Андрей Ваон - Чемпионат Страница 49

— Договорились.

После того, как программисты обнаружили след Системы, они за два дня умопомрачительной пахоты сумели добиться переноса предстоящей игры с африканцами в Москву. Неустойчивость календаря давно была характерной особенностью Чемпионата, зрители радовались любому домашнему матчу, а потому собирались быстро и с удовольствием даже за один-два дня.

На африканскую команду выстроились очереди за билетами. Да и своих любимчиков давно не видели в деле, тем более, после фееричной победы в Мадриде, жажда поглазеть на футбол «Московии» была значительной.

В пятницу после тренировки Проскурин позвал Юру к себе. Ввиду пертурбаций с переносом, тренировочный процесс не носил тактического характера, но для нелюденов было много физически сложных упражнений, отчего немолодой Бобров к пятнице подустал.

— Анатолич, домой уже охота. Лера сегодня вечером ждёт. Хотели в кино сходить.

— Ты прямо, как студент, который не хочет делать курсовую. Ай-ай, — пожурил Проскурин. — Я быстро и по делу.

— Ах, по делу! Это завсегда важнее всего, — чуть запаясничал Юра.

— Да, да. Слушай лучше, притуши иронию. То, что мы с тобой плана на игру не имели и нас с тобой это мучило, разрешилось будто само собой. Как только сделали перенос, ЮАР буквально через полдня объявились уже тут. И вчера вечером ко мне заявился их тренер… забыл его имя.

— Айрянис, фамилия, по-моему, — подсказал Юра.

— Да, точно, Айрянис. Хм…. Грек, что ли? Ну, впрочем, неважно. Приятный такой немолодой мужик. Поговорили по душам. И он неожиданно предложил играть без люденов.

— Как это так?

— Да вот так. Мол, пойти наперекор тенденциям и требованиям. Ретро-матч, так сказать.

— Так у нас же на них вся игра построена!

— А вот тут я тебя удивлю! Просто так, у нас запас свеженькой молодёжи из дубля полон, думаешь? А они-то играют без люденов. И ты, когда Реброва мы глядели, на это внимания не обратил, сосредоточившись на одной задаче. Представь, играешь, не задумываясь о программах и целеуказаниях, а?

— Вспомнить молодость, ты имеешь в виду? Вроде заманчиво, да смогу ли я. Может, Лёшка один справится?

— Вот ты даёшь! Во-первых, ты харизма, лидер и душа команды, ты позабыл? Народ ходит на тебя самого по себе. Во-вторых, я на тренировках вас вдвоём часто ставил — тандем получается ого-го! Так что не бухти, а поимей в виду. Втыкаем тебя в молодёжку и вперёд.

— А ежели они обманут? Ход такой — «оригинальный».

— Да понятно, что риск есть. Но на то это команда и из Африканской Республики, чтобы им верить. В общем, рискнём. Собственно, я решил, и твоего одобрения не нужно, — посуровел Проскурин. — Готовься. Завтра поиграешь с молодёжью.

— Жить стало лучше, жить стало веселее, — Бобров поднялся и вышел за дверь.

Он успел на развозящий автобус, вскочив в него почти на ходу. Тенгиз привычно улыбнулся ему «Приветь, Юра!». Пока ехали до дома, Бобров обдумывал слова Проскурина и вдруг поймал себя на мысли, что его не раздражает Тенгиз. «Это что ж? Я смирился с нерусскостью Москвы?!» Он поразился своим мыслям, а потом понял, что последний месяц воспряла его надежда на воскрешение из пепла былого. Что «Московия» встала в нужную колею, а на трибуны вновь потянулись славянские граждане. Это вселяло надежду и именно поэтому «чурки» не столь раздражали. Юра злорадно улыбнулся. «Ладно, таких, как Тенгиз, можно и потерпеть — ему даже русский язык нравится. А вот тюркоязычность всю надо изжить. Да и инглиш этот опыстылел. Как хорошо, что Проскурин теперь. И как-то незаметно сброд рассосался из команды».

По приезду домой он поделился этими думами с Лерой, заодно высказав ещё одно соображение:

— Получается, я от дел «Московии» последние годы отдалился в своей апатии.

— Это отчего такие выводы?

— Да как-то пропустил, что в молодёжке у нас такие талантливые и в основном славянские ребята.

— Бобрик, — Лера засмеялась, — ты меня удивляешь! Ты думаешь, это Винер собирал их, что ли, эти последние годы?

— Э-э… откуда же они взялись?

— Да молодёжку точно также перетрясли, как и основной состав за последние месяцы! А изумруды типа Могучева и Реброва, которые тебе и были знакомы они давно в команде, да. Поэтому тебе и показалось, что молодёжка в таком виде уже не один год.

— А вот это известие меня уже не шокирует, но радует, — обрадовался Бобров очередной «удивительной» новости. — А вообще, не пора ли нам в кино?

