Гильермо дель Торо - Штамм. Вечная ночь Страница 17

Проверив на скорую руку кладовки, он прошел по спальне. Его вполне устраивали матрасы на полу, пока мысль о том, что Нора может остаться на ночь, не заставила его отправиться на поиски кровати. Скромная ванная, где Фет держал дератизационное оборудование, которое забрал с витрины своего прежнего магазина в Флэтлендсе (он никак не мог расстаться с этими предметами, сохранившимися от его предыдущей профессии), была пуста.

Через дыру, пробитую кувалдой, Фет нырнул в соседнюю квартиру — свой кабинет. Здесь в комнате стояли книжные шкафы, картонные коробки с книгами и рукописями из библиотеки Сетракяна, а в центре расположился кожаный диван под низкой лампой для чтения.

На точке около двух часов этой оформленной в виде круга комнаты стояла фигура мощного сложения и ростом под два метра. Лицо его пряталось глубоко в капюшоне, но глаза выдавали природу: красные и пронзительные. В бледных руках незваный гость держал блокнот, исписанный Сетракяном.

Это был стригой. Но одетый. В брюках, ботинках и свитере с капюшоном.

Фет обвел взглядом комнату — нет ли где засады.

Я один.

Стригой вложил слова прямо в голову Фета, и тот снова посмотрел на блокнот в руках незнакомца. Для Василия наследие Сетракяна было неприкасаемо. Вампир вторгся в святилище и мог легко уничтожить все. Такая потеря стала бы катастрофой.

— Где Нора? — спросил Фет.

Он двинулся на стригоя, вынимая из ножен меч со всей скоростью, на какую способен человек его сложения. Но вампир легко увернулся и одновременно бросил его на пол. Василий зарычал от злости и попытался схватить противника, но, что бы он ни делал, стригой отвечал блоком и травмирующим приемом, обездвиживая Фета и причиняя ему боль.

Я пришел один. Вы, может быть, помните меня, мистер Фет?

И Фет вспомнил, хотя и смутно. Он вспомнил, что этот стригой как-то раз прижимал кончик копья к его шее в старой квартире высоко над Центральным парком.

— Вы из охотников. Личных телохранителей Патриархов.

Верно.

— Но вы не исчезли с остальными.

Как видите, не исчез.

— Как-то вас называли — Кви… не помню.

Квинлан.

Фет высвободил правую руку и попытался ухватить существо за подбородок, но его запястье в мгновение ока схватили и вывернули. На сей раз было больно. Очень больно.

Я могу выкрутить вам руку или сломать. Выбирайте. Но подумайте вот о чем. Если бы я желал вам смерти, вы бы уже были мертвы. За долгие века я служил разным хозяевам, сражался во многих войнах. Я служил императорам, королевам и наемникам. Я убил тысячи таких, как вы, и сотни вампиров, вышедших из подчинения. Мне от вас нужна всего лишь минута спокойствия. Мне нужно, чтобы вы меня выслушали. Если нападете снова, я вас тут же убью. Мы понимаем друг друга?

Фет кивнул. Мистер Квинлан отпустил его.

— Вы не умерли с Патриархами. Значит, вы — один из расплода Владыки…

Да. И нет.

— Угу. Очень удобно. Не возражаете, если я спрошу, как вы попали сюда?

Ваш друг Гус. Патриархи приказали мне рекрутировать его в качестве охотника.

— Я помню. Эта мера оказалась недостаточной и запоздалой, как выяснилось.

Фет оставался начеку. Все как-то не складывалось. Коварство Владыки сделало его чересчур подозрительным, но именно благодаря своей подозрительности Фет и оставался живым и необращенным вот уже два года.

Я хочу посмотреть «Окцидо люмен». Гус сказал, что вы способны мне помочь.

— Пошел ты, — рявкнул Фет. — Только через мой труп.

Как ему показалось, мистер Квинлан улыбнулся.

Мы преследуем одну цель. А я более искушен в том, что касается расшифровки книги и рукописей Сетракяна.

Стригой захлопнул блокнот старика — тот, который много раз перечитывал Фет.

— Интересно?

Вот уж правда. И поразительно точно. Профессор Сетракян был человеком ученым в той же мере, что и хитроумным.

— Он был мужик что надо. Тут нет сомнений.

Однажды мы с ним чуть не встретились. Километрах в тридцати к северу от Котки в Финляндии. Он как-то выследил меня. В то время я с подозрением относился к его намерениям, как вы можете себе представить. Задним умом понимаю, что он был бы великолепным собеседником за обедом.

— В отличие от еды, — сказал Фет, подумав, что ему стоит подвергнуть Квинлана быстрому испытанию. — Озриэль, верно? Так зовут Владыку?

