина склонился к ней, поцеловал и прижал к себе. От него веяло Внешним Миром, и этот аромат был таким свежим, таким прекрасным, что Анна не удержалась и обхватила мужчину руками так, словно это было самым что ни на есть естественным поступком.

— Ты знаешь, кто мы такие? — спросил он.

Анна помотала головой. Ей не хотелось совершить ошибку. Если вдруг выяснится, что они не те, за кого она их принимает, она выставит себя страшной дурой и будет разочарована столь сильно, что вряд ли сумеет это выдержать.

И тогда женщина сказала:

— Мы твои родители. Анна, солнышко, теперь ты дома. И больше мы тебя никогда не отпустим. Никогда. Не бойся миссис Принсент и Ловчих. Теперь ты в безопасности. Никто не знает, что ты здесь, а мы о тебе будем заботиться. Обещаю.

— А как же Питер? — со страхом спросила Анна. — Он еще здесь?

— Он спит, — ответил папа.

От осознания того, что этот человек — ее отец, и что она теперь могла помыслить такое словосочетание, как «мой папа», девушке снова захотелось заплакать. Но она сдержалась, потому что была из подготовительной группы, а слезы — проявление слабости даже во Внешнем Мире, даже если они вызваны встречей с родителями.

— Знаешь, ты можешь еще кое с кем познакомиться. Если, конечно, хочешь, — сказала мама.

Анна села в постели. Конечно, она хотела познакомиться, вполне естественно. Она кивнула и поправила волосы, чтобы не выглядеть растрепанной.

Мама встала и вышла из комнаты, а через несколько секунд вернулась, держа на руках маленького ребенка. Она протянула его Анне. Обычно девушке не нравились дети, особенно настолько крошечные. Те, кого она мельком видела в Грейндж-Холле, были грязными, вонючими и все время плакали. Но этот младенец был особенным. В нем все было прекрасно — и венчик каштановых, легких как пух волос, и аромат, который от него исходил. Когда девушка на него посмотрела, он ей улыбнулся, открыл рот и что-то пробулькал. Анна уставилась на него в изумлении. Она и не знала, что малыши могут быть такими очаровательными.

— Это твой брат, — сказал папа. — Ему очень хотелось поскорее увидеть свою старшую сестренку.

Анна с нежностью погладила младенца. Казалось невероятным, что это сокровище может иметь к ней какое-то отношение.

— Ты, наверное, проголодалась, — сказала мама.

По телу Анны прокатилась дрожь. На самом деле, девушка просто умирала от голода, но ей не хотелось выпускать из рук малыша.

— Мой брат, — отчетливо произнесла она, смакуя слова, срывающиеся у нее с губ. — Мои родители. Мой брат и мои родители.

А потом малыш закричал, и его плач резанул по сердцу Анны словно ножом. Она была готова на все что угодно, лишь бы он снова стал веселым. Она испугалась, что он заплакал по ее вине, и теперь родители на нее рассердятся.

В страхе она посмотрела на женщину.

— Простите, — волнуясь, произнесла она. — Что я сделала не так?

Но женщина, ее мама, лишь рассмеялась и забрала у нее младенца со словами:

— Ну, ты, может, и не голодна, а вот он-то уж точно хочет есть.

Анна вздохнула с облегчением, ее лицо просветлело.

— На самом деле мне тоже хочется есть, — призналась она.

Отец улыбнулся и встал, сказав, что принесет еду. Когда он вышел из комнаты, Анне подумалось, что она никогда не подозревала о существовании столь чудесного места, где живут такие прекрасные люди. Ее пугало то, что она не заслужила права находиться здесь, не заслужила ни родителей, ни брата, ни Питера. Она знала, что где-то идут по следу Ловчие, прикладывая все свои силы, чтобы ее отыскать.

Глава 22

Большую часть дороги до Лондона она везла нас на своей машине.

— Ей можно доверять?

— Ну да. Я ведь о чем? Если бы она хотела, чтобы нас поймали, она бы сдала нас Ловчим, когда они к ней пришли.

— Да, пожалуй. Дальше вы пошли пешком? Вас никто не видел? Ни единая живая душа?

Анна, колеблясь, замерла у дверей, ведущих на кухню, не зная, стоит ли заходить. Она чувствовала себя так, словно проспала несколько дней. Родители настояли, что ей нужно хорошенько отдохнуть, и она была не в силах отказаться. Девушка никогда в жизни не лежала на такой мягкой постели, она была даже мягче кровати, на которой она спала, когда работала у миссис Шарп. Теперь у нее было свое байковое одеяло и две подушки. Всякий раз, когда Анна пыталась встать, она тут же ложилась обратно, понимая, что еще не готова встретиться лицом к лицу с Внешним Миром.

Родители и Питер сидели за большим деревянным столом на кухне.

Мама подняла голову, увидела Анну и немедленно встала.

— Анна, Питер как раз рассказывал нам, как вы до нас добирались, — негромко произнесла она. — Хочешь позавтракать?

Анна кивнула. Ее все еще клонило в сон. Это было странно, ведь она и так проспала невесть сколько времени. Она подавила зевок и попыталась напустить на себя более бодрый вид.

Ее усадили за стол и поставили перед ней тарелку с едой. Что это было за блюдо, она не знала, но съела все до последнего кусочка. Никогда в жизни Анна не пробовала ничего вкуснее.

— Думаю, у нас есть немного времени, — сказал отец, налив Анне чашку чая. Она никогда прежде не пила чая. Он полагался только Правоимущим. Чай был обжигающе горячим, но, вместе с этим, сладким и вкусным.

— Нам надо залечь здесь на пару дней, — продолжил прерванный разговор отец. — Пуститься в путь, когда на дорогах рыскают Ловчие, было бы чудовищной глупостью. Пип тоже считает, что нам безопасней всего пока оставаться здесь.

— Барни говорит, что Ловчие повсюду кишмя кишат, — сказала мама. В ее голосе чувствовалось напряжение.

— Они у Барни вечно кишмя кишат. Он не сказал ничего нового.