Сергей Калашников - Аборигены Прерии Страница 49

Полдник стрескали, аж за ушами трещало, и снова принялисьза работу. К вечеру четверть гектара засеяли. Упеткались, но за ужином никто сонным не выглядел, над вопросом насыщения работали энергично и вдохновенно, за что были сопровождены к ручью для омовения, после которого Стёпа благословил своих подопечных на сон грядущий, отвёл в спальню и уложил баиньки. Ребятишки покачивались от усталости.

Отметил, что трое сачков уже почивают на своих местах в спальне, и при этом слегка забинтованы.

— Фань, что эти трое Гавриков поделывали нынче? — это к поварихе вопрос.

— А, считай, всё, что ты мне с утра и обсказал, — Фаня, как и большинство здесь, молода и пригожа. — Проснулись за пару часов до обеда и сразу ко мне, требовать завтрака. А его уже, считай, полдня прошло, как съели. Велела им ждать, когда все сядут за стол. Обед помощницы мои в поля унесли, работников кормить, так что пролетели ребята и во второй раз. В полдник история повторилась, так они от огорчения улеглись в тени на травку ужина дожидаться. Задремали даже от огорчения. Тут землерои их и погрызли. Я ранки перекисью обработала и вкатила им, чего положено внутримышечно. А там же снотворного подмешано для обезболивания. Так что до утра проспят.

— Это, выходит, маковой росинки у них во рту не было?

— Котёл, в котором кашу варила, они помыть напросились, только не уверена, наскреблось ли в нём хоть по ложке на брата.

Утром все десять Стёпкиных подопечных встали по команде.

Страдное нынче время, так что приходится обходиться без сиесты. Когда сев и стройка идут одновременно, да ещё и народ прибывает, и грузы подвозятся, тут уж не до щадящего режима.

Постепенно среди времянок — клеток для укрытия людей от хищников — росли толстые саманные стены капитального дома. Угадывался окруженный двухэтажной в будущем постройкой внутренний дворик, брёвна, заготовленные для перекрытий, ускоренно просыхали в натянутой на обручи колбасе вакуумного тоннеля, и в канавы, вырытые для коммуникаций, укладывали пластиковые трубы. Сооружение обещало стать похожим на дом арбузоводов. И вот неожиданно для себя Стёпа отметил, что его всё чаще используют на посылках. Сгоношить народ на разгрузку подошедшего транспорта, собрать заявки на крепёж для плотников или специи для кухни и многое ещё, где нужно кого-то организовать, воодушевить или направить.

Он ведь уже не ребёнок, чтобы капризничать или упрямиться. Старался, как мог. Случались и неудачи, скажем под его руководством однажды ящик с противоураганными профилями заложили мешками с мукой. Или две группы, работавшие на соседних делянках, по его распоряжению охраняли две группы девчат с ружьями, когда за глаза хватило бы и одной четвёрки. Тем не менее, загружать мелкими руководящими функциями его не переставали, и он быстро сориентировался, что реальным командиром здесь является бывший полицейский, который именно в этот момент потихоньку перекладывает свои головные боли на бедную Стёпкину бестолковку. Не такую, прямо скажем, тупую. Решил выждать, продолжая плыть по течению. Дело в том, что до сих пор люди, с которыми он связался, ничем его не огорчали. Да и ощущение, которое сейчас возникло в глубине души, было тревожным, но представляло оно из себя не предчувствие опасности, а что-то вроде беспокойства, возникающего в начале интересного путешествия, от которого ждёшь приключений.

— Ну что, Кузьмич! Поматеримся, как большие мужики? — это за ужином, когда вся, считай, уже сотня насельцев, рассевшись на брёвнах и ящиках, вкушает вечернюю трапезу, поставив миски с изрядно надоевшей перловкой на колени. Обратился к Стёпе Захар — тот самый бывший полицейский, что недавно, но из-за обилия случившихся событий кажется, что в другой жизни, «отмазал» его от обвинения в «порче чужой собственности» в далёком-далёком Ново-Плесецке..

— Дельное предложение, Петрович, — Стёпка уже догадался, о чём пойдёт речь. И еще сообразил, что сейчас будет разыгран некий этюд со всей прямотой, которую он так ценит в аборигенах.

— Уйдем мы от вас с Игорёхой. Тесно здесь становится и для арбузов земли переувлажнены. А всего-то в двадцати километрах, да на пятьсот метров выше, имеется участок с прекрасными почвами под лучшие сорта сахаристого и масличного направлений. Однако будем там ещё одну фазенду ставить. Это я к тому, что тут кому-то нужно распоряжаться. Осилишь?

