Давид Зурдо - 616 — Ад повсюду Страница 19

Войдя в их общую комнату, Одри столкнулась с Заком.

— Ты не ходил в ванную?

— Я уже сходил.

Ответ Зака показался Одри слишком сухим, глаза его бегали, но она не придала этому значения. Должно быть, он сильно переживал. Как и она сама. Через несколько минут они спускались гуськом к выходу. Каждый волок на спине набитый битком черный мусорный мешок, так что все трое напоминали злополучных помощников Санта-Клауса. Нервы были на взводе. Жалобные поскрипывания деревянных ступенек заставляли сердце колотиться.

— Меня хватит инфаркт, — простонал Лео.

— Заткнись, идиот!

Машина Зака ждала их в конце переулка. Они быстро запихнули пакеты в багажник, а потом сели в машину. Когда двери захлопнулись, кто-то из друзей с облегчением вздохнул.

— Это только начало, — загадочно бросил Зак.

Всю дорогу от квартиры до кампуса они не проронили ни слова. Можно было слышать, как под шум двигателя бьются три беспокойных сердца. Они припарковали машину в двухстах метрах от Института администрации, на Университет-стрит. Выйдя из машины, Одри не почувствовала холода, ей стало жарко.

— Пойдем через парк, — предложил Зак.

Он имел в виду зеленую зону между Кеннеди-стрит и дорогой Мемориал, идущей вдоль реки Чарльз. Редкие фонари освещали лишь асфальтированные дорожки. Остальное скрывалось в темноте. С мешками на спине они прошли через парк, сделав большой круг, и через несколько минут, запыхавшись, оказались напротив здания института. Наступил решающий момент. Они должны были сделать то, ради чего пришли. Одри и Лео теперь уже колебались, но ничего не сказали. Времени на раздумья не оставалось. Если кто-нибудь их заметил, то авантюра могла закончиться, не успев начаться. Три фигуры, которые крадутся по улице в холодном предрассветном сумраке, сгибаясь под тяжестью мусорных мешков, — более чем подозрительны. Будь что будет…

— Вперед! — скомандовал Лео с самоуверенностью, которую он вряд ли ощущал.

— Подождите, — остановил его Зак.

Он засунул руку в карман пиджака и вытащил три темных предмета. Одри не сразу догадалась, что это такое.

— Пасамонтаны?[7] Ты спятил? Если кто-то увидит нас с этим на голове, он решит, что мы террористы.

— Если кто-то увидит нас, нам в любом случае придется драпать. А в пасамонтанах никто не сможет разглядеть наши лица.

Аргумент Зака было трудно опровергнуть. И все же Одри подумала, что им не стоит напяливать эту штуку себе на голову. К тому же внутренний голос предупреждал ее, что Зак что-то прячет в рукаве. И она была не единственной, кого одолевали сомнения.

— Послушайте, ребята, — сказал Лео, — мне это не по душе. Одри права. Так мы похожи на террористов.

— Да, — ответил Зак, и его ответ был не просто утверждением.

В этот момент еще не рассвело, а луна почти не показывалась из-за облаков, и они не могли разглядеть лица друг друга, иначе они увидели бы, что Зак улыбался. Может быть, тогда Лео и не сказал бы:

— Ну ладно. Давай сюда пасамонтану, и покончим с этим.

— Слова не мальчика, но мужа, Лео. Молоток!

— Катись к черту, Зак…

Они миновали павильон Рубенштейна, обогнули западное крыло института и по Элиот-стрит проникли в его внутреннюю эспланаду. Там, укрывшись за зеленой изгородью в тридцати метрах от форума, не чувствуя влажного ночного холода, они смотрели друг на друга, и их глаза блестели от радости. Им удалось пробраться незамеченными. Даже по Элиот-стрит, где их вполне могли обнаружить. И этот сад, окруженный зданиями института, внушал им относительную уверенность. Если, конечно, кому-нибудь из охраны кампуса не вздумается погулять. Одри посмотрела на небо, усеянное светлыми точками. Ей хотелось петь. Душа ликовала. Адреналин творит с людьми чудеса. Она вновь перевела взгляд на друзей и сказала:

— Вы думаете просидеть здесь всю ночь? Пора.

Каждый сосредоточился на своем здании. Зак — на павильоне Рубенштейна, Лео — на Бельфере, Одри — на Литтауере, примыкавшем к форуму института. Оставался один павильон, Таубман. Им должен был заняться тот, кто закончит раньше. Они заклеили листовками все стены, окна, двери, деревья, заборы, фонари… Управились довольно быстро — идея клеить листовки на жевательную резинку принадлежала Лео, и работала она превосходно.

С тех пор от одного запаха жевательной резинки Одри выворачивало наизнанку… Похоже, виски начинал оказывать на нее тот же эффект. Одри выпила почти половину бутылки, а настроение только ухудшилось. Доктор Барретт сидела в пустой гостиной, в любимом кресле, угрюмо поглядывая на камин, в котором лишь сейчас начал разгораться огонь. Может быть, с годами она потеряла квалификацию. Наверное, пить и кататься на велосипеде — не одно и то же, со временем навыки забываются. Но случившееся той ночью невозможно забыть. Никогда…

Путь от факультета политики до Олд-Ярда, всего в полкилометра, растянулся на целую вечность. Они поднимались по Кеннеди-стрит, рискуя в любой момент попасться на глаза охране. Лишь достигнув южного крыла Олд-Ярда, известного еще как Дудли-Хаус, они смогли немного прийти в себя и перевести дух. Здесь размещались два студенческих общежития, поэтому им следовало поторопиться. Когда все углы и перекрестки были наконец заклеены листовками, пришел черед самого древнего здания Гарварда, Массачусетс-холла. Нижние его этажи занимали кабинеты университетской администрации, выше располагались комнаты студентов. Они не добрались лишь до Гарвард-холла, еще одного здания старого университета, у которого была своя легенда. Говорят, ночью 24 января 1764 года разыгралась страшная снежная буря. Неожиданно раздались удары пожарного колокола. Гарвард-холл, чье бесценное сокровище составляли пять тысяч томов библиотеки, был объят пламенем. Это случилось во время каникул, и в кампусе не осталось практически никого, кто бы мог погасить пожар. Огонь выжег здание дотла. Почти все книги сгорели. В том числе и подаренные Джоном Гарвардом в 1638 году только что открывшемуся университету. Все, кроме одной. Она сохранилась благодаря тому, что один студент, Эфраим Бриггс, не сдал ее вовремя. Книга называлась «Война христианства против дьявола и плоти». Написал ее Джон Даунейм.

Одри и Лео принялись за работу. Им не терпелось поскорее закончить и вернуться в машину. Благо листовок оставалось уже немного. Зак ходил кругами, пока они вдвоем забрасывали листовки в открытые окна, так, словно они были новогодним конфетти.