Юрий Никитин - Зачеловек Страница 57

— У коммунизмов?

— У муравьев. Чуть-чуть, но уже достаточно, чтобы не признавать за своих. Как в Гражданскую войну, когда вроде бы язык общий, но одни за белых, другие за красных, а третьи вообще за батьку Махно.

Мрак подумал, кивнул:

— Помню, были еще и зеленые. Только не пингвинов спасали, а от призыва в армию прятались по лесам. Дезертиры. Значит, когда голод и холод, то мыши как мыши, а когда всего в изобилии, то надо становиться леммингами и идти топиться? Чтобы сбросить излишек населения?.. Да, психика коллективистов, как и Восток, тонкая штука. Значит, нам, людям, тоже вот так…

Он умолк, внимательно смотрел, как две армии строителей быстро сдвигают подземные туннели, что и не подземные даже, а всего лишь прорытые канавки, сверху которых быстро возвели бесконечный арочный свод. По таким переходам, где влажно и не жжет палящее солнце, можно таскать нежнотелых личинок, переносить яйца и расплод в новые хранилища, где ветер не так быстро уносит говорящие запахи.

— Вот так, — подтвердил Олег. Тоже посмотрел в сторону хохочущих за столом женщин. — Либо голодать, болеть и быть не в силах расширяться, либо расширяться и…

Мрак криво усмехнулся:

— Есть и третий путь.

— Есть, — согласился Олег. — Это вообще переделать человека. Заманчиво и… страшновато.

Он поднялся, отряхнул ладони, на лицо появилась дежурная улыбка. Мрак тоже улыбался во весь рот, Тигги цвела, только Виктория заметила что-то неладное, но смолчала, благосклонно принимала ухаживание Олега, он умело и правильно наливал вина, правильно подбирал сочетания и все такое, джентльмен, лорд, изысканные манеры, весь из себя, в отличие от простецкого Мрака, который ржал во весь голос не стесняясь, мясо хватал руками, а когда прибежали собаки и благовоспитанно сели в сторонке, глядя преданными глазами, он швырял им мясо, грубо нарушая неписаное правило собачников: не кормить со стола.

Тигги притащила шампанское, восторженно повизгивала: будучи узкой специалисткой по мокрой подписи, оставалась широкой специалисткой по аспектам человечности, в том числе и производству шампанского, что вряд ли будут производить зачеловеки, потому сразу оценила запасы, обнаруженные в подвалах загадочного дома на загадочном острове.

— Вино королей!

Мрак кивнул благосклонно:

— Императоры его тоже пивали… Да, было дело, угощал.

Виктория засмеялась, над шутками надо смеяться, у Олега спросила заботливо:

— А у вас почему такая скорбь на лице? Он отмахнулся:

— Лучше промолчу, а то смеяться будете куда больше.

— Почему?

— Да так, сижу с красивой женщиной… поверьте, я прекрасно понимаю, что с красивой, а думаю о составе населения, о его структуре, о выплате пособий. Даже для вас такой покажется уродом!

Она тепло засмеялась, ее узкие пальцы ласково погладили его по руке.

— Олег, я сама такое же чудовище! Ну не могу я наслаждаться вот всем этим… Нет, вру, могу, но не больше, чем полчаса, а то и меньше. А как идут в отпуск, чтобы бездельничать пару недель, — вообще не представляю. Даже слова какие ужасные: «отпуск от работы». Как будто работа — что-то ужасное… Так что за проблема вас мучает в этот раз? Поделитесь, если даже не станет легче, то и тяжелее не станет, честное слово!

Он с неловкостью улыбнулся, развел руками.

— Ладно, как вам такое: сейчас в Штатах на одного работающего по одному пенсионеру. Все федеральные налоги уходят на выплату им пособий. Но будет еще хуже, значительно хуже. Как хуже — даже не представляю. Самая бедная группа населения на Западе — это не турки или другие гастарбайтеры, а местная молодежь в возрасте до восемнадцати лет. На стариков уходит в четырнадцать раз больше федеральных средств, чем на молодых, хотя именно молодым нужны средства… ну хотя бы на обучение!

— Пересмотреть пенсии, — буркнул Мрак.

— Уменьшить?

— Нет, повысить возраст выходящих на покой.

— Уже и так повысили, — возразил Олег. — Сейчас с семидесяти трех, а с будущего года уже с семидесяти пяти!

— Вообще отменить, — буркнул Мрак. Скривился: — Понимаю, к чему клонишь. Несмотря на весь блеск, Штаты в такой глубокой заднице, что им помощь нужнее, чем каким-нибудь голодающим зимбабвам. Но разве мы не разгребаем ситуацию?

Олег взглянул коротко, замялся, Виктория насторожилась, до этого казалось, что заботы этих двух несколько теоретические, не их же это дело, в самом деле, неужели могут повлиять, а Олег наконец выговорил с запинкой:

— По мелочи разгребаем, Мрак. По мелочи.

Мрак откинулся на спинку кресла, лицо закаменело, коричневые глаза стали совсем темными.