— Вообще-то я уже готова. Дело за тобой.

— О! Так я быстро же. А что там за лабуда сегодня?

— Юрч, ты забыл, что на «лабуду» я тебя не поведу. Что идём мы не в «Ролан» какой-нибудь, а в старый добрый «Иллюзион».

— А! Точно. Так что за фильма?

— Да «старьё», как ты выражаешься. Но зато с твоей любимой Одри Хэпбёрн.

— Она мне нравится лишь потому, что слегка похожа на тебя. Не дотягивает, конечно, по красоте. Но всё же, — улыбнулся Юра.

— Ой, комплимент, ах! Всё, готов? Поехали.

Они любили этот старый совсем не современный кинотеатр с обычными креслами, экраном и звуком. Без «запахов и качелей». Да и кино, соответственно, шло там без эффектов. В основном старое. Это блокбастеры требовали нового оборудования, когда зритель погружался в атмосферу фильма, окружённый воздействием со всех сторон. Если стреляли, то у него из-за спины, если обрушивалась волна, то накрывала с головой. Кино давило непосредственно на органы чувств, безо всяких мыслей и философствований. Лера с Юрой избегали подобного.

— Вот на какие шиши он существует, ежели тут народа нет совсем, — зал был привычно пуст, Юра огляделся. — Цена немаленькая, конечно, но всё равно.

— Ну, наверное, какой-то меценат спонсирует.

— Выходит, не всё так плохо и у нас в Москве. Я вот подумал, что ты в Африканской Республике не была. А тебе бы там понравилось.

— Понравилось бы, но давай уже помолчим, — Лера обратила внимание Юры, что свет начал затухать, а на экране зашевелилось изображение.

«Римские каникулы» был душевен и местами наивен, но Лера кайфовала, несмотря на едкие комментарии мужа, которыми тот прикрывал свою сентиментальность.

После они немного побродили по пустынному центру города, расшваркивая несвежий снег. Погода не располагала, но они были исполнены своими обоюдным теплом и окружающее мало волновало их.

Засыпая, слыша, как тихо дышит Лера, Юра ощутил давно забыто чувство удовлетворения, покоя и уверенности. «Поглядим, поглядим…» — и сон поглотил его мысли вязкой ватой.

Оставалось несколько дней до нового 2022 года, когда родители приехали из своего коттеджа, чтобы проводить детей. Юра с Лерой собирались в Индию, докупали необходимое снаряжение и шмотки. Родители, не охали и не ахали, а просто хотели загодя подарить подарки и немножко отпраздновать. Нарядили вместе ёлку, напахучили мандаринами, сделали салатики и другие нужные кушанья.

— Давненько так по-новогоднему себя не ощущал. Даже как-то и уезжать не хочется. Послушать бой курантов, покушать оливье, поболтать до утра, — Юра разомлел в домашнем тепле. Было вкусно и отовсюду уютно.

Дарили подарки. Они были ненавязчивы, но заботливы и приятны.

— А вот ведь вы мне не дарили мяч там или бутсы на Новый год. Всё время что-то оригинальное придумывали. И наряду с любовью к географии и истории, к технике, футбол у меня всё равно на первом месте стоял. Вот отчего так?

— Вот смотри, Юр. Взять меня, скептика главного в нашей семье по футболу. То есть не шибко я ценю, как искусство, как зрелище. Но вот то, как раскрывается человек в футболе нараспашку — это тут да, не могу поспорить. Эдакая упрощённая модель жизни. Думаю, поэтому тебя он и зацепил. Другое дело, что сейчас вы что-то большее хотите выстроить — это уже вопрос другой и не раз мы эту тему обсуждали. Но то, что ты с детства пытался и желал понять людей, чем они живут, как живут, это несомненно. Отсюда в футболе отражение общества и увидал.

Юра покрутил в руках бокал с газировкой, задумчивая разглядывая пузырьки.

— Ну, это жизнь покажет, чего мы там напридумывали. А я всё-таки вам благодарен очень. Что не мячом единым жизнь моя заполнена, — бокалы звякнули.

Долго особо не засиживались — с утра надо было в аэропорт.

Гружённые рюкзаками, объявились в Шереметьево, где, дождавшись более цивильных Ахметдиновых, пошли на регистрацию. В полёте додрёмывали, читали и общались. Плотные ряды русских туристов разбавляли редкие индийцы. Самолёт мерно гудел, перелистывая часовые пояса, границы, горы и долины. В Дели приземлились, отдышались в густом мареве и почапали на аэродром для местных перелётов, расположенный через лётное поле.

— Я понимаю, что мы улетели далеко на юга, но всё ж таки мне казалось, что зимой здесь как-то тоже прохладнеет, — всем было жарко, несмотря на поздний час, и Лера отметила совсем не декабрьскую погоду. Даже для Нью-Дели.