Он указал на блокнот в руках Квинлана. Фет взял в путешествие копии нескольких страниц из «Люмена», чтобы изучать, как только выдастся свободная минута. На одной из этих страниц было изображение, на котором сосредоточился Сетракян, впервые заполучив книгу. Изображение архангела, Сетракян назвал его Озриэлем. Старый профессор нарисовал на этой странице алхимический символ из трех расположенных треугольником полумесяцев, вместе они образовали что-то вроде знака биологически опасного вещества.

— Старик называл Ози ангелом смерти.

Теперь его величают Ози?

— Прошу прощения. Это прозвище такое. Значит, именно Ози и стал Владыкой?

Отчасти да.

— Отчасти?

Фет опирался на меч, как на трость, серебряное острие оставило еще одну отметину в полу.

— Видите ли, у Сетракяна были бы к вам тысячи вопросов. А я — я даже не знаю, с чего начать.

Вы уже начали.

— Пожалуй. Черт, где вы были два года назад?

Мне нужно было закончить кое-какую работу. Сбор.

— Сбор чего?

Праха.

— Ясно, — кивнул Фет. — Это связано с Патриархами. Вы собирали их останки. В Старом Свете было три Патриарха.

Вы знаете больше, чем вам кажется.

— И все же этого мало. Понимаете, я сам только что вернулся из путешествия. Пытался выяснить, откуда взялся «Люмен». Тут тупик… Но зато мне попалось кое-что другое. Возможно, что-то важное.

Фет подумал о бомбе, а это навело его на мысль о возбуждении, которое он почувствовал, приближаясь к дому, и тут он вспомнил про Нору. Василий подошел к ноутбуку на столе, пробудил его от недельного сна, проверил зашифрованный чат. Никаких сообщений от Норы вот уже два дня.

— Мне нужно идти, — сказал он мистеру Квинлану. — У меня к вам много вопросов, но, возможно, случилось что-то непредвиденное. Я должен увидеть кое-кого. Полагаю, вы не собираетесь ждать меня здесь?

Нет. Я должен получить доступ к «Люмену». Эта книга, как небеса, написана на языке, вам недоступном. Если дадите ее мне… то в следующую нашу встречу я могу обещать вам план действий…

Фет испытал непреодолимый позыв поспешить, внезапное ощущение опасности.

— Я должен поговорить с остальными. Я один не могу принять такое решение.

Мистер Квинлан оставался неподвижен в полумраке.

Вы найдете меня через Гуса. Только знайте, у нас очень мало драгоценного времени. Если когда и возникала ситуация для решительных действий, то именно сейчас.

Первая интерлюдия

История мистера Квинлана

Сороковой год нашей эры, последний полный год царствования римского императора Гая Калигулы, был отмечен чрезвычайными проявлениями гордыни, жестокости и безумия. Император стал выходить на публику, облаченный в одежды одного из богов, а в различных документах той поры его называли Юпитером. Он приказал убрать головы со всех статуй богов и заменить скульптурными изображениями собственной головы. Он заставил сенаторов поклоняться ему, как богу во плоти. Одним из этих римских сенаторов был его конь Инцитат.

К императорскому дворцу на Палатине было пристроено крыло, соединяющее его с храмом, возведенным специально для поклонения Калигуле. При императорском дворе был раб, бледнолицый, темноволосый мальчик пятнадцати лет, призванный новым богом солнца по просьбе прорицателя, которого после этого никто больше не видел. Император дал ему имя Фракс.

Согласно легенде, Фракса обнаружили в заброшенной деревне в дикой глуши далеко на Востоке. В этих холодных краях обитали только варварские племена. Несмотря на невинную, хрупкую внешность, он имел репутацию существа крайне жестокого и коварного. Некоторые говорили, что он наделен пророческим даром; Калигула был очарован мальчиком. Фракса видели только по вечерам, обычно он сидел подле Калигулы, для человека столь молодого он пользовался огромным влиянием. Или же в одиночестве находился в храме, при лунном свете его бледная кожа светилась, как гипс. Фракс говорил на нескольких варварских языках и быстро освоил латынь и науки — его ненасытность к знаниям была сравнима разве что с его жестокостью. Он быстро приобрел в Риме зловещую репутацию, и это произошло в те времена, когда жестокость считалась не пороком, а лишь средством достижения успеха. Он давал Калигуле политические советы и с необыкновенной легкостью кому-то даровал милости императора, а кого-то лишал их. Не считаясь ни с чем, он настоятельно рекомендовал императору приобрести божественный статус. Их можно было увидеть вместе на трибунах Большого цирка, где они во время скачек болели за лошадей римских «зеленых» конюшен. Даже ходили слухи, что после проигрыша их команды именно Фракс предложил отравить лошадей из конюшен соперников.