— Ох, пугаешь меня, Олег…

— Чем?

— Когда у тебя такой вот взгляд, мне всякий раз нехорошо. Да и вскоре где-то либо война, либо чума проносится…

Олег подумал, отрицательно покачал головой:

— Нет, чуму не я. Это не приписывай.

— А холеру? — спросил Мрак коварно. Олег снова подумал, ответил очень серьезно:

— И холеру тоже. И вообще я болезнями не оперировал… Или это у тебя такой юмор? Предупреждать надо.

Тигги весело засмеялась, защебетала, толкнула локтем Мрака, тот с готовностью налил ей шампанского, потянулся к фужерам Олега и Виктории, Виктория покачала головой, Олег не возражал, но выпил как воду, вряд ли даже заметил, что это шампанское по пять тысяч долларов за бутылку.

Глава 12

Тигги включила музыку, продемонстрировала восточные танцы, даже танец живота. Мрак и Олег улыбались и хлопали, однако Виктория ощутила, что оба одновременно просматривают и теленовости, сама попробовала заглянуть в рейтинг, на первом месте, конечно же, схватка между Индией и Пакистаном. Судя по несколько напряженным лицам мужчин, оба, любезно улыбаясь Тигги, не хотят нарушать атмосферу вечеринки, смотрят как раз хронику столкновения.

В тот день, когда были запущены первые ракеты, напряжение между Индией и Пакистаном достигло такого накала, что в воздухе на боевом дежурстве находились бомбардировщики с атомными бомбами под крыльями. Еще полыхали жуткие ядерные грибы над крупнейшими городами, как две флотилии атомных бомбардировщиков в окружении истребителей ринулись навстречу друг другу. Только они еще могли нанести удар, аэродромы уже в руинах, самолеты на взлетных площадках полыхают, как соломенные шалаши.

Если ракеты с ядерными зарядами превратили обе страны в ад, то заявившие это журналисты еще не видели, что такое ад. В общей сложности было запущено не больше ста ракет, все простые, устаревшие, без кассетных боеголовок, то есть одна ракета — одна бомба. Однако обе страны располагали эскадрильями по триста бомбардировщиков, кроме того, каждая имела не меньше тысячи истребителей, способных нести ядерные заряды. В последний день не меньше чем по четыреста машин с каждой стороны находились в воздухе в полной боевой готовности.

Именно их бомбы и превратили обе страны в настоящий пылающий ад. В общей сложности было сброшено не меньше тысячи атомных бомб. Кто не погиб в огне и не был убит ударной волной, быстро сгорал от радиации. Исполинские массы пропитанного радиацией воздуха еще в тот же день сдвинулись в сторону Омана и Йемена, там началась паника из-за пробок на дорогах, люди в ужасе смотрели на зловещую багровую тучу, надвигающуюся со скоростью поезда, и знали, что умрут в тот же день, как она закроет солнце.

На Западе заговорили о необходимости послать бригады спасателей на помощь пострадавшим. В газетах началось обсуждение, сколько надо выделить средств, ведь обычными мерами не обойтись, какие меры защиты принять, чтобы обезопасить своих спасателей, послали запросы в правительства на выделение нужных сумм, оттуда вернули с требованиями обосновать получше запрашиваемые деньги, так тянулось неделями, уже и самые доверчивые начали понимать, что Запад просто тянет с оказанием помощи, тем более что Объединенная Европа резко заявила, что у нее нет квоты на прием беженцев из района ядерной войны, пусть откроют свои границы соседние с Пакистаном и Индией Афганистан, Непал и Бангладеш.

Китай, естественно, выступил с резкой критикой позиции Запада, отказывающего в помощи нуждающимся в такой страшный час, однако сам помощи не предложил. Да никто из беженцев, как ни странно, и не пытался попасть в Китай, всяк понимал, что там натурализоваться не удастся. Это в Европе через месяц-другой уже европеец, а в Китае всю жизнь будешь чужаком, даже дети твои останутся чужими, пока их не выдавят прочь, в более толерантные или безразличные к таким вопросам страны.

Впервые за последний год прямые репортажи с мест событий по драматизму превзошли кинофильмы. Совсем недавно обыватель, наткнувшись на новостную передачу, в которой рассказывали о крушении автопоезда, где погибло столько-то, столько-то ранено, а вот сейчас, смотрите, вытаскивают очередное окровавленное тело, еще непонятно, жив или нет, зевал и переключал на канал, где идет кровавый боевик или фильм-катастрофа. Сейчас же большинство предпочитало смотреть, как миллионы сгорают заживо, как над городами вздымаются ядерные грибы, как взрывная волна сносит, как сухие листья, целые кварталы… Или вот земля покрыта, словно мириадами насекомых, крохотными человеческими фигурками, вот их догоняет огненная волна, но они бегут, бегут, задние погибли, однако передние сумели убежать, и вдруг… такая же оранжевая волна выплеснувшейся из-под земли лавы идет навстречу высотой с двухэтажный дом!