Тьма под кронами (СИ) - Погуляй Юрий Александрович Страница 12

Залив больше не бурлит, но Соня замечает белые бока среди желтушных волн. Рыбы сопровождают людей вместе с волками, не дают забежать в воду. Из песка торчит обгорелое бревно. На верхушке уселся пеликан, с клюва свисает тина. Глаз, подернутый молочной пленкой, таращится на путников.

— У-у-у, образина, — Костя швыряет в птицу камнем, но та не реагирует. — Интересно, почему они не нападают?

— Эскорт, — Соня невесело усмехается. — Ты не понял? Нас ведут в город. Не похоже на биологическое оружие.

— Как раз-таки похоже! Нас конвоируют к захватчикам, а потом отправят в лабораторию — узнать, почему мы не проросли, — Костя вроде бы шутит, но Соне не смешно.

Болят натруженные ноги, ступни и вовсе пылают в кроссовках. Солнце сегодня закрыто тучами, но духота никуда не делась. Ладони ободраны о кору, спина одеревенела. Дважды Соня с Костей останавливаются, чтобы отдохнуть, но волки подбегают и пытаются укусить.

— Вот мы влипли, малая, — Костя закидывает ружье на плечо. — Ни вздохнуть, ни пернуть, как говорится.

Лес расступается. Они сворачивают к коттеджному поселку, проходят мимо строительного магазина. Из разбитых стеклянных дверей и окон выпростались деревья, асфальт вспучился, с ветки свисает покупательская тележка. Общества потребления больше нет, осознает Соня. Некому больше покупать товары, стоять в очередях, следить за скидками. Некому мусорить, убивать животных, стрелять в школах, стирать города с земли. Всему, что было связано с человечеством, пришел конец.

— Кроме шуток, как думаешь, куда нас ведут?

— Понятия не имею, малая, — лицо у Кости сосредоточенное. — Но выяснять, куда именно, я точно не хочу.

— Думаешь, стоит сопротивляться?

— Ну конечно! Если мы выжили, то не просто так. Значит, мы чем-то отличаемся от остальных.

— А что, если это случайность? Ну, знаешь, как сознание? Есть же мнения, что оно возникло случайно, и по сути, не нужно.

— Да, слышал такую точку зрения. Но суть эволюции в том, что каждый вид должен выживать.

— Но что если, — Соня даже на миг останавливается, — это стремление зашло слишком далеко? Мы расплодились по всей планете и начали ее убивать. Как рак. Истребили другие виды животных, изменили климат…

— Думаешь, к нам применили что-то вроде химиотерапии?

— Ага.

— Ну не знаю, — Костя пожимает плечами. — Думаешь, природа без предупреждения решила стереть людей с лица земли? Может, все так, но мы же с тобой остались. Наверняка есть и другие выжившие. А значит, можно отстроить все заново, не повторяя ошибок. Как считаешь?

Соня не отвечает. Она смотрит вдаль и чувствует, как земля уходит из-под ног.

Ее худший кошмар сбылся.

Соня помнит, как посмотрела репортаж о той самой катастрофе.

Время от времени она слышала или читала о том событии, но не придавала особого значения. Какой-то дом, какой-то самолет.

Но потом она решила погуглить, включила ролик. Запустила цепочку кошмаров.

Она помнит, как «Боинг» словно наложился на картинку здания. Как на миг показалось, что он пролетит мимо. Как на противоположном конце вспухло огненное облако — а значит, летающая махина весом в сто восемьдесят тонн пробила небоскреб, мгновенно убив всех, кто находился на ее пути. Те, кто оказался выше точки столкновения, либо сгорели в пожаре, либо выбросились из окон, либо оказались погребены под руинами.

Соня прочитала статью в «Википедии», просмотрела десятки видеороликов и фотографий. Масштаб события не укладывался у нее в голове. Она потеряла сон. Каждый раз, когда веки смыкались, память проигрывала кадры теракта, и Соня вскакивала в ужасе.

Она похудела, под глазами залегли круги. Жизнь оставалась такой же, но оказалось, в ней есть безумие. И чем дальше Соня копала, чем больше читала материалов, тем больше безумия находила. Взрослые взрывали жилые дома, дети расстреливали других детей. Бесконечная кровавая хроника, в которой одни люди считали, что имеют право посягать на жизнь других. Венчали эту череду убийств атомные бомбардировки Хиросимы и Нагасаки.

