Крестики и нолики - Мэлори Блэкмен Страница 6

– Ладно, давай заниматься.

– Хорошо. – Я повернулась и полезла в сумку за учебниками. – Что сначала – математика или история?

– Математика. Люблю математику.

– Фу! – Я помотала головой.

Какой нормальный человек может любить математику? Я больше всего любила языки, а на втором месте у меня стояли биология человека, социология и химия. Математика с физикой боролись за последнее место.

– Ну и пожалуйста. Математика так математика. – Я наморщила нос. – Я тебе расскажу, что мы повторяли на той неделе, а ты мне все объясни!

Каллум засмеялся:

– Зря ты не жалуешь математику. Это универсальный язык.

– Кто тебе сказал?

– Так все разумные люди говорят. Сама подумай, сколько на планете разных языков. Единственное, что на всех языках одинаково, – это математика. Наверняка и на других планетах так же.

– Чего?!

– Скорее всего, мы именно так и будем разговаривать с пришельцами с других планет, когда они прилетят или когда мы до них доберемся. На языке математики.

Я вытаращилась на Каллума. Иногда говоришь с ним – и разница в семнадцать месяцев превращается в семьдесят лет.

– Не морочь мне голову!

Улыбка Каллума ответом не считалась.

– Прекрати! У меня будет мигрень. – Я нахмурилась. – А можно просто поучить математику, как в учебнике, а про пришельцев поболтать потом?

– Пожалуйста, – произнес Каллум после паузы. – Только, Сеффи, нельзя думать о нас одних, надо мыслить масштабнее. Нужно думать и о других культурах, и о других планетах, и вообще – о будущем, например. Нужно расширять кругозор.

– Вот спасибо! У меня будет масса времени подумать о будущем, когда я совсем состарюсь и никакого будущего у меня не останется. И кругозор у меня и так широкий.

– Правда? – медленно проговорил Каллум. – На нас, нулях, и вас, Крестах, свет клином не сошелся.

Сердце у меня екнуло. Слова Каллума больно укололи меня. Почему?

– Не надо говорить…

– Чего не надо говорить?

– Про нас, Крестов, и вас, нулей, – я замотала головой. – А то получается… получается, что ты в одном месте, я в другом, а между нами высоченная толстая стена.

Каллум поглядел на море:

– Может, мы и правда в разных местах…

– А вот и нет. Если не хотим, значит, и не будем. – Я сосредоточилась, чтобы силой мысли заставить Каллума посмотреть на меня.

– Если бы все было так просто… – сказал он.

– Все именно так просто.

– Может, с твоей точки зрения… – Каллум наконец повернулся ко мне, но взгляд у него был такой, что я мигом проглотила все, что собиралась сказать. А потом лицо его прояснилось, беспечная улыбка вернулась, будто ничего и не было. – Ты еще маленькая, Сеффи.

– Я младше тебя всего на год с небольшим, так что нечего тут посматривать на меня свысока! – вспыхнула я. – Мне этого и дома хватает!

– Ну ладно, ладно, извини. – Каллум примирительно поднял руку. – Так как насчет математики?

Я раскрыла учебник, еще кипя от обиды. Каллум пододвинулся поближе, и у нас соприкоснулись локти. Кожа его была теплая, даже горячая – или это моя? Не разобрать. Я сунула ему учебник и заметила, как его сразу же увлекли картинки с многоугольниками.

Каллум был единственным человеком на свете, кому я могла рассказать все что угодно, не задумываясь. Почему же у меня возникло ощущение, будто… будто мы с ним идем не в ногу? Будто он оставил меня далеко позади? Словно бы он стал гораздо старше меня, и дело не в годах, а во всем, что он знал и пережил. Взгляд у него был совсем не пятнадцатилетний. А у меня в глазах отражался мой настоящий возраст, четырнадцать лет без почти месяца. Ни днем меньше и определенно ни днем больше. Я не хотела, чтобы между нами что-то изменилось, – ни за что. Но в этот миг у меня возникло ощущение, что с тем же успехом я могла бы подбежать к воде и велеть морю замереть навеки.

– Как это вычисляют? – спросил Каллум, указывая на внутренний угол правильного восьмиугольника.

Я тряхнула головой и велела себе не дурить. Между нами с Каллумом никогда не будет никаких преград. Я этого не допущу. И Каллум тоже. Наша дружба нужна ему не меньше, чем мне.

Нужна… Странно я выразилась. Почему мне так подумалось? Про дружбу, которая нужна нам обоим? Чепуха какая-то. У меня и в школе хватает друзей. И вдобавок большая разветвленная семья с двоюродными братьями и сестрами, тетушками и дядюшками и великим множеством всяких пра- и прапра-, которым полагается посылать открытки на Крестовство и день рождения.

Но у нас с Каллумом по-другому. Каллум нетерпеливо вскинул голову. Я ему улыбнулась. Он на миг озадачился, а потом улыбнулся в ответ.

– Смотри, – начала объяснять я, и мы уставились в книжку.

– Пора по домам, а то твоя мама всю полицию в округе отправит тебя искать, – сказал наконец