Мария Дубинина - Дзюсан. Академия-фантом Страница 17

– Не тронь! – множество разнотонных голосов, давно не принадлежащих девушке, рассыпалось по склепу, а в ответ снова лопнула струна, видимо доставляя Гумо не самые приятные ощущения. Инструмент был чем-то важным для нее, и паучиха стремилась защитить его любой ценой и расквитаться с противником, посмевшим покуситься на святое.

Кимуре показалось, что стискивающие его оковы ослабли, но все же оставались слишком крепкими, чтобы выбраться из них самостоятельно. Он ничего не мог сделать, только всматриваться в густую темноту, рассеченную совсем слабым светом фонарика. Блеснуло лезвие и последняя, третья, струна со стоном лопнула. Нечеловеческий крик прокатился под сводами подземелья. Огромная тень угрожающе пошатнулась, снова мелькнула сталь, и к ногам Кимуры тяжело упало тело паучихи, подняв клубы столетней пыли.

Сората зажмурился. Чувство опасности отступило, остался страх, боль и жжение в раненом плече. Ему было почти все равно, вместе с последним криком ушли все оставшиеся силы. Спаситель подошел, небрежно пытаясь отпихнуть массивное тело ногой в сторону, и заглянул в лицо смертельно бледного японца.

– Макалистер?

Комендант протянул вверх руку, видимо желая освободить Кимуру из плена режущих пут, но тут же отдернул ее, ругнувшись, и поднес большой палец к губам.

– Это еще что за черт? – пробормотал он раздраженно.

– Паутина.

– Пау… что?

– Паутина, – повторил Сората, но уже по-английски. Вряд ли это слово было в обыденном англо-японском разговорнике Макалистера. Лицо британца дрогнуло, словно он вспомнил тот неприятный момент, когда огромная тварь тянула к нему свои мохнатые лапы. Он поспешно достал нож и перерезал нити, подхватывая обессиленного японца – ноги Сораты, достигнув опоры неожиданно подкосились.

Справившись со всеми веревками, Макалистер подставил Кимуре спину, и последний, скрепя сердце, принял помощь. Появление коменданта из ниоткуда стало почти обыденностью и не удивило его даже сейчас, когда он был на волосок от смерти.

– Какой черт вас сюда занес, мистер Кимура?

Сората тяжело вдохнул едва уловимый аромат свежевымытых волос и мыла, приносящий долгожданное ощущение уюта и безопасности. Он сдавленно всхлипнул, что вышло совершенно случайно, и оказался на ногах с другого конца храма, а не с парадного входа, через который попал внутрь. Ночь почти вступила в свои права, и воздух, наполненный приятными свежими запахами, был холодным и освежающим.

– Мы с Асикагой пошли за студентами, – сил препираться не было, к тому же, хотя не хотелось это признавать, он был обязан Макалистеру своим спасением.

Покалывающее беспокойство заставило японца насторожиться, но внутреннее чутье подсказывало, что все в порядке.

– Асикагой? – казалось, комендант думал о чем-то своем, совсем отстраненном. – Я видел ее пару часов назад, – тон Генри намекал, что тот ни на мгновение не поверил его словам. – Идемте, пока никто нас не хватился.

Он подхватил пошатывающегося от бессилия и усталости Сорату под локоть и неспешно повел через лес. Как бы японец ни старался, ноги подкашивались, а темнота перед глазами расплывалась цветными кругами. Жгло плечо. Макалистеру временами приходилось перехватывать падающего мужчину и останавливаться, давая тому отдышаться, пока не заметил его безжизненные глаза.

– Вы вообще едите, мистер Кимура? – ставя Сорату в очередной раз на ноги, с легким раздражением, природа которого была японцу не понятна, поинтересовался комендант.

– Почему вы спрашиваете?

– Девушки вашей комплекции весят больше.

Если бы не темнота, Генри смог бы увидеть, как покраснело от возмущения лицо Кимуры, определенно не оценившего его тонкий британский юмор.

– Прекратите уже сравнивать меня с девушкой!

– А с кем мне еще вас сравнивать, если вы ведете себя как истеричная девица? – фыркнул Макалистер. – Слышали бы, как вы визжали.

– Это нормальная человеческая реакция на огромного паука, который пытается тебя сожрать, – сквозь зубы прошипел Сората. – А вот ваше спокойствие настораживает. Вы сами-то что забыли… там?

Он замялся, не зная, какую характеристику подобрать тому месту, где волей случая оказался. Там когда-то кто-то жил или должен был жить. Гумо сказала, что они не успели. Бр-р-р. Кимура замотал головой, ощущая неожиданный прилив сил.

– Если вас хватает на то, чтобы препираться, значит, жить будете.

Об их существовании будто давно забыли – японская половина и двор перед кухней были пусты, лишь бодрое мурлыканье садовника под аккомпанемент шуршащих в траве кузнечиков слышалось из западной части сада. Небольшой навес и месяцеподобная крыша беседки освещались высоким фасадным фонарем, мерцающим от множества мельтешащих мотыльков.

Парочка воровато огляделась и остановилась возле высокого деревянного настила беседки, шедшего почти вровень с порожком входа. Как и ожидалось, кухня давно была закрыта, но обходить Академию и попасть под бдительное око камер видеонаблюдения не хотели оба. С легким пренебрежением Генри помог японцу принять устойчивое положение, и Сората в полной мере осознал свое унизительное положение.

Тяжелые мокрые рукава куртки мешали двигаться, картонно щелкая при движениях, и, несмотря на ночную прохладу, порождали желание избавиться от этого груза. Из ящичка в стене Кимура извлек ключ и сосредоточенно повертел его в липких руках. Стараясь устоять на ватных ногах, словно пьяный, он снял куртку, аккуратно свернул ее и бросил в один из нижних ящиков. Ключ он вытер тут же найденной салфеткой и протянул Генри.

Яркий свет люминесцентных ламп, вспыхнувших под потолком, ослепил мужчин до цветных пятен перед глазами. Едва заметный шум светильников вытеснил навязчивое стрекотание сверчков, преследовавшее нарушителей весь обратный путь до особняка. Даже Сорате, привыкшему спать с открытым окном, казалось, что он никогда не сможет избавиться от этого навязчивого звука в голове.

Первое, что сделал Кимура, оказавшись в родной стихии, – метнулся к одной из моек, спеша смыть с рук вязкую кровь. Позади нерешительно переминался с ноги на ногу комендант.

– Спасибо, Макалистер-сан, за помощь, – наконец, сумел выдавить Сората и неуверенно развернулся к своему спасителю. Тот был необычно бледен и смотрел на повара как на приведение. – Думаю, вы уже достаточно для меня сделали, не стоит больше рисковать…

Генри не дал ему договорить и, импульсивно раскинув руки, воскликнул, правда, тут же переходя на плюющийся шепот:

– Да вы себя со стороны вообще видели?

Только теперь Сората посмотрел на себя: на некогда светлой дорогой одежде багровели отвратительные пятна. Он вздрогнул, понимая, как жалко выглядел со стороны, словно до этого упорно пытался закрыть глаза на нелицеприятную правду. И именно жалость он видел сейчас в глазах Макалистера.