Сейчас желтый туман немного рассеивается, и Соня видит ядерный гриб, заслонивший солнце.

Темный столб обхватом в несколько кварталов переходит в облако невообразимых размеров. Сердце пропускает удар, ноги подкашиваются. Когда, когда это произошло? Почему они не слышали взрыв? Грохот должен был прокатиться по всей округе.

— Костя… ты это видишь?

— Да.

Он тянется к Соне, чтобы обнять, но та вырывается и бежит к волкам. Ищет палку или камень, но ничего не находит и с размаху пинает по продолговатой морде крупного серого самца. Тот огрызается. Через мгновение к ним сбегается вся стая.

— Зачем мы вам? Почему вы нас туда ведете? — кричит Соня, но волки лишь рычат и скалятся в ответ. Она падает на колени и рыдает.

— Малая, успокойся, — говорит Костя. — Это не ядерный гриб.

— Не хочу! Что?..

— Пойдем. Да цыц вы! — он поднимает ее и ведет прочь от рычащей стаи. — Малая, вдохни глубоко. Подумай, если б это была атомная бомба, то обломки бы по всей округе валялись. А здесь все чистенькое, целое. К тому же если есть столб дыма — значит, должны быть и пожары. Дымом бы воняло на всю округу, и этот лес сгорел бы к чертям.

Шок понемногу отпускает. Соня прислушивается к Костиным словам.

— Тогда что это такое?

— Не знаю.

Мало-помалу они возобновляют путь. Выходят на Лахтинский проспект, укрытый зеленым ковром. Корни берез-переростков вздыбили асфальт, повалили фонарные столбы и заборы прилегающих домиков. Машины закупорили дорогу, и без того похожую на полигон «Гонки героев». Далеко впереди темнеет «ножка ядерного гриба», с этого расстояния больше похожая на стену тьмы, протянувшуюся от земли до неба.

К этой стене бредут десятки манкуртов. Некоторые перебираются через заторы, другие предпочитают обходить. Соня замечает мужчину, который пытается проползти под грузовиком. Из тел торчат ветки, пальцы оплетены вьюном, одежда заплесневела. Костя и Соня останавливаются было, вспоминая недавнее нападение, но волки щелкают зубами возле самых ног. Приходится идти.

Дальнейший путь превращается в соревнование с манкуртами: залезть на капот автомобиля, пройти пару шагов, спуститься. И так далее, и тому подобное, много раз подряд. К моменту, когда они добираются до полуразрушенной кукурузины Лахта-центра, руки и ноги становятся резиновыми. Почему бы нас не убить, думает Соня, мы бы превратились в розы и виноград, и волкам не пришлось бы нас пасти. Может, остановиться — и будь что будет?

— Потерпи, малая, — Костя словно читает ее мысли. — Не расслабляйся, хорошо? Будь готова.

К чему? К неизбежной смерти? Они измотаны, голодны и не смогут убежать. Но Костя движется, будто внутри него спрятана туго сжатая пружина. Как будто опасность пробудила дремавшие в нем инстинкты. Соня же ощущает себя роботом, заряд в котором вот-вот иссякнет.

Чтобы отвлечься от усталости, она оглядывается. Над горчичными водами Лахтинского разлива парит создание, похожее на воздушного змея. Его крылья не похожи ни на птичьи, ни на крылья летучей мыши — скорее на обрывки ткани. Круглую голову венчает что-то вроде короны из вздымающихся к небу разветвляющихся прутьев. Может, это воздушный змей? Или чучело, надетое на дрона? Прежде чем Соня успевает испугаться, существо странно свистит и камнем падает в воду. Когда оно взмывает к небу, то оказывается, что у него есть щупальца. Тонкие, но жилистые, они сжимают трепыхающуюся рыбу. Существо летит к «кукурузине» и скрывается внутри.

Я сплю, думает Соня. Однако, боль, поселившаяся в теле, убеждает, что все реально.

Уже вечереет, когда Костя с Соней проходят мимо первых высоток. Немногие из них сохранили свой изначальный вид. На крышах раскинулись парки, из окон свисают лианы, подъездные дорожки окружены борщевиком. Еще недавно люди думали, что владеют этими домами. Возвращались сюда домой с работы, нянчили здесь своих карапузов, смотрели сериалы, трахались, спали. А потом оказалось, что мир — это огромная съемная квартира, и человечеству пора съезжать.