Происхождение (ЛП) - Конрат Дж. А. Страница 17

- Он продолжает говорить? - спросил Белджам.

- Он... гоооовоооорит... - ответил Баб.

Белджам издал звук, похожий на икоту, и тут же развернулся и вышел из комнаты.

- Он быстро учится, - сказала Сан. - Он уже складывает существительные и глаголы. Держу пари, он быстро выучит английский.

Рэйс нахмурил брови. Было бы гораздо проще допросить Баба, если бы он умел говорить по-английски в совершенстве. Это сэкономило бы чертовски много времени.

Недостатком будет то, что Баб будет понимать все, что они говорят. Впрочем, он уже и так многое понимает. Кроме того, лучше знать, что знает твой враг, чем не знать, знает он что-нибудь или нет.

- Энди, вы преподавали несколько языков. А английский вы когда-нибудь преподавали?

- Людям, - уточнил переводчик, поняв, какова будет просьба.

- Вы можете это сделать с ним?

- Я не думаю... Я имею в виду... он...

- Да или нет, мистер Деннисон?

- Я не знаю. Мне бы понадобились материалы.

- Какие?

- Ну, некоторые языковые программы. Меловая доска. Детские книги.

- Как насчет одной из этих фонических программ для детей? - предложила Сан. - Мы могли бы поставить здесь телевизор с большим экраном и ДВД-проигрыватель.

- Это может сработать, - кивнул Энди.

- И сколько времени понадобиться для того, чтобы он смог отвечать на вопросы по-английски? - спросил Рэйс.

- Ну, я не могу предсказать, сколько... Я имею в виду, что прецедентов до этого не было...

- Сколько времени у вас ушло на изучение японского?

- Я хорошо освоил язык примерно за неделю, но потребовалось некоторое время, прежде чем я стал...

- У вас есть время до завтра. Запишите все необходимое, и я доставлю это сюда по воздуху в течение часа.

- До завтра? Это просто смешно. Я даже не знаю, с чего начать.

- С букваря, - подсказал Рэйс, направляясь к двери. - Я буду ждать. Дайте мне знать, что вам нужно.

Это интересный поворот событий, - подумал Рэйс. - Действительно интересный.

Глава 7

Почему я привязана к этой кровати? Где мой муж?

Она позвала его.

- Рэджис! Рэджис, помоги мне!

Ее ноги сильно дрожали. Она пыталась успокоиться, но не могла контролировать дрожь, которая становилась все более и более судорожной. Дрожь передалась и рукам, ее телепало так, словно било током.

Если бы она не была связана, то наверняка бы нанесла себе увечья.

Возможно, для этого меня и привязали к кровати.

Дрожь утихла, и в ее сознании мелькнуло воспоминание, настолько быстрое, что, возможно, это была просто мимолетная мысль, а не воспоминание. Воспоминание о матери, привязанной к кровати, как она сама сейчас, и дико ругающейся.

- Мама была больна, - сказала она вслух, озираясь вокруг.

Я в больнице?

Стены были белыми. У кровати были перила. Рядом с ней на тележке стояло медицинское оборудование. Но когда она прислушалась, не услышала ничего. В больницах обычно было шумно. Если это не больница, то где же она?

- Рэджис! - позвала она снова. - Рэджис, где я? Помоги мне, Рэджис!

Дверь открылась, и вошел пожилой мужчина. Он выглядел таким знакомым, но она не могла его узнать. Он был одет в джинсы и фланелевую рубашку.

Не врач. Посетитель?

- Я здесь, Хелен. Это я.

- Я вас знаю?

- Я Рэджис, Хелен. Твой муж.

- Чушь, - раздраженно прошипела она. - Мой муж - молодой человек, а не старый пердун!

Мужчина не обиделся на ее выпад, он взял зеркальце с одной из медицинских тележек и поднес к ее лицу.

Боже мой! Я такая старая! Как я могла так постареть?

- Мы оба стары, Хелен. Ты не помнишь, потому что у тебя болезнь Хантингтона. Она у тебя уже много лет.

- О Господи!

