Роберт Хайнлайн - Дорога Славы Страница 71

— Как ты думаешь, куда он нас тащит? — спросил Джим.

— Я думаю, в город, — сказал Френк. — Как бы нам не проворонить скутер.

— Не беспокойся. У нас еще час в запасе.

Марсианин больше ничего не говорил и упорно продолжал двигаться по направлению к Цинии. Виллис был так же счастлив, как пчела в цветочном магазине. Джим наслаждался ездой. Теперь, когда его голова поднялась на добрых десять футов над землей, обзор намного улучшился; через верхушки растений, растущих вдоль канала, он мог видеть величественные башни Цинии. Башни были совершенно не похожи на башни в Чараксе, так же как два города не были похожи друг на друга. В каждом была уникальная архитектура, каждый выражал мысли разных художников.

Джим хотел знать, зачем были построены башни, для чего они предназначены и как давно они были сделаны.

Темно-зеленое море растений, расстилавшихся вокруг них, доходили марсианину до пояса. Широкие листья, разостланные перпендикулярно солнечным лучам, жадно тянулись за жизненно необходимой лучистой энергией. Когда тело марсианина затеняло их, они отворачивались в сторону, и снова расстилались, как только он проходил мимо.

Башни приблизились; вдруг марсианин остановился и опустил мальчиков вниз. Опустив их, он понес Виллиса дальше. Впереди, почти скрытый свешивающейся зеленью, был арочный вход в тоннель, который наклонно уходил под почву. Джим заглянул в него и сказал:

— Френк, что ты об этом думаешь?

— Вот так штука. Я не знаю.

Мальчики раньше ходили в Чаракс и в Копи, но они бывали только в покинутых районах городов и только на уровне поверхности. Сейчас у них не было времени, чтобы принять решение; их проводник уже ушел вниз по уклону на приличное расстояние.

Крича, Джим побежал за ним.

— Эй, Виллис!

Марсианин остановился и обменялся несколькими репликами с Виллисом.

— Подожди, Джим, — выкрикнул прыгун.

— Скажи ему, пусть он отпустит тебя.

— Виллису хорошо. Джим подождет.

Не давая возможности Джиму подойти ближе, марсианин пошел дальше. Джим безутешно вернулся к входу и сел на выступающий камень.

— Что будешь делать? — спросил Френк.

— Ждать, я полагаю. Что же еще? А ты?

— Я, кажется, застрял. Но я не хочу упустить скутер.

— Ну, я тоже не хочу. В любом случае, мы не сможем оставаться здесь после захода солнца.

На Марсе резкое снижение температуры после захода солнца было обычным делом. Для человека Земли это означало верную смерть, если он не имеет специальной одежды и не будет постоянно двигаться.

Они сидели и ждали, наблюдая за насекомыми, легко и быстро носившимися мимо них. Один маленький треножник, менее чем в дюйм высотой, уселся на колено Джима; существо, казалось, изучало его. Джим дотронулся до него, и насекомое, взбрыкнув всеми своими членами, умчалось прочь. Так как водоискатели не подходили близко к поселениям марсиан, мальчики не соблюдали никакой осторожности; они просто сидели и ждали.

Прошло около получаса, и марсианин вернулся. А может, это был другой марсианин, но, по крайней мере, таких же размеров. Виллиса с ним не было. Джим нахмурился.

— Идем со мной, — сказал марсианин на своем языке, сопроводив предложение вопросительным жестом.

— Мы идем или нет? — спросил Френк.

— Скажи ему — идем. — Френк исполнил просьбу. Они втроем пошли вниз. Марсианин положил большие руки-заслонки на плечи мальчиков и повел их вперед. Вскоре он остановился и поднял их. На этот раз они не возражали.

Хотя они уже прошли по тоннелю несколько сотен ярдов, здесь оставалось так же светло, как при дневном свете. Свет лился отовсюду, но особенно с потолка. По человеческим стандартам тоннель был большим, но для марсиан не более, чем просто удобный. Время от времени им встречались другие аборигены; если они двигались, их проводник всегда гудел приветствие, но если встречный был характерно неподвижен, словно находился в трансе, проходил, не издавая ни звука.

Один раз их проводник перешагнул через шар около трех футов в диаметре. Сначала Джим не понял, что это такое, затем бросил еще один взгляд и пришел в замешательство. Он повернул голову и внимательно посмотрел на него. ТАКОГО НЕ МОГЛО БЫТЬ — но это было!

