Анна Семироль - Игрушки дома Баллантайн Страница 41

Он кивком указывает на дверь в углу, отгороженную платяным шкафом. Подходит к окну, касается батареи парового отопления.

«Не горячая, но и не замерзнем. Набрать тебе ванну?»

— Нет, я ополоснусь над умывальником. Подумать страшно, в каком состоянии тут ванна.

Он хмурится, кивает. Достает из чемодана пару вязаных носков, теплую шаль и сверток с куриной грудкой и хлебом.

«Переоденься и поешь, пожалуйста. Я пока повешу нашу одежду».

Элизабет быстро расправляется с едой, надевает носки и кутается в шаль.

— Чаю бы… — вздыхает девушка и кашляет.

Брендон садится за стол и быстро что-то пишет на бумаге. Механический кулак с лязганьем долбит по двери. Охранник появляется почти мгновенно, и Брендон отдает ему записку. Через полчаса хозяйка приносит кружку с чаем и еще одно одеяло. С ней приходит немолодой человек в мятой фетровой шляпе и с видавшим виды саквояжем в руках.

— Добрый день, господа, — негромко здоровается он. — Я доктор. Хотел бы осмотреть мисс.

— Нет-нет! — протестующе кричит Элизабет, забиваясь в угол. — И даже не подходите!

«Элси, это я попросил, — пытается успокоить ее Брендон. — Позволь. Я буду стоять рядом, не бойся».

Она кутается в одеяло, испуганно твердит: «Нет-нет-нет!» Доктор и Брендон наперебой упрашивают ее проявить благоразумие и угомониться. Утихает она только после того, как Брендон приносит ей в кровать теплый чай. Девушка пьет, угрюмо сопя и грея об кружку руки, тянет время.

— Бедный ребенок, — качает головой доктор. — Сколько вам лет, мисс?

— Я совершеннолетняя, — бурчит Элизабет, возвращая Брендону пустую посудину.

Брендон ставит кружку на стол и отвечает врачу: «Ей шестнадцать. Простите ее недоброжелательность, сэр. Мы здесь не по своей воле».

Мужчина понимающе кивает, с сожалением смотрит на Элизабет. Та уже успокоилась и привычно корчит из себя злую и отчаянную. Путается в завязках лифа, дергает шнуровку, сердито шипит и сквернословит. Брендон осторожно отстраняет ее руки, распутывает узлы. Элизабет стаскивает платье через голову, остается в теплых чулках и тонкой нательной рубахе. Ежится, поворачивается к эскулапу спиной, спускает бретельки рубашки. Врач внимательно слушает ее легкие, просит повернуться. Девушка прикрывает грудь ладонями, поворачивается, пылая ушами. Брендона не оставляет ощущение, что осмотр Элизабет страшно унижает.

— Мисс, не могли бы вы лечь? — мягко просит доктор.

— Зачем? — недружелюбно отзывается она, поправляя сорочку.

— Убедиться, что ваш будущий ребенок в порядке.

Элизабет оглядывается на Брендона, тот кивает: «Приляг. Я рядом, я не позволю причинить вам вред».

Она укладывается, поднимает рубашку. Доктор вытаскивает из чемоданчика мерную ленту и трубочку с воронкообразным расширением с обеих сторон. Садится на край кровати, приставляет трубку к животу и долго внимательно слушает. Потом вздыхает, обмеряет лентой талию Элизабет. Бережно трогает живот.

— Что там? — волнуется Элизабет.

— Шесть с половиной месяцев нормально протекающей беременности, мисс.

«А сердце слышно?» — спрашивает Брендон.

— Глухо, но слышно.

«Можно мне?..»

— Да, конечно.

Брендон меняется с доктором местами, врач показывает ему, где лучше поставить стетоскоп. Он слушает, и уходит из глаз тревога. Возвращая трубку доктору, Брендон с трудом сдерживает радость. Уголки губ сами ползут вверх.

— Ну что вам сказать… Мисс нужно тепло, хорошее питание, свежий воздух и уход, — подводит итог эскулап.

«Спасибо вам, сэр, — благодарит Брендон. — И еще раз прошу простить мою супругу за недоброжелательность».

За доктором закрывается тяжелая дверь, Брендон обнимает девушку и замирает.

— Я так боялась, что с ней что-нибудь не так… — севшим голосом говорит Элизабет. — Что врач послушает, и скажет, что наша девочка… что… Ф-фух… Отпусти. Мне надо успокоиться.

Брендон отпускает ее, наблюдает, как она одевается, и говорит, не сводя с Элизабет сияющих глаз:

«Я слышал, как бьется ее сердце. Элси, у меня не хватает слов, чтобы выразить, как я счастлив!»

Девушка невесело усмехается, поправляя пояс платья.

— Прости, милый, я сейчас не способна думать о счастье.

