Сергей Пономаренко - Час Самайна Страница 55

Заявление Блюмкина подействовало отрезвляюще, все при­тихли. Хозяйка квартиры попыталась что-то сказать, и Блюмкин немного прояснил ситуацию, а затем достал сто долларов и обменял их у нее на рубли. Затем созвонился с Женей и договорился встретиться в чайной у Казанского вокзала, чтобы забрать чемодан. Для подстраховки захватил приятельницу хозяйки Нинель и вместе с ней поехал на встречу, еще раз предупредив, если кто-нибудь покинет квартиру до его при­хода, то он найдет его и застрелит — безразлично, будет то мужчина или женщина. При этом Блюмкин не смог удержать­ся от присущих ему театральных эффектов: бешено сверкая глазами, он поклялся именем Троцкого и мировой революции, что в случае чего непременно выполнит свое намерение.

По дороге Блюмкин заехал в парикмахерскую, сбрил усы и подстригся, а заложница все это время «скучала» за его спи­ной, в зоне прямой видимости.

В чайную к Жене он заходить не стал, а подослал свою спутницу с запиской, приказав, чтобы та, получив чемодан­чик, вернулась на квартиру Идельсон. Убедившись, что слеж­ки нет, догнал ее у самого дома. Вернувшись в квартиру и удостоверившись, что все в точности выполнили его ука­зания, Блюмкин повеселел, открыл при всех чемоданчик, поразив присутствующих количеством находившихся там долларов. Он опустошил чемоданчик, распихав деньги по карманам и в специальный пояс, но все равно пришлось взять у хозяйки портфель, чтобы сложить оставшиеся. Дал «обще­ству» сто долларов на пропитье и поздним вечером ушел, решив переночевать у Лизы.

Ранним утром в приемную ОГПУ вошел полный мужчина с крупным носом, несмотря на прохладу постоянно вытира­ющий платком пот с лица.

—   Я сотрудник журнала «Чудак» Борис Левин, — сказал он дежурному. — У меня заявление по поводу товарища... Изви­ните. .. Мне не товарища... Словом, по Якову Блюмкину, троц­кисту. Вчера видел его, и он угрожал револьвером!

Дежурный отмахнулся было от этого явно не в своем уме человека. Кто такой товарищ Блюмкин, он знал, как и то, насколько тот высоко стоит. Но все же позвонил в приемную иностранного отдела ОГПУ, где работал Блюмкин, и доложил о странном посетителе. К его удивлению, вскоре оттуда перезвонили и приказали сопроводить Левина на встречу с самим начальником отдела, товарищем Трилиссером.

Блюмкин ничего этого не знал, нежась в постели после бур­ной ночи. Вчера он подробно рассказал Лизе о Троцком, Радеке, о своих планах и долларах. Она восприняла все так, как он и ожидал. Вначале советовала все же пойти покаяться Трилиссеру, у которого, как и Блюмкин, работала, но затем, вы­слушав его доводы, согласилась действовать по плану. Решили, что утром, чтобы не вызывать подозрений, Лиза как всегда пойдет на работу в иностранный отдел ОГПУ, а вечером вер­нется домой и будет ждать его звонка. Потом они встретятся на вокзале, который он укажет. Блюмкин решил пробираться на Кавказ окольными путями.

Он встал, по привычке принял бодрящий холодный душ и начал одеваться. И тут его ожидал удар! Яков не обнаружил рубашки, в потайном кармане которой был спрятан амулет. Он вспомнил, как вчера, ужиная с Лизой, посадил на нее жир­ное пятно. По настоянию Лизы он поменял ее на другую, не до­гадавшись достать амулет. А Лиза отнесла рубашку в ванную комнату. Но и там ее не оказалось.

«Это все, — подумал он со странным равнодушием. — Я погиб!»

На работе Лиза сразу направилась в приемную. Узнав, что у Трилиссера посетитель, она попросила секретаря Клаву доложить, когда тот освободится, — у нее очень срочное и важное дело.

— Какое? — заинтересованно спросила Клава.

— Секретное, — отрубила Лиза и, развернувшись, пошла к себе. Секретарша не любила эту надменную красавицу, которая слишком о себе воображает и из-за которой мужчины теряют головы, лишая ее, Клаву, внимания. Поэтому даже когда начальник освободился, она не спешила сообщить о желании Лизы попасть к нему. Когда та снова появилась в прием­ной, Клава изобразила на лице живейшее участие.

— Михаил Абрамович до сих пор занят. Но ты не волнуйся! Как только освободится, сразу доложу.

К Трилиссеру Лиза попала около двух часов дня и сразу рассказала о разговоре с Блюмкиным, его планах бежать за границу, а также о крупной сумме, часть которой у него, а часть находится за границей.

— Молодец, товарищ Розенцвейг![24]Многое из того, что ты сообщила, я уже знаю, но ты очень правильно и своевременно все сделала. Далеко пойдешь, товарищ Розенцвейг! Но это еще не все: требуется Блюмкина остановить, раз сам он не хочет сюда добровольно прийти. Надо сделать следующее... — И Меир Трилиссер изложил свой план.

