Крестики и нолики - Мэлори Блэкмен Страница 7

– Похоже, да. – Я подобрала сандалии и встала на ноги. Тут меня осенила блестящая мысль: – А давай пойдем к тебе! Я у тебя сто лет не была, а оттуда можно позвонить маме и…

– Лучше не надо. – Каллум замотал головой. Вообще-то он начал мотать головой, как только с моих губ сорвались первые слова этой фразы. Взял мою сумку и повесил на плечо.

Я покосилась на Каллума:

– Мы же раньше постоянно друг к другу в гости ходили…

– Раньше. Давай сделаем паузу, хорошо?

– Почему ты больше не зовешь меня к себе? Мне что, там не рады?

– Рады, естественно. Но на пляже лучше. – Каллум пожал плечами и зашагал прочь.

– Это из-за Линетт? Если да, мне, честное слово, неважно, что твоя сестра… что она…

Я осеклась при виде яростной гримасы на лице Каллума.

– Что она что? – свирепо спросил он.

– Ничего. – Я вздохнула. – Извини.

– Линетт здесь ни при чем! – рявкнул Каллум.

Я тут же прикусила язык. Что со мной сегодня – обострение бестактности? Мы шли домой молча. По каменным ступеням, за долгие столетия отполированным множеством ног до атласной гладкости, потом вдоль скальной гряды, все дальше и дальше вглубь суши и от моря. Я смотрела на просторный луг, за которым высился дом, служивший главной приметой пейзажа на несколько километров вокруг. Загородная резиденция моих родителей. Семь спален, пять гостиных – на четверых человек. К чему столько? Четыре человека в таком огромном доме, четыре одинокие горошинки катаются в пустой жестянке. До дома оставалось еще довольно далеко, но он высился над нами, словно всевидящий великан. Я притворилась, будто не замечаю, как при виде него ежится Каллум. Нечего удивляться, что царящий в его доме смех я предпочитаю чопорной тишине своего жилища. Мы молча прошагали еще несколько минут, а потом шаги Каллума замедлились и вовсе остановились.

– Что случилось? – спросила я.

– Ну, просто… – Каллум повернулся ко мне лицом. – Неважно. Обними меня.

Почему это Каллума сегодня потянуло на телячьи нежности? Я на миг опешила, а потом решила не спрашивать. Каллум стал какой-то другой. Искорки в его глазах, которые я принимала за постоянную насмешку надо мной, исчезли без следа. Глаза у него стали серые, как грозовые тучи, и такие же беспокойные. Он провел пальцами по коротко остриженным каштановым волосам – словно бы нервничал. Я распахнула объятия и шагнула к Каллуму. Обхватила его руками, положила голову ему на плечо. Он тоже обнял меня и стиснул до того сильно, что я и слова не могла выдавить. Я задержала дыхание, чтобы не было так больно. Едва я решила, что пора вдохнуть или возмутиться, Каллум вдруг выпустил меня.

– Я дальше идти не могу, – сказал он.

– Хотя бы до розария.

– В другой раз. – Каллум отвел взгляд. – Мне пора. – И вернул мне сумку.

– Встретимся завтра после школы, да? На обычном месте?

Каллум дернул плечом. Он уже уходил.

– Каллум, стой! Что слу…

Но Каллум перешел на бег – и бежал все быстрее и быстрее. Мой лучший друг покидал меня, зажав ладонями уши, а я смотрела ему вслед. Да что это с ним такое? Я направилась к дому, понурив голову, и ничего не могла понять.

– ПЕРСЕФОНА! ДОМОЙ! СЕЙЧАС ЖЕ!

Заслышав мамин голос, я невольно вскинулась. Мама спешила ко мне по ступеням, и лицо у нее было кислое и злое, как всегда. Похоже, сегодня она выпила меньше бокалов вина, чем обычно, иначе настроение у нее было бы получше. Я повернулась поглядеть туда, где только что был Каллум, но он уже скрылся из виду – вот и отлично. Мама вцепилась мне в руку костлявыми пальцами, словно щипцами.

– Я тебя уже полчаса зову!

– Надо было звать громче. Я была на берегу.

– Не груби. Я тебе говорила, чтобы ты сегодня далеко не уходила.

Мама поволокла меня вверх по крыльцу.

– Ой! – Я не успела вовремя поднять ногу и больно ударилась щиколоткой о край каменной ступени. Хотела схватиться за ушибленное место, но мама волокла меня дальше.

– Отпусти! Не тащи меня! Я тебе не чемодан какой-нибудь! – Я выдернула руку из маминой хватки.

– Сейчас же в дом!

– У нас что, пожар? – Я исподлобья поглядела на маму, потирая руку.

– До завтра ни шагу за порог.

Мама ворвалась внутрь, и мне тоже пришлось войти в дом.

– Почему?

– Потому что я так сказала.

– Да что…

– И перестань задавать вопросы.

Я ощерилась на маму, но она не обратила внимания, как всегда. Все мои свирепые взгляды были ей как с гуся вода.

Чудесный теплый летний денек остался за порогом, не в силах проникнуть в дом. Мама принадлежала к числу