— Не, ну ты и спросил! Это ж заранее никому знать не дано. Пробовать надо. Хотя, ребята из нового пополнения уже освоились с орнаментом бытия, так что, должно получиться, — понятно, что старшой заберёт с собой большинство «настоящих» аборигенов, а Степану оставит основную массу недавних детдомовцев. Они ведь по большей части в этих диких местах даже за себя постоять неспособны, куда уж тащить их на совсем-то необжитое место!

С уходом трёх десятков человек, ничего страшного в строящемся поселении не произошло. Наготовленные саманные блоки досыхали и укладывались в стены. Выдержанные в тепле при сниженном атмосферном давлении брёвна расстались с влагой, и пошли на распиловку — площадь перекрытий прибывала с заметной скоростью. Степан старательно поддерживал состояние дел, достигнутое его предшественником, и изучал обстановку. Попросту говоря, внимательно прочитывал новости, что принимали со спутников на тарелку параболической антенны. Полноценной двусторонней связи здесь не было, да и вещательные программы шли далеко не все. Работы с возведением ретранслятора никто не форсировал — есть немало дел поважнее.

А вести из внешнего мира тревожили. Поднятие цен на продукты питания отмечалось с завидным постоянством. Кто-то, пытаясь нажиться, расшатывал ситуацию на их тихой, захолустной планете. Горожане и работники ГОКа всё чаще и чаще высказывали по этому поводу свою обеспокоенность. Особенно волновались неквалифицированные работники из кампусов строителей — им еще и зарплату почему-то задерживали, а в столовых начались перебои с подвозом круп и макарон, не говоря уже о мясе или молокопродуктах. Неладное что-то творилось там, где разворачивалось крупное добывающее предприятие, призванное качественно изменить жизнь их планеты.

В портовом районе Ново-Плесецка и на предпрятиях, что сосредоточены на южном берегу бухты пока никаких признаков беспокойства не отмечалось. Видимо оттого, что времени прошло немного, а люди тут живут более зажиточные или запасливые, чем новосёлы долины реки Белой. В Белом Городе тоже никаких волнений не происходило, зато целый ряд торговых предприятий, конторы которых расположены в Сити, испытывал трудности со сбытом скоропортящихся товаров.

А ещё, из общения с посёлками, из которых сюда подвозили провизию, материалы и оборудование у Стёпы складывалась картинка повального бегства аборигенов в места ранее необитаемые. В частности их переселенческая группа оказалась не первой и не единственной. Севернее, на западном побережье материка в глубокий залив Ястреба впадает река Жёлтая, так вот, по ней, оказывается, уже два года тому назад начали проникать вглубь материка аналогичные группы молодых аборигенов численностью около трёх десятков человек каждая. Некоторые из них добрались от западного побережья до восточных склонов Большого Хребта, где и основали поселения, к настоящему моментууже вполне благоустроенные. Именно из-за того, что путь туда по рекам и морю очень длинный, и принялись Ново-Плесецкие корабелы за разработку быстроходного мелкосидящего кораблика, способного выдержать переход по океану, а потом пробраться через несколько тысяч километров извилистых и мелководных речных русел.

Вот уж у кого действительно развёрнутая программа колонизации, так это у старожилов. А еще в сотне километров к северу на их же плато только что прибыла аналогичная команда. Такая же группа поднялась вверх по левому притоку Жёлтой, а затем также, как и они, вскарабкалась по склонам гор на противоположный край этого самого относительно ровного участка местности. Устраиваются сейчас в сотне примерно километров на северо-северо-запад от их стройки.

Итак, налицо массовое отселение молодняка со старых хорошо обустроенных ферм. И из города уехала заметная часть и без того немногочисленных представителей «коренного» народа, ранее обосновавшихся там.

Повариха Фаня дирижировала хозяйственной частью деятельности их маленького сообщества. Она ведь всегда в лагере и то, что в нём происходит у неё постоянно на виду. Стройку ведёт деда Кеша — единственный пожилой человек среди зелёной поросли, брызжущей неуёмной энергией и любопытством. Степану же досталось самое непредсказуемое — взаимоувязка и транспортные коммуникации. Через их едва оформившееся поселение струится ручеёк людей и грузов, становящийся всё полноводнее день ото дня.