Людмила Бояджиева - Нострадамус Страница 2

Появляются аллегорические персонажи Оперы. Торжественно входят парами, начиная танец с элементами минуэта.

ВРЕМЯ (с большим циферблатом на голове, ободранное, истощенное, в синяках- тип современного бомжа) Его поддерживает юркий юноша с надписью на ленте ЗЛОБОДНЕВНОСТЬ. Он весь обвешан часами, показывающими разное время. (Имена аллегорических персонажей указаны на идущих через плечо лентах)

ВРЕМЯ: — Клянусь веками! Вы слыхали,

— какого сорта люди стали?

Меня так сильно избивали,

Что Время вряд ли вы узнали.

И плут, и лодырь, и дурак

И так и сяк меня пинают:

«Ну, Времечко пришло! Сплошной бардак!

Ведь кабы не оно — мы все б преуспевали!»

ЗЛОБОДНЕВНОСТЬ, кружа в паре с Временем:

— Ах, наше Время так хворает,

что главный тезис забывает:

«Кто без денег — тот дурак.

А мудрец — при ком пятак!»

Входит пара ВОЙНА и МИР. Война — толстуха с одышкой. Мир — худенький, лупоглазый. Вливаются в танец.

ВОЙНА:

— Мне никогда не похудеть,

С питаньем не бывает перебоя.

Уж как ни восхваляйте Мир,

Война для вас милее вдвое!

ХОР: — Уж как ни восхваляем Мир,

Война для нас милее вдвое!

ЗАКОН юркий пройдоха, снует между парами:

— Силен, но гибок, как тростник.

И знает каждый ученик

— Закон, что ветер в поле.

Ищи–свищи, за хвост лови…

Да только все — увы…

Ах, как та истина свята

что есть на всякого плута

свой плут — хитрее вдвое!

ХОР: — Ах, как та истина свята

что есть на всякого плута

свой плут — хитрее вдвое.

Является неразрывная тройка убогих, держась друг за друга, как слепцы Брейгеля:

ТОРГОВЛЯ, РЕМЕСЛО, ЗЕМЛЕДЕЛИЕ.

— Хвораем мы, нищаем мы

и еле тащим ноги.

Уж нет для нас святой земли

К ней не видать дороги…

ЗАКОН, обращаясь к этой тройке:

— Вот рожи — хуже и не знаю -

сплошная головная боль.

Чего я только не предпринимаю,

а толку с ними — ноль!

ЗЛОБОДНЕВНОСТЬ к ЗАКОНУ:

— К чему программы и вердикты?

Не лучше ль строго приказать:

«Вы слишком долго прозябали

Теперь вам надо процветать!»

ХОР радостно — Мы слишком долго прозябали

Теперь нам надо процветать!

Является любимый персонаж французских интермедий ЛУЧШЕ, ЧЕМ ВЧЕРА (Роже Бонтан)

Все с восторгом приветствуют его:

— Роже Бонтан, Роже Бонтан!!! Любимый наш вещун!

Необходим в любой игре. Хотя и страшный лгун.

ЗЛОБОДНЕВНОСТЬ: — Как часто он приходит к нам,

Чтоб воскресить надежды!

ЗАКОН: — Как то вино, что отхлебнул

И в радость бурную нырнул,

в глазах — ясней, чем прежде!

ВРЕМЯ: — Но что он хочет нам сказать?

ТОРГОВЛЯ, РЕМЕСЛО, ЗЕМЛЕДЕЛИЕ

— Да, да, хотелось бы узнать,

Какой налог получим?

РОЖЕ: — Друзья, не стоит унывать!

Ну, сколько раз вам объяснять — все стало много лучше!

Живем мы правильней, сытней, свободней, легче, веселей!

Шагайте, смело глядя вдаль. От завтрака — к обеду.

А я… я скоро снова к вам с известием приеду!

ВРЕМЯ: — С каким?

РОЖЕ: — С каким!? Вообще, такое надо знать.

Но я скажу — чего скрывать: — все станет еще лучше!

АПОФЕОЗ общего восторга, аплодисменты.

С колосников опускаются карлики с цветами в ангельских одеяниях.

Карлики поют:

— Лучше чем вчера, лучше чем вчера -

вот закон для нынешнего дня!

Мы верим — нас ведет Надежда!

Но если правду вам сказать:

Мы слишком долго прозябали,

Теперь мы будем процветать!

Следует минуэт карликов под гогот подвыпивших вельмож

ЗЛОБОДНЕВНОСТЬ: — Скорей! На помощь! Время еле дышит!

Король кричит из–за стола:

— Да будет ли сему конец?

Признаем — Время — молодец.

Но кто убил его, нас вовсе не колышет!

