Елена Гладышева - Проклятье на последнем вздохе или Underground Страница 23

22

— Доброго здоровьица, доброму семейству, — неожиданно возник в проёме раскрытой двери дед Кузьма Пчелинцев, — Надеюсь, что не помешал?

Он стоял на пороге и выглядел очень загадочным.

— Заходи, коль пришёл, — не слишком приветливо пригласил не званного гостя Александр. В душе он жалел старого деда, возможно потому, что сам слегка побаивался неминуемой старости.

Дед для приличия ещё немного помешкал в дверях, но потом по хозяйски расположился за кухонным столом.

— А ты чего, коза не в школе? — заметил дед влетевшую в кухню Нюрку и норовившую разглядеть то, что дед старательно прятал во внутреннем кармане своего, видавшего виды, пиджака.

— Ты что, дед? Какая школа? — удивлённо вскинула глаза Нюрка. — Сейчас же каникулы!

— А откель же мне знать? — лукаво глянул на девчушку дед. — У нас с бабкой давно круглый год каникулы. А Аська моя внучков нам рожать не желает. Некогда ей! — вздохнул дед. — Утром на работу, вечером пьяная!

Нюрка отломила маленький кусочек хлеба и выжидающе смотрела на деда.

— А ты, коза — егоза, возьми мальца, да погуляй с ним пока, — кивнул дед на, путавшегося пол ногами, маленького Серёжу. — На дворе тепло, солнышко так и брызжет!

Нюрка глянула на отчима и поняла, что ей и правда лучше пойти погулять. Она подхватила младшего брата и оставшийся кусок ржаного хлеба и убежала на улицу.

— А Наталья твоя где? — осведомился дед.

— На работе Наталья, — отозвался Александр, снимая рабочие ботинки и чувствуя, как по уставшим ногам разливается благодатное тепло, а вместе с ним и стойкий, дурной запах по всему дому.

Но, похоже, дед его не ощущал.

— А зачем тебе Наталья? — не понял цель визита деда Александр.

— Да она мне вовсе ни к чему. Нету её и хорошо! От баб одна суета, — философствовал дед Кузьма.

Он заговорщицки глянул на Александра, жестом волшебника достал из кармана пиджака поллитровую бутылку коричневой жидкости и торжественно водрузил её на стол.

Александр подозрительно глянул на бутылку.

— Не боись! — успокоил его дед. — Это настойка бабкина. Она у меня любит всякие травки на водочке настаивать от хворей разных. Видать, хочет здоровенькой помереть. Сама она с утра в слободку подалась к сестре своей — гадюке поганой. Дай бог ей здоровья! Теперь пока они самовар чаю с баранками не выпьют, бабка моя не раздуется как сестрин самовар (дед Кузьма широко развёл руки, что бы поразить воображение Александра), домой она не заявится.

Александр недавно пришёл с ночной смены и рассудил, что пропустить перед сном дедовой пользительной настойки, не помешает. Он поставил деду последний уцелевший в их доме гранёный стакан, а себе — железную кружку.

— Что — то горьковата твоя настойка, — поморщился Александр, закусывая алкоголь квашеной капустой. Больше ничего съестного в доме не было.

— А я чтой — то не разобрал, — дед занюхал капустой. Жевать её ему было нечем. И на правах хозяина бутылки он вылил остатки своей бормотухи в стакан и кружку.

— Вот ты мне скажи, дед, ты своей жене хоть раз изменял? — поинтересовался вдруг Александр.

Видно этот вопрос у него был из наболевшего, а выпитый алкоголь уже развязывал язык.

— А кому ж мне ещё было изменять? — тут же включился в тему дед.

Александр недоверчиво взглянул на этого маленького, старого сморчка и усмехнулся.

— Только я тогда был молодой и красивый, а сейчас только красивый! — подмигнул дед Александру подслеповатым глазом. — Ты только смотри моей бабке ни гу — гу! Не то чтоб я её боялся, просто не хотся марать честь моей дамы!

— Не велика, видать, была честь у дамы, коль она её так запросто раздавала, — съехидничал Александр, но всё же по — дружески положил свою тяжёлую руку на плечо деда.

— Ой, не скажи, — немного помолчав, вздохнул дед Кузьма. — Глаза у неё были как огонь а губы — страстные! И любовь у ней ко мне была жутко пламенная!

В подтверждении своих слов, дед смачно рыгнул. Он говорил так серьёзно, что Александр расхохотался. Но дед Кузьма, похоже, не обиделся. Он поднял свой, вновь до половины наполненный настойкой стакан и попытался отхлебнуть из него, но стакан выскользнул из его ослабевшей руки и залил стол коричневым пятном.

Как они допивали настойку, Александр не помнил. Он словно провалился в глубокий сон. Лишь к вечеру его еле растолкала встревоженная Наталья.

— Проснулся! Слава богу! А дед Кузьма помер! Бабка его говорит, что вы её мухоморовую настойку для растирания больных суставов выпили! Вон, гляди: «Неотложная помощь» к ним подъехала!

Из синих глаз Натальи катились слёзы.

Этого оказалось вполне достаточно, чтобы у Александра сразу скрутило низ живота и он в два прыжка оказался на заднем дворе. Из него со свистом выскочила не только настойка и капуста, но и, как ему показалось, половина кишок.

Справившись со своим неожиданным делом, он вышел на улицу.

«Неотложка» всё ещё стояла у дома Пчелинцевых, а, одетый в белый халат, фельдшер с шофёром выносили из калитки носилки с, вытянувшимся на них, дедом Кузьмой.

— Как же помер он! — облегчённо вздохнул Александр. И только сейчас заметил, как его колени дрожат мелкой, противной дрожью. — Покойников — то вперёд ногами выносят!

Дед осторожно приоткрыл один глаз.

— Прости меня, Санёк, не со зла я! — произнёс он слабым голосом, с видом мученика, закатив глаза к небу. — Отгуляли мы, видать, своё! Теперь может хоть на том свете опохмелиться дадут?

Подошедшая Наталья громко всхлипнула.

— Стойте! Вот она мухоморовая! — крикнула бабка Пчелинцева, показывая в раскрытое окно полную коричневой жидкости бутылку. — А та на дубовой коре была от зубных болей!

— Вертай взад! — скомандовал дед своим онемевшим носильщикам.

Фельдшер опомнился первым и молча, угрожающе наклонил носилки на бок.

Видя, что дело запахло керосином, дед осторожно сполз с носилок.

— Пройдусь я, а то чтой — то ноги затекли, — он втянул в себя свой тощий зад и заспешил домой.

Его проводили ошалелыми взглядами. Всем окружающим сейчас было не до смеха.

— Странно! — подумал Александр. — Дубовая кора крепить должна. С чего ж меня так пронесло? Видать со страху!

С неба ласково светило, солнце, беззаботно щебетали птицы в садах и, стоящая рядом, счастливая Наталья вытирала краем фартука слёзы радости.

23

Война кончилась. Страна с радостью встречала своих освободителей: отцов, мужей, братьев и сестёр, которых давно заждались их семьи и друзья.