Он пристально вглядывался в то, что не многие люди могли видеть когда-либо и ни один человек не захотел бы увидеть снова: марсианин сложился и скатал себя в шар, руки-заслонки закрывали все части тела, кроме изогнутой спины. Марсиане — современные, цивилизованные марсиане — не впадали в зимнюю спячку, но много веков назад их далеким предкам приходилось делать это, и теперь, если они хотели, они могли принимать такую сохраняющую тепло и влагу сферическую форму.

Но вряд ли они хотели этого.

Для марсиан свертывание являлось неким моральным эквивалентом смертельной дуэли на Земле. Они прибегали к этому в том случае, когда марсианин был обижен до такой степени, что уже ничто не могло удовлетворить его. Это имело такое значение: я бросаю вас, я оставляю ваш мир, я отрицаю ваше существование.

Первые пионеры Марса не понимали этого и по невежеству, из-за неверной оценки марсианских ценностей, не раз обижали их.

Это на много лет задержало колонизацию Марса и заставило Землю послать сюда много опытных дипломатов и специалистов по семантике, чтобы исправить неразумно причиненный вред. Джим недоверчиво посмотрел на удаляющегося марсианина и задался вопросом: чт бы могло заставить сделать это весь город? Он вспомнил жуткий рассказ о второй экспедиции на Марс, который поведал ему доктор Мак-Рэй.

— Так этот набитый дурак, — говорил доктор, — он был лейтенантом медицинской службы, чего я никак не могу представить, этот идиот схватил шар и попытался раскатать его. Вот тогда это и случилось.

— Что случилось? — спросил Джим.

— Он исчез.

— Марсианин?

— Нет, офицер-медик.

— Что? Как так исчез?

— Не спрашивай меня; я не видел этого. Свидетели, их было четверо, клятвенно утверждали, что сначала он там был, а потом его не стало. Как если бы он встретил буджама.

— Что такое “буджам”? — спросил Джим.

— Ты современный ребенок и не получил никакого образования? О буджамах написано в книге; я поищу ее для тебя.

— Но КАК он исчез?

— Не спрашивай меня. Если тебе от этого станет легче, можешь назвать это массовым гипнозом. Мне от этого легче, но не намного. Семь восьмых айсберга всегда скрыты под водой, вот и все, что я могу сказать. — Джим никогда не видел айсберга, и поэтому эта аллегория ни о чем не сказала ему, но когда он увидел свернувшегося марсианина, ему точно не стало легче.

— Ты видел это? — спросил Френк.

— Лучше бы не видел, — сказал Джим. — Интересно, что с ним случилось?

— Вероятно, он хотел найти мэра и заблудился.

— Это не повод для шуток. Может, он… Тише! — внезапно оборвал себя Джим. Он увидел другого марсианина, но не свернутого; вежливость требовала тишины.

Марсианин, который нес их, повернул налево и вошел в зал; там он опустил их на пол. Ребятам это помещение показалось очень большим; у марсиан оно, вероятно, предназначалось для общих собраний. Там было много составленных в круг конструкций, которые они использовали так, как земляне используют стулья. Это была круглая комната с куполообразным потолком; потолок создавал впечатление, будто находишься под открытым марсианским небом, бледно-голубым у горизонта, постепенно темнеющим, переходящим к пурпурному и наверху пурпурно-черным, со звездами, разбросанными тут и там.

Миниатюрное, вполне убедительное солнце висело над западным меридианом. Благодаря какой-то хитрости нарисованные горизонты казались отдаленными. На северной стене был изображен канал Эре, проносивший мимо свои воды.

— Вот это мастер! — прокомментировал Френк; Джим не сумел высказать свое мнение.

Марсианин поставил их на две свободные конструкции. Мальчики даже не пытались воспользоваться ими; для того чтобы сидеть. обычная стремянка была бы более удобна и комфортабельна. Марсианин, с величайшей печалью в глазах, посмотрел сначала на них, потом на конструкции и вышел из комнаты.

Он быстро вернулся, за ним следовали двое других; все трое несли охапки цветной материи. Они свалили ее в кучу посередине комнаты. Первый марсианин поднял Джима и Френка и осторожно опустил их на кучу.

— Я думаю, он предлагает использовать это вместо стульев, — прокомментировал Джим.

Ткань была не сотканной, а сплошным полотном, похожим на паутину и почти таким же мягким, но гораздо крепче. Полотнища были раскрашены во все цвета всевозможных оттенков, от пастельно-голубого до ярко-красного. Мальчики развалились на них и стали ждать.

Их хозяин расслабился на одной из свободных конструкций; два других сделали то же самое. Ни один ничего не говорил. Мальчики были не туристы, поэтому они знали, что лучше не пытаться торопить марсиан. Прошло немного времени, и Джиму пришла в голову идея попробовать осторожно приподнять маску.