Хлопает в ладоши: — Музыка! Танцы!

Оркестр играет нечто бурно танцевальное.

Карликов сметают пожелавшие танцевать гости. Толчея и дикая пляска полупьяных людей в пышных нарядах.

Среди ярких фигур луч прожектора выхватывается бледное светящееся пятно — Девушка (Марта), в облике которой соединено нечто от Девы Марии и светлой юродивой. Белое одеяние выделяется среди буйных красок, движения легки. С вытянутыми перед собой руками, запрокинув лицо, она скользит среди танцующими, словно ищет кого–то. Девушка одинока и слепа.

У левого края сцены, так же в одиночестве, наблюдает за происходящим человек лет пятидесяти в простом платье — лекарь Нострадамус, прибывший во дворец по приглашению королевской четы. (Облик, близкий к единственному и довольно известному портрету, сделанному его сыном — бородка, берет с черным пером, пряди седоватых волос). Он мрачен и задумчив. За поясом камзола свиток бумаги.

В апофеозе пляски — музыка срывается на визг. Вопящая толпа расступается.

Крики: — Удар! Удар! Бедняга Патрик! Обжора перебрал!

Тащите к лекарю живей, пока концы он не отдал.

Король: — Да, да, вон к этому, что прибыл к нам с визитом. (указывает на Нострадамуса)

Пусть знаменитый лекарь проявит прыть в сражении открытом.

Я щедро награжу и дар велю принять.

Нострдам! Пожалуйте к страдальцу.

Не все же вирши сочинять.

От пиршественного стола к одиноко стоящему Нострадамусу волочат огромного апоплексического толстяка с зажатым в безжизненной руке кубком. Камзол расстегнут, открывая необъятный живот. Больного укладывают, подсовывают подушки. Нострадамус склоняется над толстяком. Суетятся придворные, карлики приносят таз. Нострадамус забирает из руки умирающего кубок и отворяет ланцетом кровь — алая струя обагряет рубаху больного, одеяние лекаря и свиток бумаг у него за поясом. Общий вздох. И тишина. Лишь тяжкий ритм падающей каплями в жестяной таз крови.

Сцена погружается в темноту. Освещен только первый план — едва виден распростертый окровавленный больной. У его изголовья Нострадамус и Слепая (она была рядом во время всей сцены кровопускания) Девушка протягивает Нострадамусу белое полотно, он бинтует руку больного. Оба поворачиваются к высокому окну, за которым сад, посеребренный луной. Ритм падающих капель переходит в легкий хрустальный звук капели. Только он нарушает тишину.

Девушка и Нострадамус стоят друг против друга, словно одни во всем свете на фоне лунного окна в звоне падающих капель.

Он: — Кто ты?

Она: — Я? (тихо смеется) Птичка в клетке. Слепую сироту из жалости пригрела королева. Пошли Господь ей здравия и благ! Мою семью всю забрала чума. Я столько плакала, что потеряла зренье. Теперь я здесь пою (показывает зал, окно в сад). Мой голос так и льется, когда восходит солнце над землей!

Он: — В окне темно.

Она: — Сейчас здесь яркий Свет! Когда есть ты — не надо мне оконца. (Протягивает руки, легко касаясь пальцами его лица. Улыбаясь, прислушивается)

ДУЭТ

Она:

— Тише! Послушай! Скажи что это?

Звук колокольцев, или звон монеты?

Молчи–ка лучше. Скажу сама я.

Ведь только здесь — во тьме — слепая.

— То жаворонка трель звенит в прохладе серебром…

— То с яблонь сыплется метель, омытая дождем.

— То улыбается заря проснувшейся земле,

— То ветер песню отыскал в играющей волне -

Я слышу…

Он: — И пастуха на склоне гор прозрачная свирель,

И ручейка среди камней бегущая капель…

В корявых вязах у реки проснулись воробьи.

Сиреной сладостной влечет даль моря корабли…

Я знаю…

Она: — А сердце слышит каждый звук — дыхание земли!

А сердцу нужен верный друг. Друг — это дар любви.

Он: — Любовь, я думаю, живет в небесной вышине…

Она: — Но все, что слышу сердцем я — я отдаю тебе.

Он: — Дар принят, и я стал богат, как сто земных владык.

Я сильным стал и лишь добро пророчит мой язык.

Для сердца, видящего свет, — не надо зорких глаз.

Все в это мире для любви. А он — рожден для нас.

Она: — Я знаю.

Медленно сближаются.

Вместе: — Все в это мире для любви. А он — рожден для нас -

— Я знаю. Знаю.

Она трогает свиток у него за поясом, пугается: — Там алый цвет и сплошь шипы! Не розе дан он… Не любви!