Несколько часов спустя скрипит в замке ключ, в комнате объявляется полковник Стивенс в парадном мундире.

— Надеюсь, вы оба отдохнули и готовы ехать?

— Куда?

— В ресторан, дорогуша. Знаете такое слово?

Элизабет бросает на него злой взгляд.

— У вас побрякушки с ливреи от высокомерия не осыплются, не?

Брендон отворачивается, пряча смешок, помогает девушке надеть шубку. Стивенс возмущенно сопит, придумывая ответ.

— Да, наручники на нас снова наденут? — не унимается Элизабет. — Вы боитесь, что вас разорвет пополам, пока будете выбирать, за кем из нас бежать, случись что?

— Вот дрянь! — взрывается Стивенс. — А ну, на выход!

В грязных коридорах дешевой гостиницы мячиком скачет эхо задорного хохота Элизабет Баллантайн. Сопровождающие маленькую процессию солдаты переглядываются, неодобрительно хмурятся. В войсках хорошо известно: полковник Стивенс не прощает наглецов.

В роскошном ресторане в центре Нью-Кройдона непривычно пусто. На окнах опущены тяжелые шторы, тихо наигрывает легкую мелодию скрипач. У входа и в фойе стоят вооруженные имперские гвардейцы.

— Вы так нас боитесь, что согнали сюда целую роту? — язвительно спрашивает Элизабет полковника Стивенса.

Стивенс щелкает крышкой часов, убирает их в карман, поворачивается к девушке.

— Если ты, дрянь мелкая, еще раз откроешь свой хорошенький ротик…

Брендон делает шаг и встает между полковником и Элизабет. Звенит тонкая цепь, опоясывающая перерожденного и не дающая ему поднять руки выше груди. Тут же кто-то из солдат тянется к оружию, но Стивенс отмахивается: все в порядке, разберусь.

— Либо ты уймешь свою девку сам, либо гостиница с клопами и сырым бельем покажется вам раем, — вполголоса обращается полковник к Брендону.

«Не угрожайте несовершеннолетней, полковник, — плавно жестикулирует перерожденный. — Это не делает вам чести».

— Смир-р-рно! — раскатисто доносится от входа.

Гвардейцы тут же застывают, как игрушечные солдатики. Открываются двери, и в ресторан входит богато одетый худощавый мужчина лет сорока в сопровождении охраны и нескольких с виду очень важных персон. В одном из сопровождающих Брендон узнает верховного главнокомандующего Уильяма Раттлера.

— На колени перед императором, — шепчет Стивенс и резко дергает Элизабет за руку.

Девушка спотыкается, и Брендон едва успевает подхватить ее. Испуганный женский возглас привлекает внимание высокого гостя.

— А, полковник Стивенс с подопечными! — восклицает он и протягивает ладонь для рукопожатия.

— Доброго вечера, Ваше Императорское Величество!

Стивенс сама любезность, сияет и улыбается. Элизабет жмется к Брендону и украдкой рассматривает императора. Аккуратно подстриженные темные волосы, резко очерченный рот, широкие скулы. Прямой взгляд льдисто-голубых глаз выдает человека, не знающего слова «компромисс». Девушка давит вздох, тихонько сжимает руку Брендона. «Люблю», — шепчет он ей одними губами.

— Давайте уже сядем ужинать. Я голоден, как медведь. И обойдемся без официоза. Длинные речи отвлекают от еды, — говорит император без улыбки и проходит к накрытому столу.

Главнокомандующий Раттлер садится по правую руку от Его Императорского Величества, Стивенс — по левую. Элизабет и Брендона полковник сажает рядом с собой, наклоняется к уху девушки и шипит:

— Что бы ни спросил император — у вас все хорошо, вы всем довольны, сотрудничать готовы. Ясно?

Элизабет не удостаивает его ответом. Она напряженно наблюдает, как с Брендона снимают цепь, пропускают под сиденьем стула и снова замыкают браслеты на запястьях перерожденного. Брендон рассматривает присутствующих, стараясь держаться спокойно. Его взгляд задерживается на верховном главнокомандующем. Раттлер слегка кивает ему в знак приветствия.

— Полковник Стивенс, а что вы не ухаживаете за дамой? — мягким баритоном спрашивает император. — И почему бы вам не представить очаровательную мисс присутствующим?

Стивенс натянуто улыбается, встает.

— Господа, — обращается он к собравшимся. — С позволения Его Императорского Величества представляю вам мисс Элизабет Баллантайн. Дочь сенатора Байрона Баллантайна.

С десяток заинтересованных взглядов обращаются в сторону Элизабет. Девушка бледнеет, нервно теребит вышитую салфетку на коленях. Император смеется, заметив ее растерянность.

— Как вас встретили, мисс Баллантайн? Хорошо ли прошло путешествие?