Вечером, когда раздался телефонный звонок, Лиза нетерпели­во схватила трубку. Как она и предполагала, это был Блюмкин.

— Куда ты, черт подери, дела мою рубашку?! — сразу закри­чал он.

— Как куда? В прачечную сдала сегодня утром, с другим грязным бельем.

— Какая прачечная? Какое грязное белье? Ты что, не пом­нишь, о чем мы вчера говорили?! Мне нужна эта рубашка немедленно!

— Хорошо, зайду в прачечную и возьму ее.

— Я буду у тебя через пятнадцать минут, жди меня на улице. Ничего не бери с собой — мы все купим новое. Где прачечная?

— В соседнем доме.

— Хорошо, до встречи. Не задерживайся! К моему приезду рубашка должна быть у тебя.

Сразу после разговора Лиза перезвонила в отдел, сообщила о звонке Блюмкина и получила указание задержать его возле дома подольше — автомобиль с группой захвата уже выезжает.

Блюмкин приехал только через полчаса. Выскочил из тем­ного автомобиля, который, остановившись возле Лизы, не за­глушил двигатель.

— Рубашку взяла? — был первый его вопрос.

— Извини, Яша, нужно подождать минут тридцать-сорок. Я с Аней договорилась, она вынесет ее сюда. Уже немного оста­лось, подождем. А чем эта рубашка так ценна?

— Реликвия, — буркнул Блюмкин и посмотрел на часы. — Времени нет, поедем без рубашки. Садись в машину!

— Если она тебе так дорога, давай подождем. Я себя неудоб­но чувствую, ведь это все по моей вине, — тянула время Лиза. — Хочешь, я сама туда еще схожу, а ты здесь...

Но Блюмкин не стал ждать и чуть ли не силой затолкал ее в автомобиль.

— На вокзал! Как можно быстрее! — скомандовал он во­дителю — крупному широколицему мужчине в потертой кожаной куртке. Лизе казалось, что автомобиль несется по улице с сумасшедшей скоростью, только мелькают дома и люди. Блюмкин же считал, что они двигаются с черепашьей ско­ростью.

— Быстрее. Давай быстрее! — командовал он и, не обращая внимания на водителя, крутил в руках револьвер. Тот опасли­во косился и выжимал из автомобиля все, что можно.

Лиза думала, как поступить дальше, ведь Блюмкин обяза­тельно потащит ее в поезд. Может, броситься к милиционеру на вокзале и попросить о помощи? Но разумно ли это? Она слышала, что Блюмкин исключительно метко стреляет...

Блюмкин мысленно успокаивал себя: не может удача покинуть его сразу после потери амулета. Ведь что такое амулет? Ничего! Удача сопутствовала ему, потому что он всегда тщательно готовился к операциям. Вот и сейчас вроде все правильно рассчитал: путь отхода, как двигаться к цели, на кого можно рассчитывать.

Наконец приехали. Блюмкин приказал водителю пока не уез­жать и, одной рукой держа портфель, другой — Лизу за руку, поспешил в здание вокзала.

— На Ростов с какого пути отходит поезд? — спросил он румяную дежурную в шинели и платке.

— Ни с какого. Произошли изменения в графике движения. Час как ушел. Следующий будет завтра в семь утра.

«Пропал! — в панике подумал Блюмкин. — Неужели конец?»

— Поедем ко мне, там ты будешь в безопасности, — сказала Лиза. — Если в прошлую ночь было спокойно, то и в эту ни­чего не случится. Видно, судьба. По дороге зайду в прачечную и заберу твою реликвию. Да не волнуйся ты так — все будет хорошо! — уговаривала она его.

— У меня плохое предчувствие, — сказал Блюмкин, но по­слушно последовал за ней.

Они сели в автомобиль и отправились назад. Возле Лизи­ного дома Блюмкин сразу узнал машину с оперативниками, достал револьвер и приказал водителю:

— Если жить хочешь — разворачивай машину и жми как можно быстрее!

Автомобиль, скрипнув тормозами, развернулся и помчался назад. «Черный воронок» бросился в погоню, раздались вы­стрелы. Они выскочили на Мясницкую улицу.

— Не уйдем, у меня бензин почти на нуле! — крикнул во­дитель, косясь на револьвер.

— Вот черт! — ругнулся Блюмкин, повернулся к Лизе и спо­койно сказал: — Прощай, Лиза. Я знаю, что это ты меня предала... — Затем повернулся к водителю и приказал остановиться.

— Я тебя спасла... — сказала Лиза, когда Блюмкин выскочил из автомобиля. Но он только молча посмотрел на нее и от вернулся.

— Товарищи, что за стрельба?! — строго спросил он при­ближающихся оперативников с оружием наготове. — Наде­юсь, это недоразумение и мне не придется жаловаться това­рищу Менжинскому на ваше поведение!