Осознание этого болью отозвалось в сердце. Теперь она вспомнила - эту ужасную болезнь, которую унаследовала от своей матери. Она ослабляла нервную систему, вызывая потерю памяти и двигательных функций. Привязь была нужна для того, чтобы удерживать ее руки, когда наступала хорея - бешеные судороги, которые она не могла контролировать.

- О, я помню, Рэджис, о, Господи, я помню.

Он прижал ее к себе, нежно поглаживая по волосам.

- Скоро все будет хорошо, Хелен. Я обещаю. Мы скоро уедем отсюда, получим лучшее лечение. Надежда есть. Они каждый день делают новые успехи в генной терапии.

Его слова не ободрили ее. Несмотря на то, что они вселяли надежду, его слова не звучали убедительно. Скорее, заученно, словно он сам хотел убедить себя в этом больше, чем ее.

И тут ей пришло в голову... сколько раз он уже ей говорил это?

Хорея ударила снова, и он держал ее дрожащее тело, пока судороги не прошли.

- Я... люблю тебя... Рэджис.

- Я тоже люблю тебя, Хелен. Хочешь немного поспать?

Она кивнула.

- И я хочу пить.

Он налил воды из кувшина и держал стакан, пока она пила. Он также проверил памперс на ней, который оказался чистым. Женщина заплакала от смущения.

- О, Рэджис...

- Шшш. У меня есть кое-что, что поможет. - Рэджис подошел к аптечке, висевшей на дальней стене, и достал шприц и ампулу. Очень профессионально он наполнил шприц, чем вызвал у жены недоумение.

- Рэджис, дорогой, где ты научился этому?

Тот грустно улыбнулся.

- Пришлось, чтобы помочь тебе заснуть и справиться с припадками.

- Ты уверен, что сможешь это сделать?

Он кивнул и погладил по щеке.

Укол был совсем не болезненным. Когда ее начала одолевать сонливость, она сосредоточилась на словах мужа.

- У него есть способности, Хелен. Удивительные способности. Скоро все будет хорошо. Я обещаю.

- У кого есть способности, Рэджис? - спросила она.

- У Баба, Хелен. Скоро все будет хорошо.

Она попыталась удержать веки открытыми и улыбнулась.

- Я знаю, что так и будет, дорогой. Я люблю тебя.

- Я тоже тебя люблю, Хелен. Сладких снов.

Она задремала, думая о своем муже и удивляясь, как он так постарел.

Глава 8

Неужели это и есть доказательства веры?

Наэлектризованный этой идеей, отец Майкл Трист уставился на Баба. Чудовище скрючилось перед прозрачной перегородкой, пока Энди, Сан и доктор Белджам выводили буквы на меловой доске.

Может ли этот демон быть тем, кого я искал все эти годы?

Майкл принял сан тридцать лет назад. Сильное акне и лицевой тик, заставлявший его моргать и дергать верхней губой в неподходящие моменты, превратили учебу в колледже в ад, даже в такой престижной школе, как Нотр-Дам.

На втором курсе он сменил специальность с биологии на теологию, отчасти потому, что считал, что никогда в жизни не сможет найти себе пару, но в основном потому, что считал науку крайне примитивной для объяснения многочисленных тайн Вселенной.

После окончания предтеологического факультета он два года служил дьяконом в небольшой церкви в Гэри, штат Индиана. Район был бедным, с одним из самых высоких уровней убийств в США. Когда он принял шестое причастие и вступил в священство, то попросил о переводе из архиепархии.

Затем произошло его вознесение, как он любил это называть. Это привело его к нынешней должности в Самхейне и к наблюдению за тем, как лингвист и ветеринар пытаются научить демона азбуке.

Шотцен наклонился и шепнул Тристу:

- Скоро они будут жарить зефир и петь песни у костра.

Трист проигнорировал замечание. Неужели Шотцен не видел, что перед ними? Как он мог оставаться скептиком? Если кто и должен быть скептиком, так это Трист. Он прошел обучение.

После Индианы Майкла направили в испаноязычный район с низким уровнем дохода в западной части Чикаго. Хотя он свободно говорил по-испански - естественное продолжение латыни, которую он изучал в школе, - его новая паства никогда не принимала его за своего, особенно из-за его нервного тика, отчего его левую сторону лица постоянно перекашивало.